— Не воспользовалась — из-за тебя! — перебила Елена, и в ее глазах мелькнуло отчаяние человека, который чувствует, что его отказываются понимать. — Я хотела все вернуть! Мы ведь всегда были вместе, помнишь?

— Ничего я не помню, ничего, слышишь?! — сорвался Стас. — Ни твоего лица, ни всего того, что ты тут пыталась рассказывать, — ни единого события или слова!

— Ты же вспомнил собаку…

— О собаке рассказывала Марго, вот и все! Перестань разговаривать со мной так, словно и не было этих двадцати лет! Я уже не маленький мальчик, боящийся громких звуков и цепляющийся за юбку сестры… Ты сама виновата в том, что с тобой произошло, у тебя было столько же возможностей, сколько и у меня, но ты помешалась на контроле и думала, что тебе за это ничего не будет? Господи, да ты ведь до сих пор так считаешь, верно? Считаешь, что все сделала правильно?

— Ну тогда давай посмотрим, из чего ты сделан, идет? — вкрадчиво предложила Елена. — Давай увидим, действительно ли ты мой брат или тебя в роддоме подменили… — и она медленно двинулась к нему. Ее движения напоминали рысьи — осторожные, аккуратные, выверенные. Стас сделал шаг назад и услышал знакомый голос за спиной:

— А ну-ка, братишка, отдай мне ствол и расслабься: все, что должно было случиться плохого, уже случилось!

Стас покачнулся от облегчения, перед глазами заплясали черные точки. Пистолет выскользнул у него из руки и с громким стуком ударился о каменный пол. Кто-то тут же нагнулся, чтобы подобрать опасный предмет. Стас почувствовал на плече тяжелую, твердую руку.

— Все хорошо, все хорошо, — проговорил Фисуненко и, обращаясь к кому-то, добавил: — Девушку развяжите!

Площадка заполнилась людьми в камуфляже, двое из которых бросились к рыдающей Варваре, а остальные выстроились вдоль стены. Оружие они опустили: в конце концов, перед ними была всего лишь беззащитная женщина.

— Елена, давайте без глупостей, ладно? — примирительно обратился к ней Евгений. — Вы же умная женщина и должны понимать, что все кончено. Скорее всего, в тюрьму вы не сядете, а отправитесь туда, откуда пришли…

— То есть в психушку? — спокойно уточнила она, пятясь назад.

— Вы больны, — пожал плечами Фисуненко. — Можете отрицать, но это так. Вы навредили огромному количеству людей и едва не испортили жизнь собственному брату — счастье, что не успели!

— Счастье?

Она посмотрела на Стаса, все еще стоявшего, прислонившись к холодной кирпичной стене. Когда Елена пыталась рассказывать ему о том, что происходило с ней в психиатрической больнице, ее слова до него не доходили. Теперь же, не чувствуя более угрозы, исходящей от странной девушки, он пытался посмотреть на все ее глазами. Он по-прежнему не помнил ничего из того, о чем рассказывали она или Марго, но почти что кожей ощущал отчаяние, в которое была погружена его сестра. Ее маниакальное стремление вернуть себе равновесие, отыскав единственное родное существо, которое, как ей представлялось, могло ее понять, вдруг стало для него естественным. Оторвавшись от стены, Стас подался вперед.

— Лена, пожалуйста, подойди ко мне! — попросил он. — Я тебя не брошу, честное слово…

Стоя на самом краю площадки, каким-то чудом удерживаясь от падения, сестра смотрела на брата не отрываясь — внимательно и испытующе, словно пытаясь обнаружить следы притворства на его лице. Видимо, ничего такого она не заметила, потому что морщины, собравшиеся вокруг ее губ, разгладились, а взгляд потеплел. Она сделала шаг вперед, взялась за балку, за которую до этого пытался уцепиться Коломиец, дабы избежать падения, и уже собиралась что-то ответить, как внезапно рука ее зависла в воздухе. Деревянная и, как оказалось, плохо закрепленная балка выскользнула из отверстия между кирпичами и полетела вниз. Елена еще несколько секунд стояла, покачиваясь, на самом краю площадки, и в ее глазах застыло удивленное выражение. Один из омоновцев кинулся было к ней, пытаясь удержать, но его руки поймали только воздух. Без единого звука девушка соскользнула вниз.

