– Погода шепчет, да?

– Лишь бы не было еще хуже, – ответил Джонас.

Гарри посмотрел на небо:

– Дождь ослабнет часам к двум-трем ночи. А пока вам особо нечего делать. Следите за удочкой и постарайтесь не заснуть. Если ваш монстр клюнет на наживку, вы это сразу поймете. Не тяните на себя трос и молитесь, чтобы лекарство подействовало.

– Задание мне известно, – сказал Джонас.

– Тогда всем спокойной ночи. Селеста сменит вас в шесть утра.

Дождавшись, когда Гарри скроется внутри, Джонас переключил лебедку на реверс, чтобы извлечь из воды приманку, а Мак тем временем отправился к вертолету за снаряжением.

Из моря поднялась туша морского льва весом шестьсот тридцать фунтов. Джонас остановил лебедку, перекинул приманку через транец и ослабил трос. Мокрая туша шлепнулась на палубу.

Трос с протыкавшим брюшину трехфутовым крюком на конце тянулся из пасти животного. Пористые емкости объемом десять галлонов со смесью наркотиков были имплантированы в ткани вдоль пищеварительного тракта. Еще десяток мешочков с лекарством были наспех вшиты в слой жира под шкурой.

Марен явно решил подстраховаться.

Вернулся Мак, уже с гранатометом. Открыв шкафчик, Джонас вынул из ящика небольшой чемодан, где лежал мощный беспроводной подводный динамик. Мак раскрыл пасть морского льва, Джонас засунул динамик прямо в пищевод.

– А теперь давай-ка опробуем. – Джонас пошарил в чемодане, включив питание звуковой системы.

Из туши послышались низкочастотные звуки, безжизненное тело морского льва закружилось по скользкой палубе под вудуистскую барабанную дробь.

– Чтоб мне провалиться, эта штука еще и танцует! – воскликнул Мак. – Интересно, а с какого расстояния акула сможет услышать весь этот джаз?

– Под водой звук распространяется гораздо быстрее. Никто не знает, насколько восприимчивы сенсорные рецепторы мегалодона, но мне кажется, он почувствует вибрации уже издалека. – Джонас смахнул с лица капли дождя. – А теперь помоги мне сбросить приманку обратно в воду.

Он снова запустил лебедку. Туша взмыла над палубой. Выждав, когда Джонас стравит триста футов троса, Мак сбросил тушу за борт. Морской лев исчез в ночи, глухая барабанная дробь эхом разнеслась в темноте.

– Теперь моя очередь, – произнес Джонас.

– Джонас…

– Мак, даже не начинай. Все, проехали. Лучше помоги мне с «Зодиаком».

На средней палубе «Уильяма Биба» вдоль бортов были установлены небольшие лебедки для спуска на воду резиновых моторизированных лодок «Зодиак». Джонас залез в одну из них, прикрепив к ее носу бухту нейлонового каната.

– Здесь двести футов каната, – сказал Джонас. – С учетом осадки судна я окажусь в ста пятидесяти футах перед приманкой.

Мак, покачав головой, протянул другу гранатомет:

– В пересчете это всего лишь две длины мегалодона. Если хочешь знать мое мнение, то тут особо не разгуляешься. Было бы куда безопаснее, если бы я сидел за рулем «Зодиака».

– Я уже говорил тебе. Лучше плыть на буксире. Звук мотора наверняка насторожит Ангела.

Мак передал другу уоки-токи:

– Я полечу на высоте сто футов. И потащу за собой спасательное снаряжение. На случай, если тебе придется срочно уносить ноги.

Выдавив улыбку, Джонас достал из чемодана беспроводную головную гарнитуру. Надел на уши, прислушался.

– Что-нибудь есть?

– Нет, мег пока вне зоны приема. Приготовься, ночь может выдаться долгой.

– Только постарайся не заснуть в лодке, Ахав. – Мак отпустил тормоз лебедки, «Зодиак» плавно опустился на воду.

Джонас освободил «Зодиак» от строп. Увлекаемая кильватерным следом «Уильяма Биба» резиновая лодка резво поплыла за большим судном, которое двигалось на юго-запад со скоростью около трех узлов.

Стравив канат, Мак направил «Зодиак» за корму. Прикрепил свободный конец к металлическому лееру, чтобы шедший на буксире «Зодиак» оказался между «Уильямом Бибом» и приманкой.

Джонас устроился поудобнее в резиновой лодке, бесшумно скользившей по темной поверхности Аляскинского залива, не оставляя на воде даже ряби. Свинцовые тучи продолжали извергаться холодным дождем, порывы колючего северного ветра заставляли зябко ежиться. Опустившись пониже, Джонас подложил под спину спасательный жилет и откинулся назад, лицом к двигателю.

Стальной трос, протянутый с борта «Уильяма Биба» к приманке, нависал на высоте двух футов над левым плечом Джонаса и исчезал на расстоянии ста пятидесяти восьми футов позади лодки в море, затянутом черно-серой дымкой. Когда глаза немного привыкли к темноте, по пенной дорожке, которую оставляла за собой туша морского льва, Джонас сумел проследить, где кончается трос. Джонас слышал и чувствовал идущие из подводного динамика низкотональные звуки, которые пульсировали под волнами, словно биение сердца.

Джонас прицелился, направив гранатомет на клочья пены.

– Ангел, обед готов, – прошептал он. – Кушать подано.

В двадцати двух милях к северо-востоку от мыса Чиниак 382-футовый паром «Кенникотт» продолжал двигаться на юг по Аляскинскому морскому пути. Причем все восемьсот человек пассажиров и членов команды пребывали в счастливом неведении, что от острова Кадьяк за судном тенью следует светящееся пятно цвета слоновой кости.

Оказавшись в Аляскинском заливе, мегалодон, повинуясь первобытному инстинкту, резко прибавил скорость при понижении температуры воды. Приобретенные в ходе эволюции механизмы адаптации, которые позволили гигантским животным избежать вымирания вплоть до последнего ледникового периода, помогли высшему хищнику соответствующим образом реагировать на холод. Химические вещества в нервной и кровеносной системе мегалодона активизировали его мышечные сокращения. В свою очередь более энергичные мышечные сокращения способствовали образованию дополнительной тепловой энергии, благодаря которой температура крови акулы повышалась на шесть-восемь градусов. Дополнительное тепло передавалось по расширенным артериям перикарда к внутренним органам, а внушительные размеры хищника помогали сохранять внутреннюю температуру тела в условиях холодной окружающей среды.

Ангел скользила над термоклином, то и дело пересекая кильватерный след «Кенникотта» в поисках еды. И хотя повышение внутренней температуры привело к интенсификации процесса пищеварения, продолжающаяся течка в сочетании с пониженной скоростью метаболизма из-за холода делала акулу несколько более вялой. В последний раз Ангел ела три дня назад, но в таком ослабленном состоянии она не решалась атаковать крупные стада китов. И в результате просто продолжила следовать за паромом на запад. Неожиданно ее детекторы звуковых волн уловили знакомые вибрации. Возбудившись, акула начала активнее работать хвостовым плавником, чтобы получить необходимое ускорение. Несколькими мощными рывками обтекаемого тела она создала горизонтальный импульс и набрала крейсерскую скорость, позволяющую затрачивать минимум усилий. Поднырнув под паром, Ангел рванула вперед, следуя за акустическим сигналом, который, как подсказывал ей инстинкт, должен был привести к пище.