– Так их и так уж, как тараканов в избе! Вон уж и окопы роют… устраивают флеши…

Поправив треуголку, Антон пригладил усы и тревожно посмотрел в небо – не появился ли дрон? Нет, все было чисто – пролетела лишь стая гусей, да чуть выше парил, высматривая добычу, коршун.

Значит, засада оказалась удачной! Поймали-таки девицу… Или не успели еще? Ну, не успели, так поймают, Парфен – парень умный.

Командующий выстроил всю пехоту в две линии. Левее виднелись гусарские полки: павлоградцы в зелено-голубых доломанах и щеголи-мариупольцы – в белых с желтым. Впереди покачивали пиками казаки в синих кафтанах.

– Глянь-ка, вашбродь, чего это они там? – удивленно спросил капрал, глянув на падавших на колени турок.

– Молятся, – Сосновский хмыкнул в усы. – Намаз у них… Ну да – судя по солнышку – полдень… Чую, сейчас начнется! А ну, парни, целься! Без команды огонь не открывать!

Поручик оказался прав. Помолившись, турки ломанулись всей лавою к крепости и уже подошли к первому рву…

И вот тут-то наши дали наконец залп! Изо всех орудий!

– Огонь! – скомандовал Антон.

Ахнули ружья… Поле боя заволокло дымом.

Услышав приказ полковника, поручик взмахнул шпагой:

– В штыковую… Вперед! Ура, братцы!

– Ур-а-а-а-а!

Всё пришло в движение. Ринулась в штыковую атаку пехота, поскакали гусары и казаки, артиллерия окуталась дымом. Над головами с ревом полетели ядра, засвистела картечь!

А вот послышалась автоматная очередь… да не одна… И тут же – снова картечь! Выкатились из кустов легкие полевые пушки… Выцеливая вражеских автоматчиков, появились и егеря с нарезными штуцерами. Никто ничего не забыл. Несмотря на адский грохот и шум, все действовали четко, умело, решительно. Зря, что ли, Суворов тренировал? Тяжело в ученье, легко в бою!

Вот что-то громыхнуло совсем рядом… Базука? Ну да… В руках у здоровенного усача янычара… А у соседнего – автомат Калашникова!

– Вперед, братцы!

Словно пикирующий на добычу коршун, Антон бросился на автоматчика, сразу же саданул шпагой. Янычар уклонился, поднял автомат… Бросив шпагу, юноша упал в траву, выхватил из-за пояса пистолет.

Громыхнул выстрел, и сраженный в грудь янычар тяжело повалился наземь. Недолго думая, Сосновский схватил «калаш» и сразу дал очередь по лезущим со всех сторон янычарам! Срезал человек пять… А тут уж и подоспели казаки!

Часть донцов рысью обошли вражин и напали на штурмовые колонны, саперов с лестницами, собирающихся взбираться на стены Кинбурна. Почти без единого выстрела казаки перекололи их пиками. А штыковая атака Орловского и Шлиссельбургского полков продолжалась! Проносились над головами ядра, кровавые ошметки тел летели вокруг… Чья-то оторванная ядром голова, руки, ноги, кишки…

Солдатушки шли вперед, несмотря на страшный огонь с турецких кораблей, осыпаемые сотнями ядер.

Вдруг послышался крик:

– Братцы! Гляньте-ка! Сам генерал здесь!

– Александр Василич!

– Ур-ра-а-а-а!!!

И впрямь, впереди, верхом на коне, показался Суворов, воодушевляя своих солдат! Просвистело ядро и пули… Лошадь командующего завалилась наземь… Видя такое дело, Антон бросился на помощь…

– А, это ты, поручик! – поднялся на ноги генерал-аншеф. Держался он весьма бодро, шутил: – Ну, что? Пуля – дура, штык – молодец?

– Так оно и есть, ваше выс…тво!

