— Это пришло вместе с рукописью, — пояснил он с лукавой улыбкой. — Хочешь взглянуть? — поддразнил он.

Серена разрывалась. Признаться, что ей любопытно, — все равно что показать свою слабость. Гордость подталкивала отказаться. Но, поколебавшись, она взяла со стола письмо и без единого слова вышла из кабинета под смех начальника.

Это было прекрасное письмо.

В нем объяснялось, что в основе различных историй, содержащихся в романе, лежит понятие «эффект бабочки», введенное в употребление в шестидесятые годы математиком и метеорологом Эдвардом Лоренцом: «Может ли взмах крыльев бабочки в Бразилии вызвать торнадо в Техасе?» На рукопись автора вдохновила так называемая теория хаоса и, в частности, предпосылка, что «мелкие изменения в первоначальных условиях приводят к крупномасштабным изменениям в долгосрочной перспективе».

В конце письма автор сообщил, что в писательском деле он новичок, а работает профессором теоретической физики в Миланском государственном университете.

И подписался: «Фабио Ламберти».

Серена порадовалась, что верно угадала его пол. Но появился и еще один новый элемент. За годы работы в издательстве она ни разу не испытывала желания узнать, что за люди авторы рукописей, переданных на ее рассмотрение, как они выглядят, и зачастую избегала наводить о них справки, опасаясь разочароваться. По опыту она усвоила, что творческим талантом наделены не только красивые люди.

Но что-то подталкивало Серену разузнать о профессоре Фабио Ламберти побольше. Возможно, ей не давал покоя роман. Или она не вполне насытилась сюжетом и жаждала чего-то большего. Или же так скучала по персонажам, что хотелось встретиться с их создателем.

Поразмыслив в течение дня, Серена решила посетить лекцию профессора.

Она ни на мгновение не предполагала, что эта встреча приведет к непредвиденным последствиям, и пока еще не могла постичь парадоксальность того, чему предстояло произойти.

Вскоре эффект бабочки затронет и ее.

3

— Ну, как все прошло?

— Ничего особенного… Я села в зале вместе с другими студентами, но место выбрала в сторонке, чтобы никто не заметил, что я старше всех. Потом пришел Ламберти и провел лекцию по системной динамике, в которой я мало что поняла. Он проговорил около часа, а потом всех отпустил, назначив семинары на следующую неделю.

— И все? — спросила Бенедетта с заметным разочарованием.

— А ты ждала, что он песней разразится? — бросил Рик. — Вы, женщины, вечно ожидаете головокружительных поворотов событий, как будто постоянно живете в мыльной опере.

— Какой ты прозаичный, — укорила его Вероника. — Иногда нам хочется, чтобы мужчина удивлял нас, а не эпатировал, — добавила она, покосившись на его грязные пятки.

— Я согласен с Бене, — высказался Макс. — Я тоже надеялся, что история получит продолжение, и, по-моему, это нисколько не умаляет мою мужественность.

Серене пришла в голову неудачная идея рассказать группе глюков о рукописи. Как правило, на сеансах они делились друг с другом не только настроениями и негативом, но и всем, что с ними происходило. Часто услышать другую точку зрения оказывалось полезно. Но теперь всех увлекла тема Фабио Ламберти.

— Вероятно, Серене просто стало любопытно познакомиться с автором впечатлившего ее романа, — вмешалась доктор Новак. — Общаться с кем-то вне нашего круга, безусловно, полезно. Но мы не можем осуждать ее за то, что она не была готова сделать следующий шаг. Всему свое время.

— Вообще-то, я попыталась с ним познакомиться, — призналась Серена и почти сразу же пожалела.

Все, включая психолога, повернулись к ней. Пришлось досказывать.

— После лекции я столкнулась с ним в коридоре. Он спросил, что я делала в зале, ведь я не одна из его студенток.

— И что ты ответила? — поторопила ее Вероника.

— Сказала, что пришла посмотреть… Более идиотского ответа не придумаешь, но я смутилась. А потом вспомнила монографию по физике, которую дал мне почитать Адоне.

— Твой друг-переплетчик? Тот, что собирает закладки, забытые между страницами? — по обыкновению педантично уточнил Макс.

— Он самый, — ответила за Серену Бенедетта, раздраженная его вмешательством.

— Я объяснила, что заинтересовалась этой темой, когда прочла монографию о мультивселенной, которая чуть не угодила в макулатуру, — продолжила Серена, вспомнив штабеля не подлежащих восстановлению книг в мастерской Адоне. Она была счастлива, что сохранила эту книгу: годы спустя та позволила ей произвести впечатление на Ламберти. — В общем, я сказала, что благодаря этому опусу мне захотелось посетить несколько лекций по физике.

— Значит, ты не призналась, что читала его роман, — снова отметил Макс.

Серена покачала головой:

— Профессиональная тайна. — Но ей в любом случае не хватило бы духу открыть Ламберти подлинную причину, которая побудила ее с ним познакомиться.

— И что сказал профессор? — допытывалась Бенедетта.

— Что исследования мультивселенной увлекательны, но недостаточно подкреплены математическими моделями.

По правде говоря, это утверждение немного разочаровало Серену. Ей нравилось думать, что в другом пространстве-времени Аврора все еще жива. В прошлом Серена поделилась этой теорией с группой глюков, надеясь утешить и их. Однако сама она уже не считала, что живет не в той вселенной, и перестала завидовать той себе, которая находилась во вселенной, где Авроре теперь было почти одиннадцать. Она не сомневалась, что этот ее клон тоже несчастен, хоть и не понимает почему: родители чувствуют боль своих детей даже из другого измерения.

— И на этом все закончилось? — спросил Рик. Результат этой встречи уже, видимо, разочаровал и его. — Он даже не попросил твой номер телефона? — наседал он, неодобрительно подняв бровь.

— Конечно нет, — ответила Серена.

Впрочем, оно и к лучшему. Независимо от ожиданий группы, она не была готова заводить другие связи. И вероятно, никогда не будет готова. Невозможно общаться с теми, у кого не было ее опыта. В конечном счете пятерых глюков объединяла не дружба, а смерть.

— Ты так и не рассказала нам, какой он… — заметил Макс не без лукавства.

Странно было слышать такую просьбу от него: он обычно очень старался не нарушать чужих границ.

Серена не могла признаться, что Ламберти не только был необычайно обаятелен, но и оказался моложе ее лет на десять.

— Интересный, — просто сказала она. — Довольно обыкновенный, — добавила она, стараясь, чтобы ее голос звучал искренне.

Серена надеялась, что их устроит это скупое описание, и не сомневалась, что Ламберти больше никогда не увидит.

На следующий день профессор снова предстал перед ней на лестнице издательства. Но из них двоих больше удивилась Серена.

— Можно спросить, что вы здесь делаете? — промямлила она.

— Пришел посмотреть, — ответил