– Знаю?..

– Разве нет?

Их близость началась с улыбок и смеха. Но вскоре их желание стало сильнее, им было хорошо уже не от слов, а от прикосновений.

Насмешки ушли – и им на смену пришли опасные чувства. Потому что теперь, когда Джеффри шептал: «Ты такая прекрасная, Дайана, такая прекрасная», он имел в виду не ее сапфировые глаза или чувственные губы и даже не ее великолепное тело. Нашептывая слова восхищения, Джеффри давал Дайане понять, что испытывает духовную общность с ней.

– А знаешь, ты приглашен.

– Приглашен?

– Да, в путешествие со мной по Средиземному морю.

– Но я в самом деле хотел лишь пожелать тебе счастливого путешествия, – заметил Джеффри.

– И сделал это великолепно… – Дайана хотела что-то добавить, но замолчала.

– Говори.

– Хорошо. Ты мне совсем не помешаешь, честное слово, но я знаю, что ты, возможно, хочешь побыть один, поэтому…

– Поэтому я принимаю твое великодушное предложение.

– Принимаешь? Что ж, я рада.

– Я могу помочь вам?

– Да, пожалуйста, благодарю вас. Я искала Патрика.

– Примерно в середине этого ряда стойл вы увидите темно-зеленую дверь. Думаю, он там.

– Спасибо.

Джулия уже успела побывать в конторе, заглянуть на круг, и только после этого она вошла в конюшню, где ей попался словоохотливый конюх. Джулия направилась по широкой кирпичной дорожке, проложенной между рядами денников, и вскоре увидела темно-зеленую дверь.

– Открыто!

– О! – только и успела охнуть Джулия, увидев, что попала не в очередной кабинет, кладовку или раздевалку для персонала, а в квартиру Патрика.

– Джулия! – Патрик был удивлен не меньше Джулии. Он ожидал увидеть кого-то из конюхов, может быть, клубного менеджера, но только не члена клуба и тем более не Джулию. – Пожалуйста, проходи.

В маленькой квартирке не было окон. Дверь из конюшни вела прямо в гостиную, соединенную с крохотной кухонькой. Остальная часть квартиры – спальня и ванная – располагалась за двумя закрытыми дверями.

Здесь было бы темно и мрачно, если бы нынешний хозяин не превратил унылое помещение в мастерскую художника, полную ярких карандашей и кистей, баночек и картонок с акварельными и масляными красками.

Едва Джулия вошла, Патрик поспешил убрать еще влажную акварель с маленькой кушетки и предложил ей сесть. Но Джулия не села. Она стояла посреди комнаты, чувствуя себя очень неуверенно.

– Как ты? – спросил Патрик.

Он не видел Джулию уже две недели – с тех пор как она принесла печенье. На следующий день на урок пришла одна Аманда, а потом Пейдж Спенсер и вовсе позвонила и попросила пока отменить занятия.

– Спасибо, хорошо.

– Хочешь кофе?

– Нет… Да, если это не трудно.

– Это очень просто. С молоком? Или с сахаром?

– Немного молока.

Патрик повернулся к стойке, разделявшей гостиную и кухню. Пока он разливал из кофейника кофе по кружкам, Джулия смотрела картины.

– Это же замечательные работы, Патрик.

– Спасибо. Вот твой кофе.

– Ох, благодарю. А ты продаешь их?

– Нет.

– И что ты с ними делаешь?

– Когда мне начинает не хватать места, я просто выбрасываю старые.

Патрик в жизни не хранил сувениров. Правда, однажды в домике садовника в Кентукки он оставил себе кое-что на память, но потом ему пришлось бросить все, и с тех пор он не держал у себя ничего, что напоминало бы ему о прошлом. Впрочем, за последние пять лет у него и не было в жизни ничего такого, воспоминания о чем он хотел бы сохранить.

– А почему ты пишешь? – поинтересовалась Джулия.

– Это умиротворяет меня.

И Джулия улыбнулась ему в ответ такой улыбкой, словно тоже знала, что такое умиротворение.

– Патрик, а ты смог бы нарисовать пастелью дракона?

– Дракона? Пастелью? – переспросил Патрик, глядя в серьезные глаза Джулии. Похоже, это было очень важно для нее. – Может, и смог бы. А какого цвета дракон?

– В ней есть все цвета, она их меняет в зависимости от настроения.

– Она?!

– Ее зовут Дафна. – Нежные щеки Джулии чуть порозовели.

– А что еще в ней особенного? Кроме того, что она – разноцветная драконша?

– Мм… Она дружелюбна и мила. Это персонаж из сказок Мерри, и я подумала, что Мерри обрадуется, если у нее будет картинка Дафны. Не нарисуешь ли такую драконшу? Разумеется, я заплачу.

– В этом нет необходимости. Так ты хочешь, чтобы я увеличил картинку из книги?

– Нет, в этой книге нет картинок, одни описания.

– Тогда мне нужно их прочитать. Можешь принести мне книгу?

– Только если ты позволишь заплатить тебе.

– Хорошо, заплати мне шоколадным печеньем. – Патрик поднял руку, чтобы остановить протестующие возгласы Джулии. – Если согласна, то считай, что мы договорились.

– Хорошо.

– Отлично. Теперь мне осталось только почитать книгу о Дафне.

– Я могла бы принести один из рассказов завтра. Когда тебе удобно?

– В это время подойдет.

– Хорошо, значит, завтра в десять?

– Договорились.

Джулия ушла так же тихо и таинственно, как и появилась. Она так и не притронулась к своему кофе, не присела на кушетку и не сказала, зачем приходила.

«Она пришла не потому, что ей было известно о моем увлечении живописью. Была какая-то иная причина. Может, она хотела поговорить?» Патрик надеялся, что причина прихода Джулии была именно в этом, потому что она вспомнила его предложение и решила принять его.

«Она похожа на хрупкую птичку, – размышлял Патрик после ее ухода. – Я протягиваю ей руку, предлагаю крошки, но она так осторожна, так напугана».

Похоже, понадобится немало времени, чтобы завоевать доверие Джулии. Патрик знал это, но он был очень терпелив. «Я протяну тебе руку, Джулия, и буду долго держать ее протянутой – до тех пор, пока ты не перестанешь бояться».

– Вот описание Дафны, – сказала ему Джулия на следующее утро. Она открыла четвертую страницу с первой историей про Дафну. История была напечатана большими буквами. «Достаточно большими для моих старых глаз, чтобы я могла читать моей правнучке», – весело объявила бабушка, купив речевой процессор и принтер для Джулии.

Патрик попробовал прочесть отрывок, на который указала ему Джулия, но это было невозможно. Он не мог собраться с мыслями под ее внимательным взглядом, к тому же у него было множество вопросов к ней.