Стас, с широко раскрытыми глазами, устремленными в пустоту за кромкой недостроенного здания, медленно осел на пол.

— Как думаешь, он бы выстрелил?

Рита задала этот вопрос Женьке после того, как выслушала его отчет о случившемся.

— Стас-то? — переспросил Фисуненко. — Да он даже с предохранителя пушку не снял, куда там! Когда ствол грохнул об пол, я думал, кого-нибудь пришибет — счастье, что твой дружок не умеет обращаться с оружием!

— Хорошо, что он не имеет отношения к гибели Елены, — вздохнула она. — Это было бы…

— Неправильно?

— Как же вовремя вы появились!

— Спасибо Елене: если бы не ее телефон, который помог отследить Ароян, черта с два у нас бы получилось! Коломиец избавился от собственного аппарата, как только узнал, что мы вышли на Арояна. Он пытался заставить парня выйти из дома и скрыться, но тот, сама понимаешь, ни в какую… С мобильным Стаса он тоже правильно придумал — ребята Гаврилова минут двадцать по торговому центру бегали, следуя за сигналом. И фургон этот — отличная мысль, я бы и сам так поступил!

— Как же вам удалось заставить Арояна помогать?

— Заставить? Да он как узнал, что его наружу вытащат, забился, будто припадочный… А еще его предупредили, что Коломиец вряд ли позволит ему жить, раз он отказался выполнять его требования. Ну, я и пообещал ему домашний арест до поры до времени, если он будет сотрудничать. В сущности, парень не так уж и виноват: ему дела не было до планов Елены и Коломийца. Все, чего он хотел — сидеть в четырех стенах да стучать по клавишам! Ему и деньги были не нужны, а то, что просили делать новые «друзья», Ароян воспринимал как интересное приключение, задачку, требовавшую решения, — и только. Они таскали ему еду и снабжали всем необходимым. Он делал покупки по Интернету — в частности, приобрел подержанную снайперскую винтовку и «жучки» по просьбе Коломийца.

— Слушай, я так понимаю, у него проблемы во взаимодействии с внешним миром, так как же этим двоим удалось с ним договориться?

— У Елены был опыт общения с такими, как он.

— Ты Стаса имеешь в виду?

— Ну да, она ведь умудрялась с ним общаться, тогда как другие не могли достучаться до мальчишки! Его психологические особенности ей не мешали.

— Я все равно не понимаю, зачем эти трое заварили такую кашу! Жаль, что Елена погибла — она рассказала бы, чего добивалась…

— Я и сам в состоянии тебя просветить. Кое-что я почерпнул от санитара в психбольнице, другие сведения предоставил Ароян — все-таки он ближе всех общался с этими двумя, хоть и не их поля ягода. Давай по порядку, лады?

— Ох, неужели в этом деле есть порядок!

— Как ни странно, есть. Наша история началась в тот день, когда Елена случайно увидела по телевизору интервью Бориса Мирского.

— Ей разрешалось смотреть телевизор?

— Елена не считалась опасной. Она провела столько лет взаперти и за это время почти не беспокоила персонал. У нее бывали срывы в детстве, пока она пыталась искать брата. Узнав, что он умер, Елена поначалу бушевала, но потом утихомирилась, поняв, что ничего не может изменить. Она впала в состояние апатии, чему немало способствовала медикаментозная терапия… Короче, Елена жила в психбольнице практически на правах ее постоянной обитательницы. Выпускать ее было некуда, так как у нее отсутствовала прописка, да и ее предыдущие «художества» не позволяли этого сделать. Состояние Елены по-прежнему считалось неустойчивым, и без таблеток она могла стать опасной для окружающих. Время от времени ее даже привлекали для помощи санитарам и врачам, ведь в подобных заведениях рук обычно не хватает.