— Конечно… Арик, — и набрала номер Веры. Дождалась, когда та снимет трубку.

— Да? — сонным голосом пробормотала толстая писательница.

— Привет! — Ларисин голос просто искрился задором. — Ты не могла бы ко мне зайти? Прямо сейчас? Очень нужно тебя видеть.

— Лариска, что с тобой? Голос у тебя какой-то дикий, словно через дисковую пилу пропущенный. — обеспокоилась Вера. — Тебе там совсем плохо или только захорошело?

— Вот ты придешь и оценишь мое состояние. Я очень тебя жду!

— Ладно, уже выхожу.

Лариса опустила трубку на рычаг. Хитро посмотрела на Артура. Тот скорчил недовольную гримасу:

— Зачем тебе какая-то подруга понадобилась? Я думал, у нас более приятное расписание на утро и весь оставшийся день…

— Терпение, мой милый! — Лариса продолжала улыбаться. — Раз уж ты сюда явился, у нас на все хватит времени. И на подруг, и на поцелуи. Если ты, конечно, еще захочешь со мной целоваться.

— Да я о таком счастье мечтал все эти годы!

— Тогда пять минут ожидания ничего не решат, верно?

Хотя с пятью минутами Лариса переборщила. Вера колотила кулаком в дверь уже две минуты спустя после Ларисиного звонка:

— Лариска! Ты там жива или как?

— У меня очень оперативная подруга, — пояснила Артуру Лариса. — И я просто обязана тебя с ней познакомить.

Она открыла дверь, и в комнату влетела запыхавшаяся Вера — в неизменном пончо, спортивных штанах и с ватником под мышкой.

— Че случилось? Где пожар? — оглядела Вера Ларису и только потом заметила медленно поднимавшегося из-за столика Артура.

— Господа! — Голос Ларисы звенел и переливался радостными трелями, как голос артековской пионерки на торжественной линейке. — Позвольте вас представить друг другу. Вера, это мой друг детства Артур, с которым судьба меня свела внезапно и удивительно. Артур, это моя близкая подруга. Писательница, между прочим. Вера Червонцева-а!

— А зачем так орать-то, — устало сказала близкая подруга. Протопала в комнату, села на кровать, мрачно потянулась к термосу с чаем. — И ради этого надо было меня будить?

— Надо, — очень тихо и ровно сказал Артур. — Лариса, не вижу смысла скрывать… Это она — мой заказчик.

— Великолепно! — всплеснула руками Лариса. — Тогда и я тебе открою душу, друг детства. Я оказалась в этой зоне потому, что тоже получила заказ. Убить. Писательницу. Веру. Червонцеву. Правда, моим заказчиком была некая фламенга. Хотя — нет. Она только передоверила мне свою работу. Работу, которую заказали ей… Вот интересно, а кто заказал Веру Червонцеву фламенге?

— Лариска, оно тебе надо? — тихо сказала писательница и отхлебнула чаю.

— Надо, Вера. Артур, пожалуйста, запри дверь.

— Я не сбегу, — прогудела писательница.

— И тем не менее. А теперь, госпожа Червонцева, я требую объяснений!

— Мы требуем, — поправил Артур, возясь с дверным замком.

Вера упрямо таранила взглядом стену:

— Без выпивки говорить не буду! Отпустите за коньяком!

— Наивная, — покачал головой Артур. — Думаешь, мы на это купимся? Кстати, если тебе нужен коньяк — пожалуйста.

И Артур достал из своего брифкейса бутылку “Хеннесси”.

— Не поняла. — Вера недоверчиво понюхала содержимое бутылки. — И впрямь коньяк. Слушай, ты значит, совсем не морфер? Морферы не перенося: этиловый спирт.

— Если у меня есть коньяк, это еще не значит что я его пью, — широко улыбнулся Артур и, продолжая улыбаться, медленно, эффектно сменил облик. На волчий. — Говори, заказчица. Не зли меня.

— А ты не бери меня на понт! — резво среагировала Вера. — Лариска, уйми своего друга детства. Что он скалится, как плакат в кабинете стоматолога!

— Захлопни пасть, Артур, — приказала Лариса Она не боялась трансформировавшегося друга детства. После расставания с князем Ежинским жизнь вообще кажется сплошным праздником. — Вера…

— Хорошо. Черт с вами. Вы меня поймали, хотя я не предполагала, что этим все может кончиться Только не смейся, Лариска, но у меня наступил…

— Климакс?

— Паразитка! Творческий кризис, и пусть твой волк не скалит зубы в ухмылке… Началось все с того, что вместо шести романов в год я стала писать три. Потом выход одного романа в год стал для меня событием. Нет, это не значит, что я абсолютно лишилась способности к творчеству. Я переключилась на киносценарии, наклепала штук восемь пьес, стихи выпускала отдельными сборниками — без куска хлеба не оставалась.

— Точнее, без куска хлеба ты не оставляла ту несчастную девицу, которая везде играла твою роль. А теперь решила ее устранить, да?

— Лариска, если будешь меня перебивать, я ничего не скажу. И перестань на меня смотреть как на бомбу с часовым механизмом! Понимаешь, вроде все у меня было нормально. И в то же время шло наперекосяк. Мне надоело быть королевой триллера, надоело читать в Интернете панегирики тем своим романам, которые мне давно опротивели… И я захотела написать книгу. Такую книгу, чтоб человек, читая ее, на одной странице рыдал, а на другой — корчился от смеха. Чтобы жуткие и великие тайны бытия в ней были изложены так просто, что их мог бы понять и принять любой балбес, который взял читать эту мою книжку в метро… А главное — чтобы книга была как симфония, в которой каждый услышал бы свою, уникальную мелодию! И тогда людей перестали бы интересовать вымученные приключения вымышленных героев, потому что они следили бы за приключениями собственного духа… Да что вам объяснять, вы все равно ничего не поймете!

— Конечно, — иронически хмыкнул Артур, возвращая себе человеческий облик. — Мы же просто тупые убийцы! Замочить какого-нибудь умника, так чтоб у него мозги через нос выползли, — вот и все, что мы понимаем и чем развлекаемся на досуге.

— Погоди, Артур, — остановила распсиховавшегося коллегу Лариса. — Надо разобраться. Я не понимаю, что тебе мешало, Вера, написать эту книгу…

— Вера Червонцева, вот кто мне мешал! — яростно воскликнула писательница. — Ее, а значит, моя пошлая популярность, дешевые восторги толпы, дурацкие вопросы литературных агентов!.. В общем, я решила, что Вере Червонпевой пора сойти со сцены. Но для той эффектной красотки, которая изображала меня перед публикой, уход тоже должен был выглядеть эффектно. Заказное убийство знаменитой писательницы — разве это не шоу?

— Черт побери! — Лариса выглядела потрясенной. — Я еще могу понять, когда тупой братан заказывает своего конкурента. Когда политики грызутся за власть и устраняют претендентов на чиновничье кресло при помощи киллеров… Но превратить жизнь какой-то дурочки в яркую и роскошную сказку, а потом из-за своего бзика эту сказку прекратить — это что-то запредельное. Вера, я и подумать не могла. что ты на такое способна.

— Творческие личности всегда были первыми кандидатами на прием к психиатру, — вставил Артур.