Баркли обернулся и взглянул на нее. На тонких губах его змеилась улыбка, более ужасная, чем отчаянные стоны несчастных, более страшная, чем темнота и мрак подземелья. Солейс похолодела, поняв, что барон наслаждается. А при мысли о том, что ждет ее там, задрожала от ужаса. Теперь девушка догадывалась, почему Баркли не возразил, когда она попросила разрешения навестить Питера. Догадка эта парализовала ее. Девушку ужаснула мысль о том, что она увидит. Солейс понимала, что страшная подземная тюрьма сделала с теми, кого она любила с детства. Ее люди… прикованные к стене цепями, словно дикие звери в клетке… Солейс зажмурилась.

В холодных голубых глазах Баркли сверкнуло злобное торжество. Он хотел, чтобы Солейс испугалась. Мечтал насладиться ее ужасом.

Но по мере того как мысль эта все глубже проникала в сознание девушки, решимость лишить его этого удовольствия укреплялась. Овладев собой, Солейс подавила страх и приняла невозмутимый вид. Разочарованный, Баркли повел ее за собой по кругам подземного ада. Ужасающий смрад сгущался. Добравшись до того места, где стоял стражник, Баркли велел девушке подождать.

Она обвела взглядом тесную камеру, перед которой они остановились. Багровый свет висевшего на стене факела выхватил из темноты фигуру женщины, скованной по рукам и ногам. Она лежала на полу. Одежда ее была разорвана в клочья, груди обнажены. Темные глаза несчастной уставились на Солейс невидящим взглядом. Спутанные и грязные волосы женщины превратились в колтуны.

Солейс узнала в бедняжке одну из деревенских женщин, когда-то ясноглазую дочку мельника. Отец ее в самом начале осады умер на руках Солейс.

Охваченная жалостью, девушка шагнула к ней, но барон тут же схватил ее за руку и рывком оттащил в сторону.

— За ней приглядывают, — жестко бросил он.

— Вы… вы варвар! — крикнула Солейс. — Только бессердечное чудовище способно обращаться с женщиной подобным образом!

— О, так вы еще не поняли! На самом деле все гораздо хуже, моя дорогая. Мои люди… используют ее… иногда, чтобы скрасить свою тяжелую работу.

Вскрикнув от ярости, Солейс метнулась к распростертой на полу женщине, но Баркли заступил ей дорогу. И вновь его голос, похожий на шипение ядовитой змеи, зашелестел возле ее уха:

— Потише, потише, моя дорогая. Иначе окажетесь на ее месте!

Рука его коснулась ее ягодиц, и Солейс отпрянула в сторону. Баркли увлек девушку за собой в темноту коридора.

— Жаль, что ваш батюшка не позаботился о том, чтобы устроить более просторную тюрьму. Из-за этого мне пришлось казнить немало бедолаг, которых попросту некуда было девать. Впрочем, они не доставили мне особых хлопот.

Солейс дернулась, но куда она могла бежать? Омерзительный запах смерти все усиливался.

— Ну вот мы и пришли. — Баркли остановился перед дверью камеры.

Здесь же когда-то сидел закованный в цепи Логан. Липкие пальцы страха сдавили горло Солейс. Барон отпер замок, втолкнул девушку в камеру и, сорвав со стены факел, последовал за ней.

Факел тускло осветил клетку, и два существа, едва различимые на полу, отползли в темный угол. Солейс чуть не лишилась чувств.

Вся дрожа, она приблизилась к одному из мужчин. Темные спутанные волосы падали на плечи, прикрытые жалкими обрывками когда-то белой ткани. Солейс с ужасом и содроганием разглядела на рубище остатки герба Фариндейлов.

Присев перед ним на корточки, девушка тихо сказала:

— Питер! Мужчина зашевелился.

— Убирайся! — хрипло пробормотал он. Баркли брезгливо ткнул его носком сапога.

— Не смей разговаривать так с моей нареченной!

— Не надо! — вскрикнула Солейс.

— Нет, только не это! — простонал мужчина. Девушка рухнула возле него на колени.

— Питер, это я, Солейс!

Тот, с трудом приподняв голову, посмотрел на нее. Солейс увидела налитый кровью глаз, из которого текли слезы.

— Не хочу, чтобы ты видела меня здесь, — прохрипел он.

— Питер! — Девушка ласково погладила его по щеке. — Все в порядке, Питер. Я здесь.

Казалось, голос девушки вырвал его из мрака и беспамятства, и Питер выполз на свет.

С губ Солейс слетел сдавленный крик, и слезы потекли по ее щекам. Все лицо Питера было изуродовано рубцами и шрамами. Более того, один глаз ему выжгли раскаленным железом.

— О Питер! — простонала девушка.

Он ткнулся лицом в землю, чтобы не пугать ее. Но Солейс, справившись с собой, обхватила ладонями его лицо.

— Все в порядке, все хорошо, — шептала она. Осторожно коснувшись щеки девушки, Питер смахнул с нее слезу.

— Не смей прикасаться к моей невесте, — рявкнул Баркли.

Солейс вздрогнула, как от удара хлыстом. Сжав кулаки, она бросилась на Баркли.

— Как вы могли?

— Тише, тише, дорогая, — усмехнулся он. — Не забывайте, я ведь разыскивал вас!

— Но откуда Питеру знать, где я?

— Вы забываете, что он тоже Грей! Поэтому мог догадываться, куда его брат увезет вас.

— Питер понятия не имел, что Логан в замке! И вы знали это, барон! Вы мучили его просто потому, что вам это доставляет удовольствие!

Барон угрожающе поднял руку.

— Нет, моя нежная голубка! Заметьте — мучить я люблю только врагов! — Он крепко схватил девушку за запястье. — Благодари Бога за то, что пока я не считаю тебя своим врагом.

Девушка смело встретила его взгляд.

— Солейс, — простонал Питер, пытаясь дотянуться до нее. Но он был слишком слаб… чтобы защитить ее.

Баркли вытащил Солейс в коридор.

— Скоро отец Дэвис обвенчает нас.

Солейс рассеянно оглядела стол, за которым обычно сидели монахи. С того дня, как неделю назад она явилась в Фултон, их число, похоже, удвоилось, если не утроилось. Никак не меньше двадцати мужчин в темных одеждах с капюшонами расположилось вокруг длинного стола. Склонив головы в надвинутых на лицо капюшонах, они с аппетитом ужинали. Солейс с радостью присоединилась бы к ним.

— Разве вы не голодны, дорогая? — спросил сидевший рядом Баркли. — Вы и не притронулись к ужину!

Солейс с отвращением уставилась на лежавшую у нее на тарелке сочную оленину и тут же вспомнила жуткий смрад подземелья.

— Прошу прощения, но мне не хочется есть. — Она поднялась, собираясь вернуться к себе в комнату, но рука Баркли тяжело легла ей на плечо.

— Надеюсь, что в постели у вас будет аппетит получше, чем за столом, — пробормотал он ей на ухо. Солейс высвободилась.

— Не тревожьтесь, мой господин. Мне хорошо известны обязанности жены.

Направляясь к двери, девушка чувствовала, что глаза всех собравшихся прикованы к ней. Баркли уже несколько дней назад распорядился, чтобы Солейс больше не связывали. Однако она не сомневалась, что множество внимательных глаз следят за каждым ее движением.