Оставшись без лошади, Суворов пошел пешком, в первых рядах наступавшей пехоты. Рядом с командующим, подхватив брошенное кем-то ружье, шагал поручик Антон Сосновский, бывший студент, а ныне – гордый и бесстрашный солдат, сражающийся за свою Родину!

Вот снова турки! Коли штыком – раз-два! Как учил солдат… Вперед! Ура! Ура! Ура!

С ходу пехотинцы выбили врагов из окопов, турецкая артиллерия замолчала, опасаясь перебить своих.

Всё смешалось. Уже больше никто не кричал «ура», дрались с остервенением, молча… Вот показались турецкие янычары в белых бурнусах и куртках, с кинжалами в зубах и с кривыми саблями.

Суворов послал гонца за резервом. Подошла подмога, и битва продолжилась с новой силой. Янычары были бойцы! Русская пехота подалась назад. Все смешались уже – казаки, гусары, гренадеры…

Отбив удар врага, Антон наскоро огляделся: а где же командующий? Да вот он! Один… в окружении турок! Да как же?..

Видя такое дело, поручик бросился на помощь… Его опередил кто-то из гренадеров – здоровенный малый! Детинушка с ходу застрелил одного турка, другого же заколол штыком… Тут подоспел и Сосновский…

– Братцы, генерал впереди! – истошно закричал кто-то.

Солдаты снова ударили на турок. С кораблей послышались ружейные залпы… Начинало темнеть.

Эх, подмоги бы… Пехота билась уже из последних сил, Антона ранили в руку, хорошо – в левую, в горячке-то боя и не почувствовал пока…

– Драгуны, братцы! – вдруг радостно закричал капрал. – Наши!

Синей лавой ворвались драгуны! Ринулись в самую гущу – а ну, потеснись!

Опять возле командующего свалка… Турки прут! Кто-то из драгунов вырвался вперед… Бесстрашный малый! Господи… Николенька Самусев! Он…

Растолкал врагов конской грудью, ударил палашом… И тут выстрелы… Янычары… Николенька, схватившись за грудь, повалился с коня… Эх, юный храбрец! Неужели?..

– Корнет, держись! – Сосновский махнул рукой, обернулся к своим. – А ну, парни, выручим!

– Выручим, вашбродь!

Опоздали. Янычары изрубили упавшего корнета в куски. Но и сами не ушли от русских штыков.

Эх, Николенька… Но погиб геройски!

Со всех сторон русские войска напирали на турок, сталкивали в воду. Кто-то из казаков перевязал раненного в руку Суворова. Еще хорошо, что пуля прошла навылет.

– Помилуй Бог, благодарю, – воскликнул командующий. – Помогло, тотчас помогло! Прогоним, богатыри, всех турок в море – и раненых и здоровых.

Получив помощь, Александр Васильевич снова бросился в бой.

Однако враг не сдавался! Среди янычар тут и там сновали дервиши, побуждая турок к яростному сопротивлению. С турецких кораблей постоянно палили пушки, целя в резервные наши полки. Сверкали ятаганы и сабли, уже кончались патроны… Турки подались вперед! Неужели захлебнулась атака?

Одно хорошо, в такой свалке от автоматчиков мало толку!

– Есаул! – устало подозвал Суворов. – Скачи за резервом. С Богом!

Антон услышал… Он знал – резервы эти были последними. Так неужели же?..

Командиров, увы, уже почти всех повыбили, и храбрец есаул лично привел резервы и тут же повел их в штыковую…

И снова Антон со своими – в бой…

Последний натиск увенчался успехом! Сбитые со своих позиций турки бросились в море. Кто умел плавать – тот поплыл на свои корабли…

Около двух тысяч турок пало в бою, а русских – тысяча человек.

Перевязав раненую руку, Антон немного поспал в трофейной палатке. Утром же, едва забрезжил рассвет, на косе собрались все участники славного боя. Пришли священники, вынесли аналой, сотворили молебен…

Сам командующий, бледный от раны, молился со своими войсками. Славная победа… Да иных уж и нет… Много, много погибло. Из хорошо знакомых