– Даже воду буду пить только из-под крана, – ответила она тем же заговорщицким шепотом. Только Серебряный почему-то не улыбнулся.

– Пообещай мне, Ника, – сказал строго, а ей вдруг подумалось, что он что-то знает. Что-то такое, о чем не хочет рассказывать ей. – Пообещай, что будешь осторожна.

– Я могу видеть, Серебряный, – шепнула она ему на ухо. – Я уже не так беспомощна, как они думают.

А еще у нее есть змеи в волосах и видения из чужой жизни. Так себе достижения, но все же лучше, чем ничего.

Он хотел еще что-то сказать, а потом махнул рукой и просто поцеловал. Ну, не просто, а так, что пришлось вырываться и отталкивать. От греха подальше. Вот так они и расстались. Она вырывалась и отталкивала, вместо того чтобы довериться и не отпускать. Может быть, пришла пора учиться смирению, чтобы потом не было слишком больно…

* * *

В дверь постучали дерзко и настойчиво. Почти сразу же, как ушел Серебряный.

– Кто там? – спросила Ника. Могла бы и не спрашивать, но слепым девицам положено уточнять, с кем им предстоит иметь дело.

– Это мы, открывай!

Мы – это Ксю с Юной, новообретенные кузины. Ника и сама их видела, но Ариадна все равно представила. Интересно, как Ариадна сейчас назвала бы саму Нику? Надо бы снова подойти к зеркалу.

– Что вам нужно?

Оказывается, изображать слепую почти так же сложно, как и быть ею. Но она будет стараться изо всех сил.

– Пойдем! – Ксю даже не стала переступать порог.

– Куда? – Ника тоже не спешила выходить из своей комнаты.

– Нас ждет бабушка. – Юна держалась в стороне от Ксю. Чувствовалось, что общество сестры ей неприятно. Ника ее понимала.

– С напутственной речью, – фыркнула Ксю.

– Где?

– В парке, в розарии. Так ты идешь? Или нам сказать Агате, что ты отказалась?

– Я иду. – Наверное, получилось слишком поспешно. Ну и пусть! Они ведь и раньше с ней не считались. Раньше не считались и сейчас переглянулись. Как-то странно переглянулись…

– Тебе помочь? – Юна сделала шаг ей навстречу, но руку не протянула.

– Я сама. – Ника коснулась медальона. – У меня есть Ариадна.

– Лихо ты с ней управляешься. Мы даже не сразу поняли, что ты ничего не видишь.

– Не лебези перед ней, Юна. Ты, может, и не догадалась, а я все прекрасно поняла. Все, некогда нам! Ждем тебя с этой твоей… – Ксю покосилась на медальон, – хренью в парке.

Сказала и раздраженно зацокала каблуками по коридору. Юна бросила быстрый взгляд на Нику и поспешила следом. Ника их не осуждала. Девушкам из высшего общества не с руки якшаться со всякими там побирушками. Пусть побирушка выбирается из дома как-нибудь своим ходом.

Она и выбралась. Когда ты можешь видеть, это не проблема. Да и Ариадна не дремала, отсчитывала шаги, указывала направление.

А снаружи уже окончательно стемнело. Южные ночи всегда наступают внезапно. Раньше Ника об этом только читала, а теперь увидела своими собственными глазами. Темноту увидела, а Юну с Ксю – нет. Куда же подевались милые кузины? И в какую сторону ей теперь идти? Если снова к бассейну, будет уже не смешно. Собственно, ей и так не до смеха, потому что подвох она чует шкурой. Пока бы привыкнуть к подвохам и хотя бы попытаться не испытывать судьбу, но как же не испытывать, когда судьба эта меняется не по дням, а по часам! И зрение вернулось! Она больше не слепая и беспомощная девица и постоять за себя сумеет. Во всяком случае, от милых кузин как-нибудь отобьется.

– Явилась? – Голос Ксю послышался за спиной. Ника не стала оборачиваться, вместо этого спросила:

– Куда дальше?

– Вперед по этим своим маячкам. Это же сколько бабок угрохала Агата ради твоего удобства!

– А вы?

– Послушай, Юночка, мне надоело с ней возиться!

– Скажи это бабушке. – Юна тоже была за спиной, так близко, что Ника чувствовала тонкий аромат ее духов. – Хочешь поругаться с ней накануне такой ночи?

Ксю ничего не ответила, лишь ощутимо толкнула Нику в спину и прошипела:

– Иди уже. Сколько можно?

Ника сделала один неуверенный шаг, потом второй. Она шла, прислушиваясь к командам Ариадны и к вибрациям медальона, который ловил сигналы от инфракрасных маячков. Маячки она, кстати, теперь тоже видела, здесь, на этом участке парка, они были воткнуты в землю параллельно дорожке. Дорожка сначала была широкой, пройти по ней рядом они запросто могли все втроем. Но постепенно она сужалась, пока не превратилась в тропу, обозначенную маячками. Безопасный фарватер для слепой Ники, весьма подозрительный путь – для Ники зрячей. Тропа уводила их прочь от дома и от розария. Ника хорошо запомнила, в какой стороне розарий. Так вот точно не в этой! С этой стороны было море. И ухоженные парковые деревья уже начали уступать место лохматым соснам. Но инфракрасные маячки здесь имелись, и медальон вибрировал успокаивающе. Ника остановилась, обернулась.

– Куда дальше?

Они стояли позади нее – две слабо освещенные тени. Самые обычные тени, не те, что она видела раньше.

– Вперед, – сказала одна тень голосом Ксю. – Дальше иди одна.

– Агата разговаривает с каждой из нас наедине, – отозвалась вторая тень голосом Юны. – Тут недалеко, метров двадцать по прямой. Ты не собьёшься с курса, даже если захочешь.

– А вы? – Она-то не собьется, вот только инструктаж от Агаты Ника получила еще утром.

– А мы пошли! У нас, знаешь ли, бал. Мы, знаешь ли, хотим выглядеть сногсшибательно! – Тень Ксю отступила на шаг, и голос ее сделался чуть тише. – Юна, ты со мной? Или снова станешь лебезить перед Агатой?

– Никто ни перед кем не лебезит, Ксения! – Голос Юны тоже отдалился. – Обратно возвращайся по этим своим маячкам, не заблудишься.

Значит, обратно по маячкам, а пока вперед по узкой тропинке в неизвестность. Все чудесатее и чудесатее. Ну что же, она попробует.

Тропинка была прямой, почти такой же прямой, как парковые дорожки, но вела она точно не к розарию. Ника сделала неуверенный шаг. Не для себя неуверенный, а для тех, кто, возможно, сейчас за ней наблюдал. Или в этой слабо подсвеченной одинокими фонарями темноте наблюдать сложно? Не важно, очень скоро она узнает, зачем все это, куда ведет ее загадочная тропинка.

Тропинка вывела ее к крутому обрыву или, как выразилась Ариадна, к резкому понижению рельефа. Настолько резкому, что один неверный шаг – и все, поминай как звали Нику-Доминику…

Снова вернулся ледяной ветер, взъерошил волосы, растревожил призрачных змей. Ника испугалась. Нет, она не испугалась высоты и того, что с очень большой долей вероятности могло с ней случиться, а осознания того, что ее снова пытались убить. Или спровоцированный несчастный случай – это не совсем убийство? Что думали Ксю с Юной, когда переставляли инфракрасные маячки с безопасной парковой дорожки на тропу, ведущую к бездне? На что надеялись? Как собирались жить после этого?