– Это же…

– Ага. Алтарь. Слава боубэ!

На схеме все было отображено очень четко, и то, что я увидел, мне не понравилось.

Я посмотрел на Гуппи. Ждать от него помощи не приходилось. Адмирал Акбар молча пялился на меня; его рыбья морда ничего не выражала.

– Сумеем ли мы спасти айсберг?

[Вероятность выше 50 %. Однако нам не удастся спасти технику, приводящую астероид в движение.]

Я потер лоб, сдерживая рвущиеся из меня проклятия.

– Так, Гуппи. Ты занимайся внесением поправок в курс, а я напишу программу для беспилотников, которая позволит нам забрать двигатель. Возможно, удастся срезать где-нибудь пару углов.

Айсберг, приближавшийся к Рагнареку, был одним из самых крупных, которые мы нашли в поясе Койпера. В соответствии с нашим планом сейчас он с максимальной скоростью летел чуть в сторону от планеты, а в самый последний момент должен был повернуть к ней и выйти на подходящую траекторию. Я не хотел облажаться и отправить его к солнцу – или, что еще хуже, заставить его с ходу врезаться в планету.

Гуппи начал менять курс, и эти изменения в реальном времени отображались на схеме. Я рассеянно посматривал на дисплей, обдумывая варианты. В случае необходимости можно отправить двигатель вниз вместе с айсбергом и просто построить новый. Если бы речь шла о куске льда поменьше, я бы пожал плечами и позволил ему проплыть мимо планеты, но это же здоровенная глыбина. Если довести ее до цели, то можно потерять все остальные айсберги в течение полугода, пока идет строительство нового двигателя, и все равно остаться в плюсе.

Но если я лишусь двигателя, то не смогу контролировать куски льда, которые идут непосредственно за этим. И если один из них полетит прямо в центр, то мне придется просто смотреть, как он плюхнется.

Мы, словно пастухи, перегоняли льдины от пояса Койпера, и интервал между ними составлял около недели. Гарфилд находил их и отправлял мне с помощью своего двигателя, управляющего астероидом, а с помощью второго двигателя я их ловил. За десять лет мы сбросим на Рагнарек столько льда, что его маленькие моря превратятся в настоящие океаны. Мой долгосрочный план состоял в том, чтобы подготовить планету к колонизации.

[Выравнивание курса завершается. Две минуты до отключения.]

– Спасибо, Гуппи. Сколько у меня времени на то, чтобы снять двигатель с айсберга?

[650 секунд.]

Ого, сурово. Я просмотрел программу, которую написал для беспилотников. На то чтобы «чисто» демонтировать двигатель, требовалось двенадцать минут. Да, я заложил кое-какой допуск, но все равно…

Двенадцать разных структур нужно освободить от якорей и поднять с поверхности межпланетного айсберга, прежде чем он войдет в атмосферу. Сами якоря я уже списал – на их извлечение уйдет слишком много времени. Надеюсь, они не причинят большого вреда, когда врежутся в землю.

В моей ВР появился Гарфилд.

– Как успехи, Билл?

Он следил за тем, как развивается эта драма, и, к счастью, не пытался подключиться к нам в качестве зрителя. Сам он находился на периферии системы и все равно ничего не мог сделать. Спасти все оборудование не удастся, даже если беспилотников у меня будет в два раза больше.

Я ухмыльнулся.

– Обычный рабочий день. Проходи, проходи, тут смотреть не на что…

[Двигатель выключен. Приступай к извлечению.]

Я приказал беспилотникам начать демонтаж оборудования. Отныне все было связано с ИМИ, которые управляли беспилотниками. Я мог лишь не путаться у них под ногами и не лезть под руку. Либо они спасут оборудование, либо на Рагнареке появятся новые кратеры.

Шестьсот пятьдесят секунд спустя ледяной астероид вошел в атмосферу. Время вышло. Если сейчас оставить айсберг в покое, он пролетит по верхним слоям атмосферы и уплывет в закат. В буквальном смысле слова.

Но я активировал несколько взрывных устройств, и айсберг раскололся на огромное число обломков; они достаточно малы, и растают раньше, чем покинут атмосферу. Под влиянием потоков воздуха они начали разлетаться в разные стороны. Все они расплавятся на большой высоте и в течение нескольких дней или недель прольются на поверхность планеты в виде дождя.

А вот кучу якорей и два сегмента двигателя ждала немного иная судьба.

Я посмотрел на Гарфилда и пожал плечами.

– Я ведь сказал, что так может случиться. Не хочу говорить: «Я же предупреждал»…

– Нет, конечно. – Я скорчил гримасу. – Следующий кусок льда прибудет на место через неделю. Боюсь, что он пролетит мимо, и тут мы ничего не можем сделать. Но если ты побыстрее подгонишь мне пару сегментов, я поймаю все остальные.

– А затем я должен строить запасные?

– В краткосрочной перспективе – да. Но в долгосрочной… Гарфилд, вся эта тема с якорями меня напрягает. Они замедляют установку, замедляют демонтаж. Рано или поздно что-то должно было пойти наперекосяк. Я ищу способы вообще избежать контакта с поверхностью.

– Серьезно? – удивленно воскликнул Гарфилд. – Просто разместить сегменты на орбите вокруг куска льда?

– Угу. Понадобится два отдельных управляющих канала, но, в принципе, ничего страшного в этом нет. И это сильно все ускорит. Кроме того, мне нужно отдохнуть от проекта «Андроид». Отладка уже превратилась в какую-то ловлю блох.

Гарфилд рассмеялся.

– Ладно, старина. Создам пару сегментов и пришлю их тебе.

* * *

Припарковав оставшиеся сегменты двигателя, я, несмотря на данное Гарфилду обещание, открыл файл с проектом «Андроид». На экране появилось окно; в нем я увидел опытный экземпляр, который находился в одной из лабораторий на орбите.

В данный момент выключенный андроид лежал на опорной раме. «Буллвинкл» был четвероногим, размером с лося и столь же симпатичным. Антенны системы связи странным образом напоминали знаменитую пару рогов. Вероятно, это не случайность. Я уже упоминал о том, что часто веду себя как ребенок?

Это был «Буллвинкл» версии пять кадзиллионов или около того. Базовая концепция не очень сложная: искусственный скелет из углеволоконной матрицы, мышцы из пластика, обладающего «памятью», которые сокращаются при подаче электрического сигнала, а также датчики, копирующие обычные пять органов чувств. Весь комплект дополняла система дистанционного управления. Репликант – такой как ваш покорный слуга – мог управлять андроидом, словно собственным телом.

Ну, то есть в теории. Попытки заставить его работать неизменно приводили к разочарованию.

С точки зрения механики с «Буллвинклом» все было нормально. Проблема заключалась в органах чувств, рефлексах и связи. Подключение датчиков прикосновения, чувствительности к теплу и холоду требовало микроточности, словно в нейрохирургии. Принтеры в данной ситуации не помогали. И чем больше контекстной обработки данных я встраивал в «Буллвинкла», тем больше увеличивалась локальная компьютерная система. Чем больше я подгонял его под удаленное управление, тем крупнее становилась нужная мне полоса пропускания. И тем больше все портила задержка, связанная со скоростью света. Это могла исправить сверхсветовая связь, но я еще даже не приблизился к тому, чтобы создать УППС, который поместится в теле лося.