Укрепления они завоевывают следующим способом. Если позволяет положение крепости, они окружают ее; мало того, иногда они так ограждают ее, что никто не может войти или выйти. Они организуют сильные атаки орудиями и стрелами и ни днем ни ночью не прекращают сражения, так что находящиеся на укреплениях не имеют отдыха; сами же татары отдыхают, так как они разделяют войска и одно сменяет в бою другое, так что они не очень утомляются. И если они не могут овладеть укреплением таким способом, то бросают на него греческий огонь; мало того, они берут иногда жир людей, которых убивают, и выливают его в растопленном виде на дома; и везде, где огонь попадает на этот жир, он горит неугасимо. Все же его можно погасить, как говорят, налив вина или пива. Если же он упадет на тело, то может быть погашен трением ладони руки.

А если они не достигают успеха таким способом и этот город или крепость имеет реку, то они преграждают ее или делают другое русло и, если можно, затопляют это укрепление. Если же это сделать нельзя, то они устраивают подкоп под крепость и под землею входят в него с оружием. А когда они вошли, то одна часть бросает огонь, чтобы сжечь крепость, а другая часть сражается с населением. Если же и так они не могут победить крепость, то ставят против нее свой лагерь или укрепление, чтобы не нести потерь от вражеских метательных снарядов, и стоят так долгое время, если только войско, которое с ними борется, случайно не получит подмоги и не удалит их силою.

Но пока они стоят против крепости, то ласково говорят с его жителями и много обещают им с той целью, чтобы те предались в их руки. Если те сдадутся им, то говорят: «Выйдите, чтобы сосчитать вас согласно нашему обычаю». А когда те выйдут к ним, то татары спрашивают, кто из них ремесленники, и их оставляют, а других, исключая тех, кого захотят иметь рабами, убивают топором. Если, как сказано, они щадят кого-нибудь, то людей благородных и почтенных не щадят никогда, а если случайно они сохраняют кого-то из знатных лиц, то те не могут более выйти из плена ни мольбами, ни за выкуп.

Во время же войн они убивают всех, кого берут в плен, разве только пожелают сохранить кого-нибудь, чтобы иметь их в качестве рабов. Они разделяют тех, кого должны убить, между сотниками, чтобы они умерщвляли их обоюдоострою секирою; те же после этого разделяют пленников и дают каждому рабу для умерщвления десять человек, или больше, или меньше, сообразно с тем, как угодно начальствующим.

Когда монгольские армии начали наступление на Ближний Восток, какое-то время сохранялась надежда, что они будут сотрудничать с христианами на Востоке против мусульман. Святой Людовик довольно долго тешился надеждой – и следует признать, не без оснований, – что мусульмане в свое время могут обратиться в христианство.

То, что надежда на сотрудничество между христианами и монголами не была совсем уж необоснованной, было продемонстрировано, когда большая орда монголов под предводительством брата великого хана Хулагу в 1256 году вторглась в Персию, уничтожив сначала крепость ассасинов, а потом, в 1258 году, и сам Багдад. В следующем году армия Хулагу вторглась в Сирию, уничтожив Алеппо и взяв Дамаск.

В 1256 году до монгольских армий в Сирии дошло сообщение, что великий хан мертв. Хулагу ожидал неприятностей с вопросом о наследовании и вывел войска из Сирии, чтобы они были готовы сражаться на Востоке. А тем временем египетский султан готовился дать отпор монголам. Когда его армии вторглись в Сирию, то обнаружили там лишь относительно малочисленный монгольский арьергард. 2 сентября 1260 года в районе Айн-Джалута султан нанес монгольской армии решающее поражение.

Битва при Айн-Джалуте имела очень большое значение, поскольку наглядно показала отвагу египтян и уничтожила миф о непобедимости монголов. Правда, монгольские силы при Айн-Джалуте были сравнительно невелики. Но, поскольку никаких других монгольских сил не было послано в Сирию в годы, последовавшие за этим сражением, султан Бейбарс имел отличную возможность напасть на латинские государства в Палестине. Надежда на сотрудничество христиан с монголами в Палестине не оправдалась.

Египетская кампания против Иерусалимского королевства началась очень скоро. В 1265 году Кесария, Хайфа и Арсуф оказались в руках султана. Следующий год стал свидетелем потери всех латинских владений в Галилее. В 1268 году была взята Антиохия.

Чтобы компенсировать эти потери, из Европы на Восток было отправлено несколько небольших крестоносных экспедиций. Неудачный поход Людовика Святого в Тунис в 1270 году был одной из таких попыток. Другой стал поход принца Эдуарда (позднее короля Эдуарда I) Английского в 1271–1272 годах. Ни одна из этих экспедиций не смогла оказать никакой существенной помощи осажденным латинским государствам. Слишком малы были силы, слишком невелика продолжительность походов, и слишком различались цели участников, чтобы добиться чего-то серьезного.

