– Не могу! Ты что, не понимаешь? Я устала от предостережений и требований. Я сильно рисковала, чтобы найти тебя, Шин. Я хочу узнать правду. И думаю, она тебе известна. Я заслужила ее узнать. Пожалуйста! Мне нужна твоя помощь.

Я явно удивила китаянку. Она украдкой огляделась по сторонам:

– Я не могу отлучаться надолго. Это вызовет у них подозрения. Мы можем увидеться завтра?

Я не смогла скрыть облегчения:

– Где скажешь. И когда пожелаешь.

– Утром. Я встану в очередь за помощью. А простоять в ней можно очень долго.

Я поняла: Салливаны не хватятся Шин, если будут знать, зачем она ушла.

– Где?

– В «Фермонте», – Шин положила руку на дверцу кабинки, мне показалась, что она блеснула в темноте. Но не успела я сделать и двух шагов, как китаянка предостерегла: – Вас не должны увидеть. Они не могут позволить вам умереть, но и в живых вас видеть не желают.

– Что? – нахмурилась я.

– Завтра утром, – сказала Шин. – Будьте осторожны, мисс Мэй.

Теперь мне предстояло найти место, где я могла прождать до утра. «Если мы встречаемся в «Фермонте», то почему не там?» В темноте отель нависал над лагерем зловещей тенью. Как только солдат повернулся ко мне спиной, я залезла в окно нижнего этажа и прошмыгнула в вестибюль «Фермонта». Там пахло штукатуркой, деревом и дымом; пламя и упавшие камни заметно состарили новую отделку. Спрятавшись подальше и ощущая странное успокоение, я заснула.

А когда наступило утро, дневной свет подчеркнул всю полноту разрушений. Балки и рейки попадали, штукатурка осыпалась со стен и потолков; поломанные подмостки строительных лесов болтались как попало. Коридор показался мне чересчур узким и замкнутым; я вспомнила, как меня чуть не погребла собственная кровать, и в панике выскочила в более широкий вестибюль. Мраморные колонны создавали иллюзию обширного пространства, и я даже представила себе, каким роскошным должен был стать вестибюль после восстановительного ремонта. Он не сильно пострадал от землетрясения, но темнота мешала сориентироваться. «Где же Шин хотела со мной встретиться?» – задумалась я и, поразмыслив, решила, что вестибюль – самое очевидное место.

Сев на незаконченную лестницу и стараясь не обращать внимания на урчание в животе, я стала разглядывать кирпичную стену. Довольно скоро я увидела знакомые волосы. Темные и блестящие. И вместо приветствия Шин снова сказала:

– Вы не должны здесь находиться.

– Мне нужно было тебя разыскать. Ты уже мне раз помогла…

– Вы не понимаете. Это невозможно.

– Ты же знаешь, что не я убила тетю. Ты знаешь, что они украли мои деньги. Ты пыталась меня предупредить, но я ничего не слушала. Но теперь мне нужна твоя помощь. Я хочу вернуть свои деньги. И очистить свое имя.

– Как?

– Мы пойдем в полицию. И ты расскажешь там все, что знаешь.

Шин рассмеялась:

– Вы думаете, в полиции меня послушают?

– А почему нет? Ты знаешь, что я была на кухне, когда тетя умерла. Ты – моя единственная свидетельница.

– Это все равно что вы признаете себя виновной.

Упорство Шин меня смутило:

– Не понимаю…

– Взгляните на меня, – резко, нетерпеливо махнула рукой Шин. – Посмотрите, кто я, мисс Мэй. Никто не поверит китаянке. Вы сами в очередной раз отдадите себя в руки вашего дяди. Вы этого хотите? Лучше быть мертвой.

Я вспомнила, что Голди говорила о лживых китайцах и о полиции, не доверяющей им. Я тогда не усомнилась в словах кузины, а теперь подивилась самой себе: как легко я приняла тот факт, что целый народ способен быть лживым. А Шин была права – с моей стороны было слишком наивно полагать, будто она может меня спасти. Я убедилась только в том, что Шин – моя союзница. Хотя прежде сомневалась, потому что она была китаянкой. А теперь я испытывала отчаяние, поняв – зря я надеялась, что Шин поможет мне обелить свое замаранное имя.

– Но ты же знаешь, что я не убивала тетю, – все-таки продолжала настаивать я и, вытащив из кармана пуговицу, показала ее китаянке. – Я нашла ее в руке Флоренс. Это пуговица от дядиного жилета.

Шин бросила на нее беглый взгляд:

– Да. Они боролись. Я слышала.

– Слышала? Тогда мы обязаны пойти в полицию…

– Полиция вам не поможет! Он знает полисменов! Как вы не поймете? – воскликнула Шин. – Мне не жить, если мы обратимся в полицию. А вас… Он не может позволить вам умереть, но он опять вас где-нибудь запрет. На этот раз – навсегда!

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь: «он не может позволить вам умереть»? Вчера вечером ты тоже это сказала.

– Приют сгорел вместе со всеми бумагами. Записей о том, кто там содержался, а кто нет, больше нет.

Но я все равно не поняла, какое отношение это имело ко мне. Почему было важно, что бумаг не сохранилось? Салливаны же знали, что я была в приюте.

– Ты говоришь загадками.

– Ваши деньги! В случае вашей смерти их придется вернуть.

– Кому?

– Тому, кто вам их дал, – пожала плечами Шин.

Я начала соображать:

– Ты хочешь сказать – если я умру, мое наследство должно вернуться в семью моего отца?

– Да.

Я попыталась осмыслить услышанное – я не знала, как это назвать.

– Сейчас никто не может сказать, мертвы вы или живы, так что… – запнулась на полуслове Шин.

Так что мир теней был тем самым местом, где мне следовало оставаться, если я хотела чувствовать себя в безопасности. Но я ведь желала не безопасности, а справедливости. Я хотела вернуть себе то, что по праву было моим. Я жаждала возмездия.

– Почему ты остаешься у Салливанов? – спросила я Шин. – Ты же знаешь, что они собой представляют. Тебе известно, что они сделали. Почему ты продолжаешь у них работать?

Китаянка молча отвернулась.

Я посмотрела на нее пристальным, изучающим взглядом – так, как смотрела на Косту и О’Рурк, так, как изучала миссис Донаган. Всем поступкам была причина. Все чего-то хотели.

– Это ведь не потому, что тебе настолько нравится эта работа, что ты не хочешь ее менять? Будь так, ты не стала бы рисковать, помогая мне. – Шин ничего не ответила. –  А где все остальные слуги? – поинтересовалась я. – Мистер Ау? Ник? Повариха?

Шин пожала плечами:

– Когда началось землетрясение, они все разбежались. И не вернулись.

– Но ты вернулась! – В этом был ключ к разгадке. – Ты не питаешь любви к Голди. Если ты оставалась в их доме ради ухода за тетей, так ее уже нет в живых. Возможностей у тебя много. Всем требуются