На следующий день Андрей не позвонил. И на следующий после следующего. Лара бродила по комнатам, как привидение, вздрагивая от всякого звука. На третий день вечером она сообразила заглянуть в секретер в надежде найти хоть что-то – записную книжку, конверт, документы, которые могли бы помочь выйти на знакомых Андрея. В мелких полупустых ящиках лежали пачка стандартной бумаги для принтера, телефонный справочник, в котором не был подчеркнут ни один номер, шариковая ручка, календарь, несколько квитанций за парковку, карманный русско-немецкий разговорник. Лара в отчаянии слишком сильно дернула нижний ящик, и он, вылетев из гнезда, остался у нее в руках. На пол упал прямоугольный плотный листок бумаги. Ахнув, Лара принялась вставлять ящик обратно, и тут раздался долгожданный звонок. Лара испуганно вскрикнула и разогнулась, прислушиваясь. Звонок был незнакомый – отрывистый, высокого неприятного тона, не телефонный. Кое-как запихав ящик на место и поспешно сунув прямоугольник, оказавшийся фотографией, в карман джинсов, Лара бросилась в прихожую и распахнула дверь, не спрашивая, кто. На пороге стоял незнакомый человек – небольшой, неброско одетый. Лара попятилась, испытав мгновенный укол страха. Человек вошел, закрыл за собой дверь и только после этого поздоровался, внимательно глядя на Лару.

– Андрея нет, – пробормотала она, не зная, что сказать.

– А где он? – спросил человек. Он так и не представился, смотрел невыразительно, и глаза у него были сонными.

– Я не знаю, он не звонил. – Ларе показалось, что она оправдывается. Человек этот почему-то внушал ей ужас. Она взглянула на высокие часы, стоявшие в углу прихожей. Они показывали половину двенадцатого. Поздновато для визитов. Не нужно было открывать…

– Когда он… уехал?

– Три дня назад.

– И с тех пор ни разу не позвонил?

– Один раз. – Лара покорно отвечала. Ей не приходило в голову возмутиться бесцеремонностью непрошеного гостя.

– Я подожду его, – сказал человек и пошел из прихожей. Лара осталась стоять на месте, не в силах двинуться с места. Она слышала, как он расхаживает по квартире, щелкает выключателями, заглядывает в ванную и кладовки. Похоже, он чувствовал себя здесь как дома. Ей пришло в голову, что она может уйти, пусть ждет сколько влезет. Но человек словно подслушал ее мысли. Он снова появился в прихожей и сказал: – Дайте ваш телефон. – Он протянул руку. – Вы не спешите? Мне не хотелось бы остаться одному. – Это прозвучало как приказ. Сидеть и не рыпаться. Ей показалось, в голосе его была насмешка. – Давайте знакомиться. Меня зовут Кирилл. – Его маленькая ладонь была влажной и горячей. Лара вздрогнула от его прикосновения. – А вы Лара, должно быть. Андрей рассказывал о вас. – Его «должно быть» прозвучало насмешкой. Невыразительные глаза ощупывали ее с головы до пят.

Лара отвела взгляд. Андрей рассказывал ему о ней? Вранье, рассказывают друзьям. А этот человек враг и ведет себя как враг. Он не знает, где Андрей. У него нет телефона Андрея. Похоже, у Андрея проблемы. И этот пришел разобраться… как они обычно делают. У него глаза убийцы…

Первой мыслью Карла Мессира было: «Кажется, я жив». Голова раскалывалась. Ему казалось, он плывет, покачиваясь, по холодной реке. Рот был забит какой-то дрянью, мешавшей дышать. Кляп. Тело ломило. Он попытался сосредоточиться. Покачивание прекратилось – он понял, что лежит на холодной жесткой поверхности – похоже, на каменном полу. Он не спешил открывать глаза – возможно, за ним наблюдают. Попытался представить себе, где находится и что произошло. Он помнил… боль? Нет, пожалуй. Была вспышка. Ослепительная вспышка, после которой не было ничего. Его ударили по голове. Он помнил пустой коридор, тусклый синий свет под потолком, пост дежурной в конце, где никто не сидел. Помнил, как открыл дверь палаты Алены и почувствовал… почувствовал слабое движение воздуха. Справа от двери кто-то был, и этот кто-то занес руку, чтобы ударить его, и он почувствовал сквознячок, но не сумел сообразить… Если бы сумел, то уклонился бы, а так подставился как… фраер. «Как фраер» – любимое выражение Данилы.

