— Ну, что вы?

— Сначала, думаю, за стол? — предложил оборотень.

На удивление он был чисто и аккуратно одет, причесан и совсем не напоминал того мужика из багажника, которого пришлось спасать пару месяцев назад. Даже шляпу нацепил с широкими полями, как в фильме про ковбоев.

— Давайте сначала посмотрим дом, а потом уже сядем за стол и обсудим все моменты, — ответила maman.

— Как скажете, сударыня, — согласился оборотень. Маман даже смутилась.

До дома, ну, практически тоже усадьбы, только поменьше, идти было совсем недалеко. Прошли всего пару участком с развалившимися срубами, когда-то бывшими домами, а теперь заросших до непроходимой чащи бурьяном да кустами.

Потом мы упёрлись в покосившийся забор. Кое-где он еще держался, а кое-где лежал на земле. Подгнившие столбы не выдержали испытание временем. Вокруг тоже всё заросло, но пока только бурьяном, а не порослью деревьев.

Квадратный дом-сруб 8 на 8 метров стоял недалеко и выглядел, честно говоря, совсем не презентабельно. Бревна, хоть и толстые, не обхватишь одному, уже почернели от времени. Зато крыша была цела. Целы были и окна, забитые для сохранности фанерными листами.

Ступени крыльца, конечно, подгнили. Мы кое-как взошли на террасу. Селифан достал ключ, разомкнул амбарный навесной замок, с трудом открыл дверь. Мы вошли внутрь. Тут же зажегся свет — бывший хозяин успел даже провести сюда электричество!

Внутри вид был получше. Бревна выглядели почище, щелей между ними не было. Полы «черновые» — доски-горбыль, на которые в будущем предстояло настелить нормальные доски. Посередине дома была выложена печь-голландка. От неё отходили деревянные перегородки, делившие дом пополам. За печью хозяин, видимо, запланировал сделать то ли горницу, то ли спальню. А у двери — кухню, столовую и прихожую одновременно.

В общем, перепланировку делать обязательно. Вместо горницы спальни — две спаленки для меня и maman. Прихожую придется подстраивать. Нечего на кухню грязь с улицы тащить!

Я кивнул Селифану, дескать, всё осмотрел, пойдем на улицу.

Он показал нам небольшой, размером 5 на 5 бревенчатый домик с мансардой на сваях:

— Здесь бывший хозяин жил. Там у него, — он показал рукой на покосившиеся постройки чуть дальше. — Два сарая и коровник. Когда он помер, его сын мне корову просто так отдал.

Я прошелся по саду, огороду. Огород упирался прямо в сосновый лес. На краю на одном из углов возвышался гигантский старый раскидистый дуб. Дуб был жив и полон сил. Магическим зрением я не увидел у него ни черноты, ни гнили среди корней и ствола. Наоборот, снизу от корней вверх до самых листочков струились полноводные каналы, по которым текла зеленая «живая» энергия.

Я подошел к нему, положил руку на ствол. Мне показалось, что дерево шагнуло мне навстречу. Ладонь ощутила тепло, идущее изнутри ствола. Подчиняясь необъяснимому порыву, я обнял дерево, прижался к нему щекой, закрыв глаза.

Я простоял так минут пять, наслаждаясь силой, в которую лесной великан окутал меня, словно в одеяло, и пытался наполнить моё магическое ядро своей силой, своей спокойной энергией, своей магией. Только моё ядро и так уже было переполнено. Как только мы въехали в лес, я сразу стал «питаться», поглощая силу леса в себя. Куда уж больше? В дальнейшем, дерево будет моим аккумулятором. Можно из него попробовать сделать даже защитника, несмотря на то, что ему достаточно много лет.

Этот участок с домом стоило купить только из-за одного этого дуба.

— Кстати, где Цветана живет? — вспомнил я, когда мы вышли с участка на улицу. Селифан показал в дом напротив наискосок.

— Давай к ней зайдем, — предложил я.

— Только без Нины Павловны, — сказал Селифан. — Мы пойдем ко мне, а вы с Василием сходите к ней вдвоём, пообщайтесь со старушкой.

Он взял maman под руку и направился к своему дому. Мы же с лесником пошли к ведьме.

Цветана встретила нас у калитки. И я её практически не узнал. От той старушенции, которую я реанимировал, практически ничего не осталось. Даже голос и тот изменился. Нас на встречу вышла невысокая симпатичная пожилая дама в меховой безрукавке на синее модное кримпленовое платье. Волосы были убраны под разноцветную косынку.

— Вырядилась-то, — буркнул лесник. — Как на танцы.

— Я знала, что ты сегодня приедешь, — не обращая на него внимания, сообщила мне она. — В гости зайдешь?

Я поздоровался. Она мне поклонилась, но коротко, словно кивнула.

— Да не знаю, — пожал плечами я. — Вопрос простой. Можем и здесь обсудить.

Ведьма пожала плечами.

— Говори!

— Есть у меня знакомая. Ей 20 лет, у неё есть дар ведьмы…

Цветана напряглась, даже как будто дышать перестала.

— Поучиться бы ей, — продолжил я, не замечая её реакции. — Помочь сможешь?

— Ты это специально? — наконец выдохнула она.

— Что — специально? — не понял я.

— Для ведьмы счастье найти и воспитать ученицу, — дрожащим голосом заявила Цветана, обхватив плечи руками. — Это как дочь родить. Продолжение рода, дела, жизни. А тут ты мне… Ты! Мне! Предлагаешь готовую ученицу. Я и так в долгу у тебя. Что ты попросишь взамен на этот раз?

— Тогда почему у цыганской ведьмы не было учениц? — поинтересовался я, игнорируя её вопрос.

— Они другие, — отмахнулась Цветана. — Они кровью живут, своих в жертву приносят. Так что ты от меня потребуешь?

— Будешь её учить? — повторил я.

— Если дар есть, буду! — твердо заявила ведьма.

— Дар такой же как у тебя, — сказал я. — По цвету один-в-один. Только меньше. Привезу её тебе, посмотришь.

Ну, вот и еще один вопрос решили.

— Меня поражает твоё умение заводить друзей, — сообщил лесник, когда мы возвращались. — Она тебя должна была во враги записать. Ты же её чуть не убил. Ан нет, приняла на себя долг жизни. И сейчас еще одну услугу ей оказал. В должники вогнал.

— Пока не оказал, — отмахнулся я.

— Ну, скоро окажешь, — засмеялся Василий Макарович. — Вот увидишь, при таком раскладе, если ты в течение месяца к ней не привезешь ученицу, она сама к тебе приедет!

— Посмотрим!

— С лесным хозяином накоротке, — усмехнулся лесник. — Я здесь живу лет двадцать уже, а так путём и не сдружился с ним. Да и домовой с банником тебя привечают как