— А больше он ничего не сказал?

— Только то, что отправитель — некий Адоне Стерли.

Серена посмотрела на шкатулку, представляя лежащие в ней бесчисленные закладки. Снова послушать истории ее друга-переплетчика о странных реликвиях, обнаруженных в потерянных книгах, было бы чудесно. Но сейчас Серена не могла позволить себе погружаться в воспоминания, потому что пришло время кое-что объяснить мужчине, которого она любила и который любил ее. После этого она сосредоточится и на всем остальном.

Например, на мысли о том, что, раз эта деревянная шкатулка проделала такой путь, Адоне Стерли наверняка мертв.

6

— Его нашла Бьянка, сестра… Стерли был уже пару дней как мертв.

Слова Гассера не удивили Серену: все уже объяснила шкатулка. Но она недоумевала, почему Адоне нарушил их негласный договор о молчании. Зачем отягощать ее еще и печальной новостью о его смерти?

Как ни странно, в рассказе начальника вионской полиции Серену больше зацепило то, что она впервые услышала имя Бьянки Стерли. Она сознавала, что цепляться за эту деталь мелочно, но пироман ни разу не говорил, как зовут сестру, которая каждый день приносила ему еду.

Гассер подтвердил ее худшие опасения, и Серена задавалась вопросом, почему, когда нам говорят то, чего мы не хотим слышать, наши мысли всегда сосредоточиваются на самых незначительных пустяках. «Возможно, так мы избегаем боли», — сказала она себе. Интересно, как зовут племянницу Адоне. Сколько ей сейчас лет? И рассказали ли ей наконец, что у нее был дядя?

— Во всяком случае, похороны ему устроили хорошие, — добавил мужчина в трубке.

Голос Гассера остался прежним, и Серене стало любопытно, изменился ли он внешне. Прошло чуть больше шести лет.

— Как это случилось? — спросила она, хотя и сомневалась, что хочет это знать.

— В заключении судмедэксперта написано «естественные причины», — ответил командир, как бы давая понять, что они не захотели вникать в подробности. Почти знак уважения к радикальному решению человека, который никогда не уклонялся от своей ответственности и, так или иначе, поплатился за совершенные преступления в полной мере.

Серена подумала, что, если Адоне отправил ей шкатулку с закладками, объяснений могло быть два. Либо переплетчик предчувствовал, что произойдет, либо совершил это сам.

Косвенно ее догадку подтвердил Гассер:

— Пес лежал рядом с ним, тоже мертвый.

Ей представился черный дьявол — смирное, как выяснилось, животное, чьей клички она так и не узнала.

— В руках Адоне держал книгу, — продолжал командир. — Сначала я подумал, что это Библия, но в ней говорилось о растениях, — озадаченно добавил он.

Серена поняла, что знает эту книгу. Ей вспомнился учебник ботаники и то, как друг показал ей тайное письмо, проявлявшееся на странице под воздействием тепла. Уловка с чернилами из кобальтовой соли, которую использовали двое влюбленных, чтобы скрыть свою любовную переписку. Серена сомневалась, что хочет слышать продолжение, и закрыла глаза.

— Как бы там ни было, в последнее время Адоне повредился в уме, — попытался утешить ее Гассер. — Пару раз я заходил его проведать, и он постоянно разговаривал сам с собой, а меня не замечал.

— Спасибо, — сказала Серена, надеясь его остановить.

Полицейский понял, что сказал достаточно.

— А как поживаете вы? — спросил он.

Она поняла, что Гассер задал этот вопрос от всего сердца, и решила ответить правду.

— Я жду ребенка. Мальчика. — Это откровение идеально резюмировало ее душевное состояние. Для таких, как Серена, рождение еще одного ребенка означало не только движение вперед, но и возвращение назад. В этом выборе уживались новая смелость и новые страхи.

— Очень рад это слышать, — произнес Гассер. Он тоже был искренен. — Надеюсь, когда-нибудь мы увидимся снова.

«А я нет», — подумала Серена.

Потом они попрощались.

Повесив трубку, она подумала о том, что все эти годы вспоминала об Адоне только мимоходом, избегая слишком уж зацикливаться на моментах, проведенных с ним вместе в хижине. Как будто он тоже был частью того ужаса, который она старалась оставить позади. Она знала, что это несправедливо, — ее старый друг не имел никакого отношения к тому, что случилось с Авророй. Напротив, он помог разоблачить обман, на который Серена попалась. Но воспоминаний о том, как они занимались любовью, оказалось недостаточно, чтобы перечеркнуть все остальное.

Серена вспомнила тот эпизод, который стал и их последней встречей. Она торопливо одевалась, стараясь не шуметь, чтобы уйти, пока он не проснулся, но Адоне молча смотрел на нее с постели. Его безмолвный взгляд стоил тысячи слов.

Что бы произошло, если бы хоть один из них что-то сказал?

Серена никогда не задавалась этим вопросом, но сейчас он возник очень навязчиво. Адоне понял, что ей нужно уехать и забыть все, что произошло в Вионе, даже если забвение коснется и его.

Из уважения к воле Серены он больше не искал ее.

Единственным его проступком стала отправка деревянной шкатулки. Способ не кануть в забвение полностью. Или просто вернуть себе маленькую роль в ее жизни. А может, это было посмертное признание, попытка дать ей знать о том, чего он так и не смог сказать. О том, что он ее любил.

Благодаря этому последнему соображению Серена и поняла, что время непроизнесенных слов прошло.

В соседней комнате сидел профессор Ламберти — ждал правды, в которой ему слишком долго отказывали. Серена попросила его потерпеть еще немного и позволить ей сделать один телефонный звонок, но откладывать дальше было нельзя. И она воспользуется признанием в любви от Адоне Стерли, чтобы все ему рассказать. Да, это к лучшему.

— Я готова, — сказала Серена, входя на кухню.

Профессор, скрестив руки, задумчиво сидел за обеденным столом.

— Я тоже, — улыбнулся он.

Серена села рядом. Эти места они выбрали, когда впервые зашли в дом. Никто их им не отводил, и они даже заранее не советовались друг с другом. Но с тех пор места уже не менялись. Серена подумала, что именно это и делает из людей семью: каждый знает свое место за столом, в кровати или на диване, и остальные тоже знают. С первого раза ничего больше не меняется. А когда один из членов семьи отчего-то пропадает ненадолго или навсегда, место все равно остается за ним.

Сын, которого она носила под сердцем, тоже выберет свое место в этом доме. Но было еще слишком рано.

Поэтому, прежде чем заговорить, Серена посмотрела на пустой стул напротив них. Она мысленно выдвинула его