стала его останавливать. Брала все, что хотела, оседлав его так, словно заслуживала каждую его частичку в себе. Я так сильно дернула его за темные волны волос, что он застонал, когда мои ногти вцепились ему в кожу. Он прикусил мои губы, а затем оторвал свой рот, чтобы укусить и пососать мою шею. Завтра следы будут жестокими, синяками и красными. Ром не был так прост со мной.

Я тоже не собиралась облегчать ему жизнь.

Мы хотели получить частичку друг друга. Даже если она была сломана, зазубрена и опасна.

Может быть, мы уже прошли через все остальное. Сейчас мы были только вдвоем, в этой машине, в городе, под огнями зданий, которые поддерживали в нас жизнь, которые заглушали полную темноту, но приглушали свет звезд. Наш естественный свет, тот, что освещал даже самую темную душу, был погашен.

Чикаго хотел показать, как он владел нами, как он вылепил нас такими, какими мы были в ту ночь.

Мне казалось, что я прекрасно во всем этом ориентируюсь. Мне казалось, что я держу этот город за яйца. Все эти мужчины, мои отношения с Ромом, вся эта мафия… Я думала, что у меня все под контролем.

Я ошибалась.

Глава 31

РОМ

Ее киска прижалась ко мне, как Венерина мухоловка. Это почти доходило до боли, настолько она была тугой. Она сжималась так, словно я был ее последним спасательным кругом.

Любой мужчина чувствовал бы себя так, обхватив руками ее крошечную талию, входя в нее так, словно у них была возможность разделить ее надвое. Ее ногти царапали мою спину, зубы впивались в шею, и я знал, что в некоторых местах она пустила кровь. Она оставляла свои следы на моих татуировках, и, вероятно, делала это намеренно.

Самое ужасное, что я хотел, чтобы она это делала. Каталина была более постоянным знаком на моем теле, чем любая из татуировок.

Она ускорила темп, пока я теребил ее клитор и покусывал один из ее сосков. Стонала мое имя, словно я был единственным мужчиной, которого она когда-либо жаждала.

Я знал, что это не так.

Я вошел в нее сильнее, быстрее, грубее. На этот раз хотел оставить свой след, или, может быть, получить свою порцию.

Я уже не был уверен.

Но когда она кончила на моем члене, вспомнил, почему я не мог оставить эту женщину позади, не мог насытиться ею. Ее яд распространился по внедорожнику, как токсин по воздуху, когда встретил ее своим кайфом. Я стонал ее имя и прижимал ее к своей груди, когда она обмякла. Ее уязвимость просочилась в мою душу.

Я разглаживал ее карамельные локоны; я шептал ей на ухо ласковые слова.

― Боже, как с тобой хорошо. Я чертовски скучал по своему дому.

― Прошло всего несколько часов.

― Несколько часов слишком долго, ― сказал я, прижимаясь лбом к ее лбу. Я шептал не пустяки ― это было все. С каждой минутой я понимал, что хочу, чтобы она была рядом со мной.

Ее яд был повсюду, и я всасывал его, как будто это была вода, а я застрял в пустыне.

Я хотел ее яд.

Она вздохнула в моих объятиях, и я в миллионный раз за последние несколько дней забеспокоился, сможем ли мы пережить предстоящую бурю.

И будет ли это наша буря или городская? Ведь мы были такими же непостоянными и такими же смертоносными.

Стук в окно заставил нас обоих подпрыгнуть.

Она замерла, увидев полицейского.

― Черт, ― длинно и негромко выругалась она, слезая с меня и начиная застегивать молнию.

― Все в порядке. Он ничего не видит, ― пробормотал я, поправляя свой все еще мокрый член и пытаясь стряхнуть туман.

― Опусти окно, Ром! Что ты делаешь?! ― закричала она, вытирая губы.

Я нажал на кнопку, и коп наклонился вперед, его голубые глаза пронзали все, что только можно, так быстро, как только можно. Когда его взгляд нашел Каталину, я немного подождал, чтобы убедиться, что он опомнится, не опустит ли он взгляд.

Я прочистил горло.

― Сэр, какие-то проблемы?

Он не смотрел в мою сторону.

― Права и регистрация.

Отлично. Мы играли так. Я потянулся в отсек и вытащил их. Он скоро поймет, что зашел в воду, в которой не хотел бы оказаться.

― Вы знаете, что это очень темный переулок, в котором вы оба сегодня бездельничаете, мисс? Какие-нибудь внеклассные занятия? ― Он приподнял одну бровь, ожидая ответа от Кэти.

Ее грифельные глаза обратились к нему, и ее челюсть затвердела от его намека.

― Вы что-то предполагаете, офицер?

― А стоит ли? ― Он присосался к передним зубам.

― Сделайте себе одолжение, ― сказал я. ― Проверьте мои права и регистрацию.

Он оглядел нас с ног до головы.

― Не думаю, что я это сделаю, ― пробормотал он, но мужчина сделал глупость. Он вытащил пистолет, как будто это был протокол. ― Выйдите из машины, мисс.

Глаза Кэти расширились, а затем прищурились. Я увидел страх, за которым последовала решимость.

Эта женщина. Она была феноменом. Я не мог сказать, боялась ли она за мою жизнь или за свою собственную, но ее решимость застыла, когда она уставилась на ствол пистолета.

― Офицер, ― тихо сказал я, ― уберите оружие в кобуру. Проверьте мою регистрацию. Я не хочу, чтобы на этой неделе пролилось больше крови.

В моих словах было достаточно предупреждения, чтобы он вопросительно посмотрел на меня.

― Больше крови? Ты пьян?

― Я устал. Вот и все. Если ты хочешь пойти этим путем, я, скорее всего, буду еще более уставшим от убийства, но сделаю это. Не заставляй меня. ― Я вздохнул, действительно не желая умолять этого человека о собственной жизни. ― Пожалуйста.

Он сделал шаг назад, как будто до него наконец-то дошло, что это может быть не очень хорошей идеей. Он пошел прочь, держа в руке мои права.

― Нам нужно идти, Ром, ― прошептала Кэти.

― Зачем? ― Я пожал плечами и откинулся на подголовник, чтобы на секунду закрыть глаза. Эта ночь становилась все более нелепой с каждым мгновением.

― Я не буду трахаться с этим тупоголовым копом, потому что он думает, что я проститутка и хочет оттрахать в темном переулке. Если ты думаешь, что я опущусь до такого уровня, тогда…

― Никогда не повторяй этих слов. ― Я вцепился ей в лицо