Так что все знали об отношениях Джеффри Лоуренса и Дайаны Шеферд. Все, кроме Кейси. Ее желание целиком отдаться работе, чтобы не замечать ничего вокруг, исполнилось.

– Джеффри и Джулия больше не живут вместе, – пояснил Эдмунд.

– Что?!

– Джеффри влюбился в Дайану Шеферд.

– Но он же так любил Джулию!

– Мы с Пейдж тоже так думали.

– Мне что-то не верится, – покачала головой Кейси.

– Но это правда, – заметил Эдмунд, а потом добавил: – И конечно, Джулия страшно огорчена.

– Они собираются разводиться?

– Я говорил с обоими, и, кажется, оба считают, что развод неизбежен, но каждый отказывается первым начинать дело.

– Думаешь, будет большое сражение?

– По-моему, это маловероятно. Бельведер уже принадлежит Джулии, так что им останется лишь разделить недвижимое имущество, деньги и договориться о том, кто будет содержать ребенка.

– Бельведер принадлежит Джулии? – оторопела Кейси.

– Да. Бабушка Джеффри оставила поместье ей в наследство. – Помолчав, Эдмунд вздохнул и добавил: – Я все-таки надеюсь, что дело не дойдет до развода. Но если они все же решатся, ради Джулии все должно быть сделано очень тихо.

– Ты этим займешься, – заметила Кейси.

– Или ты. Все должен сделать человек, который знает Джулию и беспокоится о ней. Надо постараться, чтобы она не страдала больше, чем уже страдает.

Вернувшись из кабинета Эдмунда в свой, Кейси увидела в приемной знакомое лицо.

– Мистер Тайлер, – поздоровалась она ровным голосом, хотя сердце ее бешено забилось.

Джон Тайлер был частным сыщиком, но фирма «Спенсер и Куин» часто пользовалась его услугами. Кейси уже дважды обращалась к нему по делам фирмы, но на этот раз он пришел, потому что был нужен самой Кейси.

– Прошу вас, входите.

«Найдите все, что касается Патрика Джеймса», – велела она Тайлеру неделю назад.

Джон предполагал, что поиски займут у него не меньше недели, и вот ровно через семь дней он был готов представить подробный отчет о жизни Патрика.

– Я ничего не нашел для вас, – сообщил он, как только Кейси закрыла дверь кабинета.

– Не понимаю. Вы, значит, не смогли потолковать с менеджером клуба, не сообщив ему, зачем вам сведения о Патрике? – В этом была вся проблема: никто не должен был знать, чем вызваны поиски.

– Конечно, смог. Это было очень просто. Я сказал, что проверяю справку, которую Патрик предоставил для кредитной линии. Когда я начал называть номер социальной страховки – мой, между прочим, – мне сказали, что у них нет этих данных. Выяснилось, что он работает не полный день. Ему платят лишь за определенные услуги. Полагаю, что это совсем небольшая сумма, которая помогает лишь не впасть в нищету. Потом я попросил назвать имена двух его прежних работодателей, опять ссылаясь на необходимость проверки его данных, но они ничем не смогли мне помочь.

– А вы обращались к другим источникам?

– Разумеется. Я проверил имена Патрика Джеймса и Джеймса Патрика в обычных списках, но безрезультатно. Скорее всего это выдуманное имя. Этот человек, видимо, прячется, миссис Инглиш, и, видно, довольно давно.

– Прячется?

– Я так полагаю.

– И что же? Вы больше ничего не можете сделать?

– Могу, конечно, но я хотел сперва посоветоваться с вами. Менеджер сказал, что Патрик иногда прислуживает в баре. У меня есть кое-какие планы в этой связи, короче, в следующий раз, когда Патрик будет работать в баре, я смогу снять преотличные отпечатки его пальчиков, – предложил сыщик.

– Отпечатки?..

– Признаюсь, это довольно смелый шаг. Но в последние годы у самых отпетых преступников старались снимать отпечатки пальцев и заносили их в компьютер, так что при известном везении мы, возможно, сумеем все-таки выяснить, кто же он такой.

– Вы предполагаете, что здесь скрыто какое-то преступление?

– Я предполагаю, что у него могли снимать отпечатки пальцев, как, например, у вас, если он, допустим, был помощником окружного прокурора. Правда, я не думаю, что это возможно.

– Позвольте мне обдумать это, – пробормотала Кейси, хотя думать-то, собственно, было не о чем. Патрик не был преступником!

– Разумеется. Вы знаете, как меня найти.

После ухода Тайлера Кейси подумала о том, что навело ее на мысли покопаться в прошлом Патрика. Она не могла поверить в то, что их любовь была иллюзорной. Этого просто не могло быть!

Жестокость Патрика в конюшне в то утро была такой неожиданной. Похоже, он был в отчаянии.

Чем больше Кейси думала об этой истории, тем тверже становилось ее убеждение – все это имело отношение к тем тайнам, которые Патрик намеревался открыть ей в их последнее свидание при свечах и с шампанским в ресторанчике «У Клода». Кейси знала: он хотел рассказать ей что-то еще до того, как выяснил, кто она такая. А узнав о ее богатстве и положении, Патрик решил, что ей не до его тайн.

Кейси хотела раскрыть его секрет ради одного – ей хотелось пойти к нему и сказать, что она знает все, но это не имеет для нее никакого значения, потому что она любит его. Теперь же все складывалось иначе – она не узнает его тайны до тех пор, пока он сам не расскажет ей правду. Но она все равно пойдет к нему, пойдет непременно и скажет о своей любви.

«Поеду в Саутгемптон завтра, – решила Кейси. – Я имею право на свободное время. Поеду в Саутгемптон и повидаюсь с Патриком. А потом, когда мы снова будем вместе, до возвращения в город я зайду к Джулии и спрошу, что могу для нее сделать».

– Мне было все равно, Патрик. Меня не волновало, утону я в море или нет.

На какое-то мгновение кисть Патрика застыла в воздухе – так он был потрясен признанием Джулии, но он заставил себя писать дальше, потому что не хотел, чтобы Джулия смущалась. Патрик опасался, что, увидев, как внимательно он прислушивается к ее словам, она просто замолчит.

Последние три недели Джулия почти каждое утро приходила к нему. Она наблюдала за тем, как он рисует персонажей ее волшебных сказок, и, отвечая на его вопросы, понемногу рассказывала ему о своем детстве. Джулия говорила внешне равнодушно, однако Патрик удивился, насколько они были похожи.

Оба сироты. Оба выросли, сами придумывая себе развлечения. Патрик выжил благодаря тому, что видел в окружавшем его сером мире яркие видения, а Джулия – придумывая сама себе истории о сказочных существах – добрых змеях и драконах. Эти фантазии и помогли детям устоять в суровой борьбе. Возможно, в этом и была причина того, что, став взрослыми, оба верили, что могут продолжить жить в атмосфере своих волшебных грез.

Но Патрик и Джулия, беженцы из мира безнадежности и нищеты, так и не смогли прижиться в мире богатства, несмотря на то что их мечты вторгались и туда. Больше того, и Патрик, и Джулия были близки к исполнению своих желаний, но оба потерпели неудачу. Дерзкие сироты осмелились притронуться к сверкающему великолепию своих грез… и жестоко поплатились за излишнюю самоуверенность.