Солдаты, стерегущие покой лагеря, были расставлены с довольно большими интервалами, что, впрочем, никак не облегчало побег. Прорваться сквозь оцепление неожиданным и быстрым броском казалось легко, но вот тот факт, что за спинами часовых висели скорострельные луки или котомки с настоящими боевыми дротиками, оставлял очень мало шансов добраться живым до находившегося шагах в ста пятидесяти укрепления. От погони бы Дарк ушел, через строй врагов попытался бы прорваться, но рисковать, изображая живую мишень, моррону не хотелось. К сожалению, он был недостаточно быстр, чтобы уйти от летящих вдогонку стрел, да и густо покрытая трупами местность мало способствовало быстрому бегу. Хитрость тоже ничем не помогла бы, в голову Аламеза так и не пришло достойного способа хотя бы на десяток минут отвлечь караульных. Единственное, на что еще стоило рассчитывать неудачливому диверсанту, пытающемуся выбраться из лагеря врагов, была скрытность.

Внезапно раздавшийся за спиной рёв походной трубы чуть было не привел к сердечному приступу. В груди вздрогнувшего всем телом моррона вдруг больно закололо. Обернувшись через плечо, Дарк увидел, что произошло самое страшное, то, чего он боялся и чего с минуты на минуту ожидал. Отдыхавшие возле костров отряды начали медленно строиться, но не для того, чтобы продолжить поход, а только затем, чтобы провести перекличку. Вернувшись на корабль, Фегустин Лат быстро смекнул, что моррону некуда деться. Внеплановое построение отрядов проводилось лишь с одной-единственной целью – вычислить чужака в безликой массе солдат.

Повинуясь сигналу трубы, означавшему в данном случае приказ, блуждавшие по месту битвы мародеры поспешили к своим отрядам. Еще несколько секунд, и уже поворачивающиеся лицом к озеру часовые поторопили бы замешкавшегося на поле одиночку-бойца, вначале словесно, а затем и стрелами. Хоть Дарк был полностью не уверен в успехе своего недоработанного замысла, но делать нечего, нужно было либо срочно действовать, либо с позором сдаваться на милость врагу. Поскольку второе было абсолютно неприемлемо, Аламезу не оставалось ничего иного, как только рухнуть навзничь на груду мертвых тел и медленно, осторожно поползти по трупам, не спуская глаз с часовых.

Через нос моррон старался не дышать, рот держал лишь слегка приоткрытым, хоть это и не избавило его обоняние от массы неприятных запахов, а открытые участки лица и рук от неприятных соприкосновений с липкой слизью. О происхождении этой мерзкой субстанции противно было даже подумать, в лучшем случае это была всего лишь медленно густеющая кровь, в худшем – та же кровь, но только с примесью желудочных соков, вытекающих по капле наружу из распоротых брюшин.

Прогулка по-пластунски была омерзительной, но позволила Дарку незаметно проползти сквозь цепь часовых. Дело было даже не в том, что шеварийские караульные были брезгливы и старались не замечать, что вокруг них лежат кучи мертвых тел, чересчур быстро разлагающихся и отвратно пахнущих. Суть замысла моррона крылась в том, что искусственное освещение, особенности которого он уже постиг, не позволяло видеть часовым мелкие детали и замечать изменения на почти однородном, монотонном темно-зеленом фоне, простирающемся как вдали от них, так и прямо у них под ногами. Если бы Дарк шел в полный рост, то был бы как на ладони, но когда он пополз по трупам, то фактически превратился в невидимку.

За пять минут, которые потом было противно вспоминать, моррон беспрепятственно добрался до баррикады и скрылся за ней. Теперь ему уже ничто не мешало подняться в полный рост и бегом добраться до распахнутых настежь ворот, за которыми простирался неизвестный мир махаканских подземелий. На этот раз никто не пытался Дарка остановить ни руганью, ни болезненными ударами в живот. Великий Горн удлинил «поводок», на котором держал позаимствованного на время моррона.

