Ламберти, повторяя дурацкую отговорку, которой она отделалась в университете, но сопроводил свои слова улыбкой. — И хотел поблагодарить вас за восторженный отзыв, который вы оставили на мою рукопись.

Серена покраснела, чего никогда с ней не случалось. Ее отчет должен был оставаться конфиденциальным. Какого черта его дали прочитать профессору?

— Похоже, я обязан вам своей будущей публикацией, — добавил он. — Могу ли я пригласить вас на обед?

Внезапно Серена почувствовала себя неловко и не в своей тарелке. На лбу выступил холодный пот. И по встревоженному взгляду Фабио Ламберти она поняла, что побледнела.

— С вами все хорошо? — спросил он.

К горлу подкатила тошнота. Серена развернулась и побежала в туалет, бросив остолбеневшего профессора на лестнице.

Полномасштабный приступ паники, один из тех, которые невозможно подавить.

В тот же день профессор Ламберти прислал ей сообщение с извинениями. Серена хотела дать ему знать, что он не виноват, но воздержалась от ответа.

Вместо этого она взяла больничный и заперлась дома.

Как короткий шутливый разговор мог довести ее до такого состояния? Но Серена не была готова к переменам. А этот мужчина простым приглашением на обед сулил ей своего рода революцию. Серена заранее предвидела возможные последствия. Все это было чересчур, и она не могла на такое решиться.

Примерно неделю она заказывала еду на дом и питалась джанк-фудом, а потом к ней в квартиру постучали, но это оказался не курьер. Открыв дверь, Серена — полусонная, хотя было всего восемь вечера, — узрела Рика в красивом синем костюме, белой рубашке, золотых запонках и полковом галстуке.

— Ты пропустила последние три встречи, — с упреком сказал он. — Сколько я тебя знаю, ты никогда не пропадала. Одна пропущенная встреча еще ладно. После двух это начинает беспокоить. На третий раз срабатывают все сигналы тревоги. — Рик начал подражать вою сирен, чередуя звуки пожарных, «скорой помощи» и полиции. Его громкий голос разносился по балкону и дворику.

Не зная, как заставить его перестать, Серена заткнула уши. Еще немного, и соседи выглянут посмотреть, что происходит.

— Я сейчас захлопну дверь у тебя перед носом, — пригрозила она.

— Ладно, больше не буду, — наконец снизошел Рик.

Она поняла, что ее друг нарушил правило группы, согласно которому не следовало волноваться, если кто-то из участников вдруг решил исчезнуть. Серена была тронута и польщена, но не хотела этого показывать.

— Почему пришел ты? — спросила она, полагая, что его прислали другие глюки.

— Вообще-то, никто не хотел идти, и мы тянули жребий, — признался Рик. — Одевайся понаряднее, я поведу тебя на аперитив в пафосное место, где есть дресс-код.

Убедил Серену не непререкаемый тон, а вид его босых ступней под синими брюками.

Риккардо по прозвищу Рик обожал смущать людей. Своей миссией он считал вразумлять тех, кто понятия не имеет, каково это, когда в твою заурядную жизнь внезапно вторгается горе. Его босые ноги служили всем наставлением: «Никогда не жалуйтесь и наслаждайтесь нормальностью, скукой и серыми буднями, пока можете».

— Ну сбежала ты от него, и что? — осведомился он, потягивая «Ширли Темпл». — Честно говоря, не вижу трагедии.

Они сидели за столиком в баре «Армани Бамбу» в окружении неимоверно элегантных, красивых и самодовольных посетителей. Рик и Серена были единственными, кто пил безалкогольные коктейли.

— Я не хотела от него сбегать, я хотела исчезнуть, — с излишней горячностью уточнила она.

Возможно, реакция была слегка подростковой, но ей было все равно.

— Не делай из него божество, — отозвался Рик. — Твой профессор — такой же человек, как мы с тобой: он срет, ссыт, рыгает и пердит.

— Прекрати называть его моим профессором! — возмутилась Серена. — К тому же он вообще не пердит.

Оба рассмеялись.

— И потом, я не хочу, чтобы это случилось со мной снова, а потому предпочитаю держаться за своего кота и свою рутину, — продолжила Серена.

— Послушай, — сказал Рик. — Я много лет изводил себя из-за того, что произошло с Филиппо. Бесконечно анализировал, задавался вопросом, в чем ошибка. Он утонул на глубине пять сантиметров, понимаешь? Пять сантиметров. А ведь ему было уже два года. Упав в надувной бассейн, он мог подняться самостоятельно. Так как же такое возможно?

Серена не нашлась, что ответить, да и никто не нашелся бы.

— И все же это произошло, — подытожил Рик.

Помимо нелепых обстоятельств смерти сына, этому человеку приходилось мириться еще и с тем, что в ней не было никакой логики.

— Все, что с нами происходит, неслучайно, — заявил ее друг. — Это результат цепочки предшествующих событий. Человеку свойственно думать, что главное — важные жизненные решения. Но мелочи решают больше. Так что причины, по которым мой сын утонул, восходят к тому времени, когда его еще не было на свете. Если бы до его рождения я в один прекрасный день на прогулке повернул направо, а не налево, если бы однажды во вторник надел носки другого цвета, если бы заказал в ресторане бифштекс вместо гамбургера, если бы в определенный момент не чихнул… может быть, этого бы и не случилось.

Серена вздохнула:

— И при чем тут я?

— При том, что я понял это, когда ты рассказывала в группе о романе твоего профессора.

— Эффект бабочки, — сообразила она.

— Не знаю, достаточно ли его, чтобы объяснить смерть моего сына, но это уже кое-что, — добавил Рик. — И в последнее время у меня даже получается раньше засыпать по ночам.

— Что же мне, по-твоему, делать? — спросила Серена, стремясь найти какое-то решение.

— Меня никогда не беспокоило, что я не могу вернуться назад и изменить хотя бы одну из этих мелочей, — ответил Рик. — Больнее всего — когда я смотрю на тех, кто отличается от нас с тобой. — Он указал на окружающих. — Все думают только о риске умереть, но не осознают, насколько опасно жить.

Серена понимала. В отличие от большинства людей, такие, как она и Рик, слишком хорошо знают, какая опасность таится в каждом мгновении жизни, — перед остальными у них преимущество. Они могут себе позволить больше ничего не бояться.

Именно поэтому у нее, Серены, сейчас была надежда.

4

— Я принимаю приглашение на обед.

Прошло три недели, и по тому, как посмотрел на нее Ламберти, Серена заключила, что за это время профессор о ней забыл. Она мысленно призывала землетрясение, желая провалиться сквозь землю.

Они стояли в коридоре факультета физики,