часто устанавливают при доходности, равной половине годового диапазона колебаний цены. Например, если акция обычно колеблется в пределах двадцать процентов за год, первая фиксация прибыли происходит при росте на десяти процентах.

Я взглянул на часы. Было уже почти девять вечера.

— На сегодня достаточно. Завтра встретимся здесь в восемь утра, за два часа до открытия рынка. Проверим все еще раз и будем готовы действовать.

Эдвардс выглядел одновременно измотанным и воодушевленным.

— Стерлинг, я не знаю, как тебя благодарить…

— Не благодари, — отмахнулся я. — Просто запомни все, чему научился сегодня. И когда будешь успешным брокером, помоги кому-нибудь еще, кто окажется в такой же ситуации.

Эдвардс покинул мой кабинет с новым планом и, что важнее, с надеждой в глазах. Оставшись один, я опять взглянул на часы.

Четверть десятого. В офисе непривычно тихо, большинство сотрудников разошлись по домам. Идеальное время для изучения материалов, переданных Харрисоном.

Но перед тем, как я ушел в кабинет, ко мне подошел посыльный. Вручил записку от цветочного магазина.

«Прогулка сегодня вечером. Наш друг хочет поговорить. Придут двое. Буду наблюдать»

Я хмыкнул и спрятал записку. Надо спланировать свой маршрут домой таким образом, чтобы он проходил через тихий переулок на пересечении 42-й и Лексингтон. Идеальное место для такой «прогулки».

Затем я отправился в кабинет и вернулся к столу, где меня ждала внушительная папка. Открыв ее, я обнаружил финансовые отчеты, список транзакций и копии писем Паттерсона клиентам за последние три месяца. Харрисон проделал серьезную подготовительную работу.

Следующие два часа я методично изучал документы, делая пометки и выстраивая хронологию действий Паттерсона. Постепенно начала вырисовываться интересная картина. Паттерсон действительно вел двойную игру, но не просто с «Коннорсом и Блумфилдом», как предполагал Харрисон.

В его переписке я обнаружил несколько зашифрованных указаний на перемещения средств между различными клиентскими счетами. Искусно замаскированные транзакции, небольшие задержки в исполнении ордеров, систематические неточности в ценах, все это позволяло небольшим суммам «исчезать» с клиентских счетов и, предположительно, оседать где-то на стороне.

Я был настолько поглощен анализом, что не заметил приближения шагов. Дверь моего кабинета тихо приоткрылась.

— Засиделись, мистер Стерлинг? — негромко произнес Джеймс Тейлор, личный ассистент Паттерсона.

Я не выказал удивления, потому что его появление не было неожиданностью. Тейлор известен своей преданностью Паттерсону. Я предполагал, что Паттерсон снова будет со мной контактировать через него.

На появление Тейлора я рассчитывал с вероятностью в семьдесят пять процентов. Только завтра, а не сегодня. Видимо, ситуация еще серьезнее, чем я предполагал, раз они так торопятся.

Молодой человек в безупречном костюме, всегда собранный и наблюдательный. И сейчас его цепкий взгляд отметил разложенные на моем столе документы.

— Много работы, Тейлор, — спокойно ответил я, не пытаясь скрыть бумаги. Это было бы лишь подтверждением виновности. — Мистер Харрисон поручил срочный анализ.

Тейлор вошел в кабинет и плотно закрыл за собой дверь. Его обычно невозмутимое лицо выглядело напряженным.

— Я слышал, что вам передали определенные материалы, — сказал он, осторожно подбирая слова. — Мистер Паттерсон предполагал, что это может произойти.

— Вот как? — я откинулся в кресле, сохраняя нейтральное выражение лица. — И что же мистер Паттерсон думает по этому поводу?

Тейлор едва заметно усмехнулся.

— Мистер Паттерсон думает, что умный человек всегда рассматривает ситуацию с разных сторон, прежде чем делать выводы.

— Рациональный подход, — согласился я, внимательно наблюдая за его реакцией. — Но мне сложно представить другую сторону в ситуации с передачей конфиденциальных материалов конкурентам.

— А есть ли абсолютная уверенность, что материалы были переданы? — Тейлор сделал паузу. — И более того, есть ли уверенность, что они были переданы именно мистером Паттерсоном?

Это интересный поворот. Я подался вперед, показывая заинтересованность.

— Вы намекаете, что обвинение сфабриковано?

— Я лишь предлагаю вам рассмотреть все возможные сценарии, — Тейлор достал из внутреннего кармана конверт и положил его на край моего стола. — Например, сценарий, в котором мистер Харрисон не так безупречен, как хочет казаться.

Не притрагиваясь к конверту, я бросил на него взгляд.

— Что это?

— Небольшое досье на мистера Харрисона, — ответил Тейлор. — Его контакты с Metropolitan National Bank в 1925–1926 годах. Очень интересное чтение, особенно в контексте банкротства текстильной фабрики в Бостоне. Фабрики, принадлежавшей некоему Эдварду Стерлингу.

Я застыл на мгновение. Прямая связь с отцом Стерлинга. Но я сохранил невозмутимость.

— И зачем мне это?

— Мистер Паттерсон считает, что вам может быть личный интерес в этой информации, — Тейлор пожал плечами. — А возможно, он просто хочет продемонстрировать, что у каждой истории есть две стороны.

Я молчал, обдумывая ситуацию. Меня пытались перетянуть на сторону Паттерсона, предлагая информацию о смерти отца Стерлинга. Заманчиво, но требовало осторожности.

— Допустим, меня интересует эта информация, — медленно проговорил я. — Что дальше?

— Мистер Паттерсон хотел бы встретиться с вами. Лично. Вне офиса, разумеется.

— Когда и где?

— Завтра, в полдень. Ресторан «Уилсон» на Пятой авеню, отдельный кабинет на втором этаже, — Тейлор двинулся к выходу. — И, мистер Стерлинг… Я бы рекомендовал не упоминать об этом разговоре. Это в ваших же интересах.

— Разумеется, — кивнул я. — Конфиденциальность превыше всего.

Когда Тейлор ушел, я некоторое время сидел неподвижно, обдумывая неожиданный поворот событий. Затем осторожно открыл конверт.

Внутри лежали копии банковских документов, телеграмм и писем. Аккуратно систематизированное досье. На первой странице был меморандум от 23 марта 1925 года, адресованный «R. H.» (очевидно, Роберту Харрисону) от из Continental Trust с недвусмысленной фразой: «Проблема решена. Фабрика перейдет к новым владельцам в течение месяца, как мы и планировали».

Мои руки непроизвольно сжались. Если документы подлинные, они напрямую связывали Харрисона со смертью отца Стерлинга.

По спине пробежал холодок. Я оказался между двух огней, Харрисоном и Паттерсоном, каждый из которых плел собственную паутину интриг.

Я тщательно упаковал документы Харрисона в одну папку, материалы Паттерсона в другую. Затем, дважды проверив, что за мной никто не следит, покинул здание офиса.

Выйдя на ночную улицу, я поднял воротник пальто и тронулся в путь, по привычке проверяя, нет ли слежки. Сейчас, как никогда, требовалось сохранять полную бдительность.

Тем более, что этот вечер еще далеко не закончился. Предстояла еще одна операция. Не такая выгодная, как с акциями UGI, но не менее важная. И не менее опасная.

Когда я прошел пару кварталов, из переулка выскочил человек и перегородил дорогу. Сзади появился второй.

— Не дергайся, Стерлинг, — хрипло сказал тот, что спереди. Опять явственный ирландский акцент. — Проедешься с нами, поговоришь с одним человеком.

Nota bene

Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.

Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту