Но в данном случае секретарь их, пожалуй, угадал…

Отношения Англии с Испанией катились под откос еще с 1580 года. Дело в том, что именно в 1580 году дон Филипп унаследовал трон Португалии, когда скончался Энрике, португальский король-кардинал[48]. Королем он, собственно, стал случайно – он был регентом при племяннике, доне Себастьяне, погибшем в ходе военной экспедиции против Марокко. Энрике умер, не назначив Регентский Совет – преемник ему не был избран. Дон Филипп, один из наиболее предпочтительных претендентов на португальский престол, решил вопрос наследия силой – в ноябре 1580 года он направил в Португалию герцога Альбу.

Лиссабон был захвачен, и дон Филипп был «…избран королем Португалии…» – при условии, что Королевство Португалия и его заграничные территории не станут испанскими областями. С точки зрения Англии, это было неприемлемо – слишком уж большое могущество сосредоточивалось теперь в его руках. Враждебный дону Филиппу претендент был немедленно поддержан, и испанцам пришлось в 1582–1583 годах вести отдельную военную кампанию для того, чтобы задушить сопротивление на Азорских островах, португальском владении в Атлантике.

Дон Филипп отыгрался – в Ирландии были высажены итальянские и испанские наемники, которые официально числились «…войсками Папы Римского…». В вечно бунтующей Ирландии это произвело эффект масла, вылитого в костер.

Что, конечно же, вызвало ответные меры – сейчас, по-видимому, весь процесс был бы назван «эскалацией» – протестантские советники все-таки уговорили Елизавету вмешаться в войну в Нидерландах. Ссылались они, ясное дело, только и исключительно на государственные интересы.

Война стоила дорого – английские деньги в Нидерландах текли как вода, за короткий срок туда была вложена огромная сумма в 140 тысяч фунтов стерлингов, казна трещала по всем швам – и королева сильно нервничала. Она то посылала графа Лестера с войсками на континент, то требовала его немедленного возвращения.

Генрих Наваррский во главе протестантов вел во Франции свою войну – и просил о помощи «…великую английскую королеву, опору истинной веры…». Елизавета отвечала ему очень сварливыми письмами, в которых требовала уплаты прежних субсидий, оформленных как займы. Генриху, право же, было не до выплаты прежних долгов, на оплату наемной немецкой кавалерии требовались живые деньги – а их-то ему и не давали…

В общем, дела королевы Елизаветы в Нидерландах шли все хуже и хуже – и если что и радовало ее сердце, так это успехи Фрэнсиса Дрейка. Раз за разом он выходил в море и раз за разом одерживал победы, и хотя он тоже требовал денег на снаряжение своих кораблей, но зато дело поставил на истинно коммерческую основу и приносил не долги, а прибыль – не то что Генрих Наваррский. Это было, конечно, очень хорошо – но начинало уже серьезно, по-настоящему, раздражать короля Филиппа Испанского.

Англия не только непрерывно нападала на испанские владения в далеких морях, которые были так велики, что их адекватная защита не представлялась возможной. До рейда Дрейка в Тихий океан никому в Испании не приходило в голову, что надо бы укрепить Магелланов пролив. Постройка форта началась немедленно, но было понятно, что закрыть все уязвимые точки невозможно.

С точки зрения дона Филиппа картина стала выглядеть уже совершенно неприемлемой. К тому же, помимо пиратских наскоков, существовала и проблема Нидерландов – сопротивление протестантов там держалось в значительной степени на английской помощи. Так не следует ли обратить наконец внимание на «…гнездо пиратов и источник зла…»?

Нельзя ли все-таки напасть на саму Англию?

По-видимому, в 1586 году у обычно осторожного дона Филиппа появилась первая мысль об «…английском предприятии…». Король задал совершенно конкретный вопрос своему лучшему эксперту в военно-морских делах, прославленному адмиралу, дону Альваро де Базану, маркизу де Санта-Круз, – можно ли это сделать?

Что для этого нужно? Сколько все это будет стоить?

Маркиз предложил следующую диспозицию – 150 галеонов, плюс транспортные, посыльные и дозорные корабли, галеры и галеасы (странный гибрид – парусные корабли, но с веслами) – всего 550 вымпелов, 30 тысяч моряков, 64 тысячи солдат, плюс припасы на 8 месяцев.

Смета, явно недостаточная, была примерно на 4 миллиона дукатов, или в английской валюте – 1 миллион фунтов стерлингов, – и заведомо превышала все финансовые и военно-морские возможности Кастилии, ее ресурсы были и так перенапряжены. Дон Филипп решил, что 4 миллиона – это слишком дорого.

Его долги и так достигли уже астрономических пропорций.

Второй план был предложен Александром Фарнезе, герцогом Пармским. Это он командовал испанскими войсками в Нидерландах, пользовался славой лучшего генерала своего времени и действительно сумел переломить ход войны – отвоевал Фландрию и Брабант.

Теперешняя Бельгия обязана ему своим существованием – она возникла на месте так называемых Испанских Нидерландов, а испанскими они остались в основном благодаря ему.

Александр Фарнезе полагал достаточным иметь 30–35 тысяч солдат, но настаивал на полной внезапности. Король остался скептичен в отношении этого условия и наложил на проект резолюцию – «…невозможно…».

Но в 1587 году ситуация изменилась.

Испанцы добились больших успехов в Нидерландах – 10 из 17 восставших провинций были захвачены обратно. Остальные провинции – главной из которых была Голландия – провозгласили себя независимым государством под названием «Республика Объединенных Провинций Нидерландов» и специальным постановлением лишили дона Филиппа его династических прав на территории Республики. Между тем Фарнезе после взятия Антверпена готовился к дальнейшему наступлению, теперь уже на Амстердам.

Англичане пообещали оказать Республике всю возможную помощь. Эти их меры резко усилили решимость голландцев сражаться до конца. В итоге дон Филипп решил, что «…корень зла…» и в самом деле должен быть вырван, как бы трудно ни было это сделать и как бы дорого ни стоило такое предприятие.

Оба плана вторжения в Англию было решено объединить. Флот будет собран в Лиссабоне, но армию – которую все равно было невозможно сформировать, обучить и держать в готовности до дня атаки на Англию – флот заберет в Нидерландах. Александр Фарнезе между тем должен будет собрать баржи в достаточном количестве, чтобы погрузить на них своих ветеранов, и под охраной флота дона Альваро пересечь Ла-Манш. Координацию обеих частей проекта и, так сказать, его политическое обеспечение король взял на себя.

«…Английское Предприятие…» дона Филиппа стало приобретать практические черты.

29 апреля 1587 года на главный атлантический порт Кастилии, Кадис, был совершен налет. Назвать это нападение другим словом довольно трудно – ничего равного по дерзости современники не припоминали. Английские корабли под командованием сэра Фрэнсиса Дрейка ворвались в порт Кадис и сожгли, предварительно ограбив, добрых два десятка судов – включая галеон, принадлежащий самому маркизу де Санта-Круз. Размеры нанесенного ущерба можно себе представить хотя бы из наглядного примера: захваченный корабль вообще-то планировалось использовать в качестве флагмана формируемой Армады.