В конце концов, не на хилых же торговцах пойдёт самозванец в столицу, рискуя жизнью? Конечно, он воспользуется помощью гальвийцев, и конечно, он должен быть на самом сильном их корабле.

3

— Ветер усиливается, — сказал Ходэус, — нам бы выйти в полный бакштаг, мы сможем дать узлов шесть. А галерам на такой волне больше четырёх не развить.

Дорант оглядел горизонт, с которого галеры вице-короля спустились уже заметно.

— Мы можем проскочить между вон той, — он показал на крайнюю справа, — и берегом?

Ходэус покачал головой:

— Там камни. Рискованно, можем борт пробить.

Дорант вздохнул:

— Тогда идём между крайними двумя. И да помогут нам Четверо.

Йорре кивнул, делая вид, что понимает, о чём идёт речь, и в который раз поблагодарил Четверых, что сделал ставку на Доранта — который явно знал, что надо делать.

Если бы он мог прочитать мысли комеса Аугиры, ему осталось бы только броситься за борт, потому что Дорант вовсе не был так уверен в правильности принятого решения, как показывал. Он только знал, что если ты командуешь людьми — они не должны сомневаться в тебе. Ты сам — сомневаться в себе можешь. Но никто из тех, кто полагается на тебя, знать этого не должен ни в коем случае.

— Держись поближе к правой галере, — сказал Дорант Ходэусу, — как можно ближе. Если начнёт поворачиваться носом на нас — бей всем бортом. Если не начнёт, бей всем бортом, когда будем проходить мимо.

Он подумал ещё и попросил:

— Скомандуй, чтобы все, у кого есть огнестрел, были готовы, и стреляли по гребцам и тем, кто на носу галеры, но не раньше, чем я скомандую. У кого будет осечка, или кто выстрелит раньше — сам прибью.

Ходэус отправил под палубу нескольких унтеров, и вскорости из люков полезли люди с самыми разными стволами.

Дорант спросил:

— Ты знаешь, кто стреляет лучше всех?

Ходэус кивнул.

— У них мшетты есть?

Ходэус снова кивнул.

— Пошли их на марсы, пусть по готовности стреляют в офицеров на мостике.

И снова Ходэус коротко прижал подбородок к груди, после чего отошёл ненадолго — пошептаться с одним из офицеров.

Не прошло и пары минут, как по выбленкам на марсы побежали несколько матросов, отягощённых длинноствольными мшеттами.

Дорант с сожалением подумал, что на гальвийском корабле ему не пришлось бы отдавать такие команды. Да и на военном имперце. Это всё было в уставах, и командиры кораблей должны были делать такие распоряжения сами — заблаговременно.

Возможно, его утешило бы, что командир «Прекрасной Лони» так и поступил. Военный опыт не проходит бесследно.

И, возможно, его утешило бы, что как раз на гальвийцах ничего этого сделано не было.

Да и орудия не перезарядили, несмотря на поданный сигнал. Как были ядра с полным пороховым зарядом, для стрельбы на дальнюю дистанцию по полнобортным кораблям, так и остались.

4

«Прекрасная Саррия», тем временем, сближалась с крайней правой галерой на кабельтов каждую минуту. И ей уже оставалось до галеры минуты три. Командир галеры, не понимая манёвра Ходэуса (потому что, в его представлении, «Прекрасная Саррия» должна была бы идти не прямо на галеру, а чуть правее — с его точки зрения, чтобы дать по галере бортовой залп при проходе. Тут-то он и рассчитывал подловить ее выстрелом куршейных пушек), некоторое время не реагировал, но потом стал-таки поворачивать нос в сторону противника, подставляя его под все три свои орудия.

Ходэус, ожидавший этого, резко принял влево, так что галера оказалась на траверзе, подставившись под продольный залп, да ещё и на дистанции меньше чем в три кабельтовых.

Йорре на всю жизнь запомнил совершенно нечеловеческий вопль командира «Прекрасной Саррии»:

— ЗА-А-АЛП!

И грохот двадцати двух стволов, один из которых — фальконет — шарахнул в трёх локтях справа от него.

Слух в правом ухе восстановился у Императора только через полгода.

Надрюченные заранее артиллеристы — ещё и хорошо видевшие цели, и ясно понявшие, от чего зависит их собственная жизнь, — не зазевались. Крупная картечь снесла и прислугу куршейных пушек, и тесно собравшуюся на носовой площадке абордажную команду, и примерно треть гребцов.

Корабль, между тем, продолжал сближаться с галерой.

И тут начали стрелять сгрудившиеся за фальшбортом «Прекрасной Саррии» обладатели огнестрела, неся смерть и боль гребцам правого борта, отчего галера почти застыла на месте, медленно разворачиваясь носом в сторону проходящего мимо корабля.

Ходэус покрылся мелким потом, понимая, что куршейные пушки вот-вот наведутся на его корму и руль, и если там остался хоть кто-то, способный поднести горящий фитиль к запалу…

Но такого не нашлось, а после обстрела кормового мостика с марсов корабля — руль галеры повалился влево, и нос её пошёл в ту же сторону.

Будь «Прекрасная Саррия» боевым кораблём, и не будь у неё более важной задачи — можно было бы взять галеру на абордаж и сделать призом, озолотив всю команду.

Всё это заняло несколько минут, в сознании участников растянувшихся на часы.

И все они сосредоточились на ближайшей угрозе: галере справа.

В то время как галера слева, целая и невредимая, встала носом на траверз «Прекрасной Саррии» и уже подошла на три кабельтовых.

Грохнула главная куршейная пушка, выкинув огромный снаряд. По счастью, он всего лишь снёс кусок фальшборта да убил пяток матросов. Попади он ниже ватерлинии — была бы дыра, которую не закроешь быстро. И неизвестно, чем бы это кончилось.

Грохнули ещё две пушки, и на этот раз не обошлось: одна из них пробила борт на средней палубе, повредив одну из пушек, убил троих и ранив семерых.

Второй снаряд пролетел прямо над шканцами, обдав всех горячим воздухом, но, по счастью, не задев никого.

В ответ прокатился бортовой залп, но был он куда менее убедителен, чем в первый раз: не нашлось времени хорошо навести пушки, потому что пушкари до этого обслуживали правый борт. Да, на «Прекрасной Саррии» — в отличие от кораблей военных — держали половинную прислугу пушкарей, поскольку в типичных для кораблей столкновениях в океане — работали они одним бортом, тем, который смотрел в сторону противника.

На бой с галерами корабль не был рассчитан.

Хуже всего было то, что ни у пушек, ни у ручного огнестрела не было готовых зарядов для второго залпа. Заряжены оказались только фальконеты на фальшборте — шесть на борт. А галера стремительно приближалась, и над её носом вознесся уже мостик-«Ворон», занеся железный клюв, готовый вонзиться в палубу у левого борта «Прекрасной Саррии».

Ещё минута — и абордаж. А огнестрел не заряжен, и бойцов на палубе явно меньше, чем на галере.