Как фраер. И что дальше? Это не охрана, те бы наделали шума. Взвыла бы сирена, если она у них есть. Разбудили бы все заведение. Надели бы наручники, вызвали бы полицию, но не стали бы втихаря бить по голове. Откуда он взялся? Тот, кто напал. Ждал в засаде? Может, это одна из женщин? Убийца? Маньячка? Услышала своим обостренным слухом, как он входит, и вырубила? Это могло бы объяснить отсутствие шума. Но никак не объясняло того, что случилось потом – ни незнакомого места, ни кляпа во рту. Алена была наживкой, как он и предполагал, и наживка эта сработала. И он попал прямо в мышеловку, как глупая неосторожная мышь… Как фраер.

Карл попытался шевельнуться и понял, что не может. Он был связан. Вот откуда боль во всем теле. Он наконец открыл глаза. И ничего не увидел. Вокруг стояла кромешная густая темень. Дышать было тяжело, пахло чем-то затхлым, похоже, гнилыми овощами. Подвал? Вдруг страх пронизал его – ему показалось, что он ослеп. Он крепко зажмурился, красные и синие шары заплясали в черном пространстве. Снова открыл глаза и понял, что рядом кто-то есть. Кто-то сидел рядом – сутулая фигура человека, обведенная светлым нимбом. Колючка страха вонзилась в сердце – галлюцинация? Неверный колеблющийся свет… Карл мог поклясться, что минуту назад здесь никого не было. Возможно, он потерял сознание и пропустил момент появления человека? Возможно, человек лишь плод его воображения? Это ближе к истине и больше похоже на Павла. Психологические этюды от Павла…

Человек шевельнулся, и Карл понял, что это женщина. Нимб исчез. На полу стояли горящие свечи, которых раньше не было. Женщина чиркала спичкой, зажигала новую свечу, капала воском на пол. С силой вставляла свечу в лужицу горячего воска. Он не заметил, как она появилась. Значит, действительно потерял сознание. Карл перевел взгляд – свечи горели везде. На полу и даже на выщербленных стенках красного кирпича, прилепившись в неровностях кладки. Казалось, они висели в воздухе, слабо перемещаясь, словно рисуя в пространстве странные знаки. Десятки свечей. Или даже сотни. Что это значит? Дьявольский ритуал? Шабаш?

Он снова взглянул на женщину. Она деловито зажигала свечи, не обращая на пленника ни малейшего внимания. Лицо ее было знакомым Карлу. Он видел ее раньше, причем совсем недавно. Днем. Когда приходил сюда с монахом. Это… Наталья!

Значит, не Павел? А совсем другой человек, незнакомая женщина. Кто она такая? Что ей нужно? Монах сказал, подвижница, работает за копейки, не боится грязи и горя. Присматривает за скорбными разумом. И сама… скорбна разумом? Что она собирается с ним делать?

Ему показалось, огни свечей похожи на глаза. Тысячи глаз наблюдали за Карлом, а он лежал, связанный как жертвенный агнец, как искупительная жертва – животное, покорно ожидающее ножа мясника. Он дернулся, но веревки впились в тело, причиняя боль. Как нелепо… Что ей нужно? Это что, культ, придуманный сумасшедшей? А подвал – храм, а каменный пол – жертвенник? И она принесла его сюда…

То, что происходило, было нелепо, бессмысленно и страшно. Карл повел головой, стремясь освободиться от кляпа. Женщина взглянула на него и засмеялась. Лицо ее дышало злобной радостью. Смех прозвучал дико. Глухое подвальное эхо откликнулось вдали. Женщина протянула руку и вытащила тряпку изо рта Карла.