Папа Григорий Х (1271–1276) прилагал титанические усилия, чтобы организовать еще один Крестовый поход, но тщетно. Неудача папы приписывалась его советниками лени и порочности европейской знати и коррумпированности священнослужителей. Хотя, вероятно, какое-то влияние действительно оказали оба этих фактора, основной причиной явилось обесценивание самой идеи Крестового похода.

В любом случае, несмотря на все усилия папы, никакого более или менее значительного крестового похода больше не предвиделось. А тем временем атаки на государства латинского Востока продолжались, так же как и внутренние трудности в них. К 1276 году ситуация – и внешняя, и внутренняя – настолько обострилась, что «король Иерусалима» вообще ушел из Палестины и перебрался на остров Кипр.

И без того ужасное положение христиан на Востоке постоянно ухудшалось. В 1278 году пала Латакия, а в 1279 году – Триполи. Отчаянные попытки снова заключить союз с монголами провалились. Наконец в 1291 году египетский султан аль-Ашраф начал наступление на последний значительный город христиан в Палестине. О нем нам поведал Людольф Зюдхеймский.

[337]

Рассказав о славе и красотах Акры, я теперь вкратце поведаю вам о ее падении и разрушении и причине ее потери так, как я слышал эту историю из уст правдивого человека, хорошо ее помнившего. Пока в Акре вершились великие деяния, о которых я уже говорил, по наущению дьявола вспыхнула яростная и омерзительная ссора в Ломбардии между гвельфами и гибеллинами, и в результате все зло обрушилось на головы христиан. Те ломбардцы, которые жили в Акре, тоже приняли в ней участие, в особенности это касалось жителей Пизы и Генуи, у которых имелись сильные партии в Акре. Эти люди заключили договора и перемирия с сарацинами, чтобы те не мешали им сражаться друг с другом. Когда об этом услышал папа Урбан[338], он опечалился о судьбе христианства и Святой земли и отправил двенадцать тысяч наемников за море, чтобы помочь христианству и Святой земле. Когда эти люди прибыли за море в Акру, они не сделали ничего хорошего, а только днями и ночами сидели в тавернах и во всяких местах, пользовавшихся дурной репутацией, грабили на улицах паломников и купцов и творили еще много зла. Мелот Сафераф[339], султан вавилонский, очень мудрый человек, чрезвычайно искусный в обращении с оружием и храбрый в бою, услышав об этом и узнав об ужасных ссорах жителей Акры, созвал своих советников и собрал парламент в Вавилоне, где пожаловался, что договора часто нарушаются в ущерб ему и его народу. После дебатов по этому вопросу он собрал большое воинство и дошел до города Акры, не встретив никакого сопротивления, поскольку его жители слишком были заняты выяснением отношений друг с другом. Они срубили и уничтожили прекрасные виноградники и фруктовые сады, которыми всегда славилась Акра. Когда магистр тамплиеров[340], очень мудрый и отважный рыцарь, увидел это, он почувствовал, что падение города не за горами, и все из-за распрей горожан. Он посоветовался со своими братьями о том, как можно восстановить мир, а потом вышел навстречу султану, бывшему его личным другом, чтобы выяснить, есть ли средства восстановить нарушенное перемирие. Султан сообщил ему, как это можно сделать. Из его любви к султану и глубокого уважения, которое султан питал к нему, магистру ордена, султан согласился восстановить перемирие, если каждый житель Акры заплатит ему один венецианский грош. Магистр возликовал и, покинув султана, собрал весь народ, которому прочел проповедь в церкви Святого Креста. Он сообщил, что благодаря истовой молитве он сумел убедить султана, и тот согласился восстановить нарушенное перемирие, если каждый житель города заплатит ему один венецианский грош. Тем самым опасность будет ликвидирована и все успокоится. Он посоветовал им обязательно так и сделать, заявив, что ссоры горожан могут стать бóльшим злом для города, чем султан. Собственно, так оно и было. Но когда люди это услышали, они закричали в один голос, что он предал город и должен быть за это умерщвлен. Тогда магистр поспешно покинул церковь и, едва вырвавшись живым из рук горожан, отправился к султану, чтобы сообщить их ответ. Тогда султан, зная, что перессорившиеся горожане едва ли окажут серьезное сопротивление, поставил палатки, собрал шестьдесят машин, сделал подкопы под стены и в течение сорока дней и ночей беспрерывно атаковал город огнем, камнями и стрелами. От стрел воздух казался твердым.