Когда спотыкалась, ее поднимали и тащили следом за воротник. Едва не умерла от ужаса, когда увидела рядом с Баалом кого-то похожего на клыкастую собаку, заверещала, когда у той после точного удара мечом отвалилась половина морды – на землю упала челюсть, нос, из туши хлынула фонтаном густая темная кровь.

Вокруг бурлило, визжало, хрипело, кувыркалось. В этом месиве не осталось ничего человеческого – лишь чьи-то руки, ноги, черные лапы, страшные морды, клацающие зубы, визжащие и пикирующие сверху комья перьев, когтей и шерсти.

– Бежим! Бежим! Не останавливаемся! – орал Бойд и несся первым. Кого-то резал на ходу, умудрялся справляться сразу с двумя, с тремя зловещими на вид тварями. Наступал им на спины, подпрыгивал, пригибался от зубастых птиц, вертелся смертоносным ужом – мелькала вокруг него покрытая и разбрызгивающая в стороны капли крови сталь.

– Давай, Райна, давай…

Аарон держал ее за локоть, пер вперед, как бульдозер. На ходу успевал махать топором – рубил все, что оказывалось на расстоянии вытянутой руки.

– Только не упади!

Она старалась изо всех сил. Не жмурилась, хотя мечтала об этом; передвигала ноги, хотя совсем не чувствовала их; не визжала, когда у самого ее виска несколько раз мелькали длинные лезвия Бааловых мечей. Что-то черное валилось сверху, что-то валилось под ноги – Райна, ведомая жесткой рукой и командами Канна, то пригибалась, то подпрыгивала и неслась-неслась-неслась. Ей казалось, что еще секунда, и из ее рта пойдет пена.

Она заорала лишь тогда, когда в бегущего слева от Рена толстяка – того самого, что подкатывал к ней вчера на бревне, – что-то вцепилось – не то змея, не то гигантская сороконожка. Огромной пастью заглотила в себя его руку и плечо, принялась вгрызаться в плоть.

– Прикрыть Улафа! Прикрыть! – хрипел и брызгал слюной Бойд. – Убить гада!

И сам же первым бросился на его защиту.

– Пьянь, заменить меня!

Рубка продолжалась. Сначала они отбивались, какое-то время держались, пробивались вперед, а потом… бойцы начали падать. Один за другим. Сначала скрутился от боли и, крича, покатился по земле Чен, затем лысый, которому пропороли клыком шею, – спасать его бросился Баал…

– Нет, Баал, не-е-е-ет! – орала Райна, хоть и понимала, что так правильно, что надо.

– Беги, Райна! Не смотри туда! Беги! – хрипел Канн.

«Не хочу, – крутилось у нее в мозгах, – не хочу, уже не могу. Все зря – они гибнут…. За что…»

Отказывали от напряжения и страха ноги, отказывали глаза – делался все более стеклянным взгляд, – спекался от ужаса мозг.

– Бег-и-и-и-и!

Летел по сторонам лес; твари бурлили, пребывали, не заканчивались.

В какой-то момент все достигли глубокой расщелины с перекинутым посередине бревном-мостом.

– Туда, – махал рукой Бойд. – Когда перейдете, недолго. В овраге… Мы прикроем!

Но уже перед самым мостом случилось страшное: наперерез им кинулись еще три собаки – в этот момент сознание Райны перегрелось окончательно, и что-то случилось с восприятием – время вдруг замедлилось, сделалось тягучей резины, объекты утратили скорость, но сохранили четкость. Все завязло, поплыло, почти остановилось… И она увидела страшный кадр: спину Рена и собаку, летящую на него сбоку, – он не успеет развернуться, не успеет, потому что занят пикирующей сверху птицей-ящером, – а клыкастая пасть уже всего лишь в метре от его локтя.

И тогда Райна бросилась вперед. Хрипя, вырвала свою руку из пальцев Аарона, дернулась с такой силой, будто от одного лишь мгновения зависела жизнь всех присутствующих, почти упала на Декстера со спины, успела вытащить у того из-за пояса длинный армейский нож и…

Наверное, она воткнула его во что-то, потому что булькнуло, потому что раздался дикий визг, только уже не увидела, во что. Лишь успела почувствовать боль в плече, а после ощутить, как рвется под горячими зловонными клыками кожа на собственной шее. Крик «Ра-а-айна-а-а» донесся до сознания уже издалека – она больше не пребывала здесь и сейчас. Успела мелькнуть мысль «не зря», когда перед глазами возник Рен, после чего вокруг наступила полнейшая темнота и тишина.

Отсутствие звуков, однако, длилось недолго – когда сознание на миг возвратилось, Райну мутило и трясло – кто-то дрался, взвалив ее на плечо. Все еще исходил истошными смертоносными звуками лес, все еще бил в ноздри запах грязной шерсти и свежей крови, все еще орал свои команды Бойд.

«Значит, живой», – подумала она и окончательно провалилась в спасительную черноту.

Ни одно пробуждение не давалось Райне тяжелее этого – свинцовые веки не поднимались, тело ощущалось бетонным мешком, конечности не двигались. Ей снился кошмар. Да, самый настоящий кошмар – лес, чудовища, ужасная кровавая борьба. Сверкали вокруг секиры и мечи, хрипели человеческие голоса, рычали зубастые пасти монстров… Ужас.

Сколько она выпила накануне – бутылку вина, две? Болела голова, болела шея, ныло плечо. Неужели заснула не в кровати, а прямо на полу? Или на лестнице? Иначе бы с чего так неровно и жестко под спиной?

Уже пора было открывать глаза, но в плену все еще держал сон – кто-то нес ее на плече, а после упал, и Райна покатилась под откос – куда-то в овраг. Била по лицу сухая и колючая трава, метили синяками тело жесткие камни и корни, кричали наверху оврага люди – продолжали сражаться. А она, докатившись донизу, вдруг провалилась в светящееся белое пятно, будто в дверь, ведущую в другое измерение… Ерунда… Приснится же такая ерунда…

Нужно вставать.

После титанических усилий веки, наконец, поползли вверх, и взору открылся кусок затянутого облаками неба – черт, она что, заснула на крыше? Наверное, пьяная поднялась на террасу, снова говорила с Аароном…

Аарон.

Аарон!

Аарон!!!

Память вернулась так внезапно, что с Райны вмиг слетела всякая сонливость, – глаза широко распахнулись, а тело в попытке подняться заныло так сильно, что из горла вырвался стон.