Инга не выдержала и достала револьвер.

«Кольт-питон», мощная и надежная машина, излечивает от страха темноты и прочих фобий. Инга извела грузовик боеприпасов, не меньше, с тех пор, как отец подарил ей «питона» в легкомысленной розовой упаковке. На двенадцатилетие. Первым же выстрелом револьвер вывихнул школьнице палец. Господи, как она ревела тогда от страха, боли и обиды! Зато потом научилась сбивать подброшенную монетку.

В десятке метров от входа Инге почудилось шевеление под ногами. Фонарь выхватил из темноты пушистый сугроб с подергивающимися усами. Еще один таракан? Стриж обошла его вдоль стены, боком, а сугроб целился антеннами и делал слабые движения в ее сторону.

Миновав несколько задраенных дверей, Инга нашла распахнутую, а за ней лабораторную комнату и мертвого голована. Может быть Вадима, хотя Инга надеялась, что это не его труп, с выжженным кислотой лицом.

Забранные бронированным стеклом боксы громоздились от пола до потолка, в несколько рядов. Пух сделал их непрозрачными, но за некоторыми Инга угадывала движение и скребущие звуки.

Мертвый человек лежал навзничь. Его убила струя едкой жидкости, и та ее часть, что прошла мимо, расплавила защиту нескольких боксов. Тараканы пришли отсюда.

Инга встала на колено рядом с телом и посветила в темный угол, откуда выстрелили кислотой. Пух раскрошился под керамическим наколенником, но Инга не заметила нового приступа боли.

На нее смотрели из широкой оплавленной пробоины. Пух запятнал стекло по краям, но до отверстия еще не добрался, и там, в черной глубине, Инга различила неподвижные круглые глаза. Стриж вскинула револьвер. Глаза рывком приблизились, в круге света появилось мраморного цвета лицо. Инга, холодея, увидела девушку-подростка, и палец застыл на спуске.

Что здесь твориться?!

Девочка — или кто там был, за стеклом — равнодушно отвела взгляд и потянулась к отверстию, не обращая внимания на едкий химический дымок.

«Не смей!», — слова умерли, не успев родиться.

С костяным звуком существо распахнуло челюсти. Как рыба, механически — это лицо, похоже, не знало что такое мимика, а за гладкую кожу Инга приняла идеально подогнанную чешую. Там, где у людей бывает шея, запульсировал чудовищный зоб, и существо отрыгнуло сгусток дымящейся жидкости. Стекло почернело. Мутант неторопливо ухватил костяным ртом изрядный кусок, мотнул головой, отрывая, и сплюнул.

Обломок светопроницаемого полимера трехдюймовой толщины зашипел в зарослях пуха.

Инга оцепенело следила за быстро растущей проплешиной, когда ее тронули за шею, и палец дрогнул на спуске. Выстрел ударил по перепонкам. Пуля разорвала переполненный зоб монстра, хотя Стриж и не целилась толком. Она только показала стволом, и пуля нашла цель, словно заколдованная. Грузовик боеприпасов — это очень много…

Раненное существо зашипело и кануло в темноту, а затаившиеся до времени обитатели зверинца разом закричали и заметались по своим убежищам.

Стриж кувыркнулась вбок, уходя от опасности сзади, но это был всего лишь тараканий ус. Он тянулся из сантиметрового отверстия, прожженного случайными брызгами, и суетливо исследовал пространство.

Инга ударом ноги сломала вражеский щуп у основания, но из пробоин к ней уже тянулись конечности, живые и металлические, светились в темноте десятки глаз, фасетчатых, птичьих и почти человечьих. Со всех сторон и, кажется, даже сверху.

Да что здесь твориться?!

Инга, не глядя по сторонам, начала ворошить заросли на теле голована. Нашла пластиковый бэйдж с греческой фамилией и планшет, изъеденный кислотой до кремниевых потрохов. Проклятье!..

Стриж подпрыгнула от неожиданности и вскинула револьвер — от стены, что напротив входа, прилетел тяжелый звук. Кто-то сильно ударил по металлу, и сонм нечеловеческих воплей еще усилился. Теперь в нем явственно различался страх.

В той стене тоже имелась дверь, слава богу, задраенная. Теперь в нее мерно били чем-то увесистым.

— Кто там? — закричала Инга, перекрывая шум.

Ей не ответили. Удары прекратились, слепое оконце на миг заслонил массивный силуэт. Инга сообразила, что дальняя дверь ведет в параллельный коридор, и он наверняка где-то пересекается с тем, по которому идет она. Неизвестный двинулся тяжелым шагом как раз в сторону возможного пересечения.

Оставаться в этом жутком террариуме Стриж больше не могла. Сбежать не могла тем более.

Она вернулась в коридор и перемещалась теперь максимально осторожно, держа перед собой в сведенных кулаках фонарь и готовый к бою револьвер. Звук чужих шагов не долетал сюда, но опасность приближалась, Инга… знала.

Тьма вокруг постепенно расступалась. Впереди проявлялась сквозь заросли арка, а за ней зал, такой просторный, что пух не успел еще загасить светильники.

Здесь Инга нашла людей.

То, что раньше было женщиной, не старых еще лет, судя по узкой талии и высокой груди, застыло на пороге лифта. Лицо запорошил вездесущий пух, и Стриж, к великому облегчению, не увидела глаз несчастной. Створки лифта конвульсивно дергались, но им мешали сомкнуться заскорузлые культи — руки женщины-голована. Вместо ног из-под кокетливого, выше колен, лабораторного халата тянулись вниз побеги, видом и твердостью похожие на реликтовую древесину. Они уже пробили пол и уходили в пропасть лифтовой шахты.

Инга сглотнула. Нет! Лучше уж дыра в груди…

Она услышала шаги и стон, одновременно. Стонал второй голован, которого она впопыхах не заметила в лабиринте перегородок и механизмов, а шаги… Они приближались. Арка в дальнем углу открывала путь из параллельного коридора.

Инга метнулась к еще живому человеку.

Голован застыл каменной статуей, безумно вращал глазами и силился что-то сказать. Он не дошел нескольких шагов до лифта; наверное, пытался помочь женщине, и умирал теперь от заразы, принесенной с нижних уровней.

— Не… ка… сайся… меня… — с бескровного лица градом катился пот.

Такой голос мог принадлежать только паралитику, у которого одна за другой отказывают мышцы.

— Жи… ва… Рамзес…

Голован скривил белые губы. Улыбнулся.

— Вадим?! Ты Вадим? — у Инги перехватило горло

Голован не ответил, только дышал, тяжело и странно. С поскрипыванием и резкими щелчками. Оранжевый скафандр ученого пока сопротивлялся одервенению, но ботинки уже разорваны корнями. Цепкие побеги взломали напольное покрытие и удерживали человека, не давали упасть.

— Маршрут к Норе! — раздельно сказала Инга. — Где он?

И нервно оглянулась. Шаги приближались, тяжелые, громкие, шаркающие. Да уж, явно не таракан. На которого, к слову, ушло две обоймы.

Вадим опустил глаза. Планшетный компьютер размером с книгу торчал из нагрудного кармана. «Не касайся» — это относится и к компьютеру тоже?