– Мистер Тайлер! Я хочу, чтобы вы раздобыли некие отпечатки пальцев.

– Дайана! Это Марк Холл.

– Здравствуй, Марк.

Дайана посмотрела на часы. Светящиеся цифры высвечивали 3.12. Она подумала, что спать три часа двенадцать минут не так уж плохо. Дайана была дежурным хирургом-кардиологом, и суматошная ночь началась еще накануне, когда «скорая помощь» в четыре часа доставила больного, операция которого длилась до одиннадцати вечера. К тому времени когда Дайана вернулась в свой пентхаус, было уже почти двенадцать. И вот теперь ей звонил доктор Марк Холл, главный врач сердечной хирургии, а это означало, что им нужна ее помощь.

– Что там у вас?

– Ножевое ранение в сердце.

– Еще жив?

– Мы вскрыли ему грудную клетку и наложили несколько швов на желудочек. Он все еще в операционной, но, возможно, долго не протянет.

– Я уже иду. И, Марк… вы правильно поступили. Ты молодец.

– Спасибо, Дайана.

Срочная операция на сердце человека с ножевой раной успешно завершилась к шести утра. У Дайаны осталось время зайти домой, чтобы принять душ, переодеться и в 7.30, как обычно, быть на заседании исполнительного комитета кардиологического института.

С помощью душа и свежей одежды ей удалось придать себе вид отдохнувшей молодой женщины. Ей удалось хорошо держаться до тех пор, пока в середине заседания доктор Том Чендлер не стал нести чушь, мол, больнице «Мемориал хоспитал» не стоит обзаводиться вертолетом для перевозки срочных сердечных больных. Призвав на помощь всю свою выдержку, Дайана дала ему достойную отповедь.

– Длинная ночь? – спросила секретарша, когда наконец в девять Дайана появилась в своем кабинете.

– Не такая длинная, как заседание. – Дайана усмехнулась. – Как тут сегодня?

– Спокойно. Правда, кое-что произошло вчера после того, как вы ушли в операционную.

– Да?..

– Какой-то человек звонил из Калифорнии, чтобы договориться о встрече с вами. Он не стал вдаваться в подробности, сказал только, что дело очень важное и он хочет увидеть вас как можно скорее. Этот господин придет сегодня в четыре часа, – добавила секретарша.

– О’кей. Как его имя?

– Сэм Хантер.

– Сэм Хантер? – тихо переспросила Дайана.

– Он сказал, что учился вместе с вами в Далласе. Не тот ли это Сэм Хантер, который поет?

– Да, – кивнула Дайана, восхищаясь собственной сдержанностью. Но ее сердце не было столь же сдержанным, нет, оно забилось быстрее, как это случалось всегда, когда она слышала его имя, а в голове роилось множество вопросов. – Значит, он будет сегодня в четыре часа?..

– Если только его самолет прилетит вовремя.

Не сказав больше ни слова, Дайана скрылась в своем кабинете, чтобы пережить происходящее.

Сэм здесь. Сегодня. Зачем? Может, он видел статью о ней в «Тайм» и заметку в «Майлстоунз» и теперь в курсе, что она разводится? И теперь, после стольких лет разлуки, хочет сказать, что им не следовало расставаться? В заметке, которую она прочла о нем в том же журнале, не упоминались ни его жена, ни вообще какие-либо подробности личного характера. Что, если Сэм действительно свободен и хочет встречи потому, что и она стала свободной?

Но Дайана не была свободной. В ее жизни появился Джеффри. Чудесный любовник и друг. Джеффри, в характере которого соединялись честность и порядочность, чего не было в ее прежних возлюбленных. Джеффри, с которым она поделилась всеми своими секретами, даже тем, что любовь к Сэму Хантеру по-прежнему живет в ее сердце.

– Джеффри Лоуренс слушает, – ответил Джеффри, сняв трубку после третьего звонка. И тут же его голос смягчился. – Как прошла ночь?

– Довольно бурно.

– То есть ты не спала?

– Совсем немного. С полуночи до трех утра.

– Хочешь вместе пообедать?

– Джеффри, это ты подстроил мне свидание в четыре?

– Не понял.

– В четыре часа я встречаюсь с Сэмом.

– С Сэмом? Нет, дорогая, я к этому не имею отношения. А зачем он приезжает?

– Пока не знаю. Он только назначил время встречи.

– Ты в порядке?

– У меня дурное предчувствие. И… – она тихо вздохнула, – мне бы лучше встретиться с ним после нормальной ночи. Отдохнувшей.

– Все будет хорошо. Вот увидишь.

– Что бы там ни случилось?

– Конечно. Я же здесь, Дайана.

– И ты устроишь повтор новостей с экрана для всей страны лишь потому, что мне захочется срочно поговорить с тобой? – грустно усмехнулась Дайана.

– Можешь не сомневаться, я готов и на это.

Его густые темные волосы лишь слегка тронула седина на висках, и в уголках глаз образовалась сеточка морщин, в остальном же возраст сделал его еще более привлекательным. Да, это был Сэм. Карие глаза по-прежнему смотрели на мир доброжелательно, не обретя при этом выражение самоуверенности – вопреки всем его успехам. И улыбка тоже была, как и прежде, чуть робкой и такой… нежной.

Да, это был Сэм, и она по-прежнему любила его.

«А он меня – нет, – напомнила себе Дайана, смело улыбаясь ему. – Он не хотел меня и сегодня приехал вовсе не для того, чтобы сказать, что я ему нужна». Его глаза тепло и приветливо смотрели на Дайану, но в них не было любви, впрочем, несмотря на это, она дрожала. Дайана надеялась, что Сэм не догадается о ее чувствах и в ее глазах прочтет лишь радость от встречи со старым другом, и ничего больше. Ее глаза не должны ее предать.

Сэм так же, как и она, сражался с охватившими его чувствами. Его дорогая Дайана! Когда он впервые увидел ее, ее сапфировые глаза сияли от счастья и уверенности в том, что жизнь прекрасна и щедра. Затем суровая правда чуть пригасила яркий блеск синевы в ее глазах. И Сэм видел в них печаль, хотя так надеялся на другое.

Как хотелось ему нашептать ей на ухо слова любви! Но он много лет пел Дайане – пел о ней. А когда он смог спеть, что их любовь теперь в полной безопасности, то, видимо опоздал, было уже невозможно что-то изменить. А может, она и не стала бы слушать его, потому что нашла себе другую любовь – какое ей дело до его чувств! Как бы то ни было, но молчание Дайаны говорило само за себя.

«Я ей не нужен!»

Сэм никогда бы не осмелился назначить ей свидание, если бы не случилось то, что разбивало ее сердце.

– Привет, Дайана.

– Здравствуй, Сэм. Пожалуйста, проходи, – пригласила Дайана.

Ее сердце бешено застучало, когда она провела Сэма в свой огромный кабинет, выходящий окнами на Манхэттен. Они сели.

– Как поживаешь? – со светским видом спросил Сэм.