И всё же рука плотнее сжала рукоять меч, который был в обмотанных ветошью неприглядных ножнах.

Пройдя через зал, я остановился около стола.

Хозяин этого заведения, с тонкими усиками и заметно чище остальных, наверное, единственный имел дружелюбное лицо. Увидев меня, он сразу разулыбался, чем, если честно, погрел мне душу.

— Чем могу помочь, странник? — слегка заискивающе спросил он.

— Поесть.

— Суп с мясом, свежее, только-только из леса. Рис, вино…

— Молоко?

— Молоко тоже есть, — закивал он.

— Молока и супа, пожалуйста.

— Пятнадцать бик, странник.

Я расплатился и сразу сел за самый дальний столик в самом дальнем углу в самом тёмном месте. Если уж быть, то самым-самым. Плюс отсюда открывался отличный вид на остальную таверну и что важно — людей. Чёт я боюсь людей немного, как ни зайду куда, у всех такие рожи, словно меня хотят убить. В городе все куда цивильнее выглядят, как и дружелюбнее.

Через пять минут мне уже принесли еду.

— Не сильно у вас здесь жизнерадостно, — заметил я, поглядывая из-под шляпы на людей, пока он ставил передо мной чашку с лапшой.

— Тяжёлые времена, — улыбнулся хозяин таверны.

— А когда они были простыми?

— Тоже верно, — закивал он, словно боялся спорить. — Но люди здесь простые, проблем не ищут…

— Чужаков не любят, — закончил я за него.

— Боимся. Мы все боимся чужаков, странник. Потому лучше страшно выглядеть, чтобы дурного не задумали.

— И помогает?

— Ну вы же заметили, — улыбнулся он шире.

— Ну… тоже верно, — хмыкнул я.

— Приятного аппетита, странник. Захотите ночлег найти, дом есть со стороны новолуния (на юге) деревни. Там и помыться можно.

— Тёплая вода хоть?

— Тёплая, если бик подкинете, — кивнул он и ретировался обратно к печи.

Блин, соблазн помыться в горячей воде был огромным. Я не мылся под горячей водой… кажется, с того момента, как утонуло судно. То ручьи, то реки, то ещё что, и всё холодное, словно с девятого круга ада. А здесь понежиться в горячей ванне…

Пока я мечтал о вещах приземлённых, уплетая горячую лапшу, в таверну зашли восемь человек.

И в этот момент я понял, что такое настоящие бандитские рожи. Вот просто ты смотришь на рожу человека, и понимаешь, что он тебя завалить может.

Вот я сейчас то же самое видел. Все те, кто сидел здесь, теперь казались просто немного хмурыми людьми.

Эти улыбки, усмешки тех, кто сильнее, развязность, вальяжная походка, слишком громкий голос — даже мне, не сильно проницательной личности, было ясно, что здесь они почти хозяева. Они похожи были на подпитых гопников на скамейке. И все был с мечами, в подвязках и лёгкой броне.

Вот реально, ну как-то пересекаться меня с ними совсем не тянуло.

Но убегать сейчас, не доев, тоже себя не уважать от слова совсем. Я, конечно, боюсь, но чёт гордость не позволяет просто свалить. Потом ещё буду чувствовать себя ничтожеством…

Поэтому я просто тихо сидел и уплетал свой ужин, осторожно поглядывая через подранные края панамки на гостей и надеясь, что меня не заметят. Как доем, так быстро-быстро и свинчу, а заодно и совесть будет чиста, что, мол, не прогнулся.

Пока я ел, они подошли к хозяину и начали о чём-то с ним по-панибратски толковать. Тот лишь вежливо улыбался, слегка кланялся и изредка отвечал, заверяя, что всё сделает. Они смеялись, переговаривались, что-то заказывали, пока остальные посетители тихонько покидали таверну.

И, оставшись в зале один, теперь я чувствовал острую нужду покинуть это место вслед за ними.

Правда…

Правда, надо было это раньше делать.

Один из этих мудаков окинул взглядом таверну и остановился на мне. Моих глаз он, понятное дело, не видел, но вот его прищур с появившейся улыбкой были мне хорошо знакомы. Я узнаю это, сам когда-то пополнял отряд таких же мудаков по малолетству. И я знаю, кто так улыбается. Ублюдки, которые сейчас будут прессовать жертву, начнут панибратски, слово за слово, и потом получаешь звизды за неуважение.

Блин, надо быстрее жрать и валить нахрен. Чую, они тут первые парни на деревне, так что перебьюсь без горячей ванны.

Заметивший меня что-то негромко сообщил своему товарищу, и вот уже все как бы между делом глянули в мою сторону.

Блин, ну пожалуйста, просто идите нахер, молю вас, просто идите в задницу.

Нет, не пошли, а жаль. Вместо жопы несколько человек направились в мою сторону. Причём подошёл к столу только один, когда остальные скучковались позади, облокотившись жопами на столы. Ещё и эти дебильные ухмылки…

— Здаров, чужак, — сел по-хозяйски передо мной один из них. Довольно крупный узкоглазый лоб, словно только что из качалки.

— Вечер добрый.

Он усмехнулся.

— Забавный говор, чужак. Явно не из этих мест, да?

Да кто бы говорил. Я его говор вообще понимал с диким трудом, практически угадывая, что он говорит.

— Да, издалека.

— Не боишься вот так здесь бродить? Вдруг… волки загрызут?

Видимо, это было что-то смешное, так как они заржали. Правда, моего IQ оценить шутку не хватало. Ну а значит лучше и вовсе промолчать.

— Чё не отвечаешь, чужак?

— А мне надо что-то на это отвечать?

Уровень адреналина в крови подскочил, и сердце от волнения застучало в преддверии чего-то хренового. Враждебность уже ощущалась физически. Приходилось прикладывать силы, чтобы не вздрогнуть, и чтобы не дрогнул голос.

Забавно, да? Я сражался с людьми и демоническими животным, но ничего. А тут чёт пробирает. Но причина очень даже проста — моральный прессинг всегда сложнее переносить. Общество угнетает куда хлеще, чем смертельная опасность.

— Грубишь, чужак, — хмыкнул он. — Так что ты забыл в нашей деревне?

— Кроме ужина? Вроде как ничего, — ответил я спокойно, будто меня это вообще никак не трогало.

А меня это трогало! Вот если бы я с ними дрался, то тогда бы всё было проще, так как ты решаешь проблему. А так ты сидишь и ждёшь подвоха.

— Вроде как ничего… — повторил он за мной. — Тогда может пойдёшь отсюда?

— Как доем.

И продолжил доедать с той же скоростью лапшу, как и до этого.

С одной стороны, меня подгонял страх, с другой, тормозила гордость, что я не обязан тут ни перед кем распинаться. И получалось, что моя скорость пожирания лапши вообще не изменилась, а очень хотелось побыстрее! Я продолжал невозмутимо уплетать её, пока на меня насмешливо смотрела практически вся группа этих недоразвитых. Из-за этого кусок в горло не лез.