* * *

Подземный мир махаканских пещер пленил Аламеза своей диковинной красотой и яркостью красок, однако не заставил позабыть о делах, срочность которых то и дело подтверждали звуки походных труб, доносившиеся с захваченной пограничной заставы. Проведя перекличку, но так и не обнаружив в своих рядах чужака, шеварийские войска готовились к броску, а значит, фора моррона составляла не более десяти-пятнадцати минут.

Медленно обведя взором нереально красивый, изобилующий цветами и многообразием их бесчисленных оттенков пейзаж открывшегося перед ним подземного ландшафта, Дарк печально вздохнул. К сожалению, он должен был убить в себе ценителя прекрасного и продолжить путь, хоть мог любоваться часами высокими пещерными сводами и диковинной растительностью, покрывавшей пестрым ковром не только обочину аккуратно вымощенной кирпичом и ничуть не пострадавшей за долгие десятилетия запустения караванной дороги, но и неровные, покатые стены огромной подземной расщелины. Вместо этого моррону приходилось заниматься куда менее приятными, но насущными и жизненно важными делами.

Прежде всего беглец внимательно осмотрел ближайшие окрестности и немного успокоился, не обнаружив в радиусе примерно ста пятидесяти шагов ни хищных тварей, ни щелей в горном монолите, из которых они могли бы вылезти, учуяв исходивший от него тошнотворный для любого человека, но аппетитный для всех плотоядных существ аромат свежего мяса. Ползанье по трупам хоть и помогло ему незаметно покинуть вражеский лагерь, но не обошлось без нежелательных последствий. Его одежда, руки и лицо были перемазаны чужой кровью и покрыты множеством мелких ошметков. Если раньше специфический запах, исходивший от моррона, отпугивал хищников, то теперь, наоборот, привлекал, и с этим ничего нельзя было поделать. У Дарка не оставалось времени, чтобы переодеться, а щеголять нагишом в мире, о котором он мало что знал, было крайне неразумно. К тому же интуиция подсказывала Аламезу, что в скором будущем ему еще предстоят бои, причем гораздо раньше, чем выпадет шанс разжиться трофеями.

Едва убедившись, что в настоящий момент нападение зверей ему не угрожает, Дарк ненадолго закрыл глаза и попытался припомнить карту местности, которую ему показал Альто на ныне уже разрушенной, как, впрочем, и всё убежище, Стене Знаний. Беда была в том, что моррон не знал, куда ему надо идти. Гномы построили стоянку на пересечении двух караванных путей, и теперь оставалось только гадать, по какой из дорог и в какую сторону ушел махаканский отряд к Аргахару. Возможных вариантов было четыре. Неправильный выбор не только привел бы к задержке в пути, заведя в перекрытый обвалом тупик, но и лишил бы надежды догнать отступавших. В отличие от Дарка, вампиры явно знали, какую из дорог следовало выбрать. Ошибись он сейчас, и между ним и союзниками оказалось бы все вражеское войско, первые отряды которого, кажется, уже двинулись в путь.

К сожалению, память подвела моррона, так и не сумев за считаные секунды восстановить нужный участок карты, но зато не оплошал Румбиро, предугадавший, что старый друг попытается их догнать и столкнется с трудностями при выборе правильного пути. Командир заставы оставил знак, указывающий, какому направлению нужно следовать. Повнимательней приглядевшись к месту самого пересечения караванных путей, Дарк заметил что-то ярко поблескивающее на тусклом, как будто поглощающем свет покрытии из аккуратно уложенных кирпичей. Когда же моррон подбежал к перекрестку, то увидел настоящую стрелку, выложенную обломками шеварийского оружия на одной из дорог. Высоко оценив не только предусмотрительность, но и изобретательность друга, Аламез на всякий случай распинал стальные обломки ногами (хоть был абсолютно уверен, что Лат знает, куда идти) и без раздумий отправился в подсказанном направлении.