— И вы не знаете, кто это может быть?

— Боюсь, что нет. И очень об этом сожалею.

— Это все?

— Нет, он продолжает: «Я плохо знаком с проблемами безопасности, и мне не хотелось бы стать клеветником, но я обещаю вам объяснить ситуацию в Оксфорде при следующей встрече. С наилучшими пожеланиями, Десмонд Льюис».

Джейк немного помолчал.

— А что он имеет в виду под «ситуацией в Оксфорде»?

— Сожалею. Как я уже говорил, мистер Флеминг…

— Конечно. Спасибо, что рассказали о письме, Генри. Будьте осторожны.

Разбуженная телефонным звонком Мелисса вышла из спальни.

— Что случилось?

Он прочитал ей письмо, которое успел застенографировать. Ее реакция поразила Джейка. Мелисса разинула рот, но ничего не сказала. Джейк видел, что она встревожена.

— Что такое? — спросил он. — Ты что-то знаешь?

Она покачала головой. Однако Мелисса выглядела огорченной, так что Джейк предложил индийскую кухню, после того как не сумел связаться с Суниром, чтобы рассказать ему о книге Гоффмана.

— Не вызывает сомнений, что де Вер — это тупик, а может, даже дымовая завеса. «Оксфорд» должен означать что-то еще, — сказал он, когда они одевались, чтобы выйти на улицу. — И он подчеркнул его трижды.

— Один — чтобы выиграть, два — чтобы показать, три — чтобы положить, — пробормотала Мелисса.

— Что?

— Ничего.

— Подожди минутку.

Пока они спускались в лифте, Джейк просмотрел свои записи, быстро переворачивая страницы, и нашел то, что искал.

— Ты слышала об Уильяме Давенанте?

Она поджала губы.

— Что-то невнятное.

— Он утверждал, что был внебрачным сыном Шекспира.

— Ах, вот ты о чем. — Она тряхнула головой. — И чем же он так интересен?

— Не знаю. Просто он тоже из Оксфорда. Именно Давенант сообщил миру, что Шекспир работал конюхом. За этим может крыться нечто большее. Он появляется снова и снова. Кроме того, доктор Льюис получил свои степени в Оксфорде, а мисс Пекхэм говорила что-то о ссоре. Может быть, нам стоит туда отправиться и посмотреть.

— На что посмотреть?

В этом и состояла проблема, как прекрасно понимал Джейк.

Джейк заказал цыпленка в соусе карри и погрузился в глубокие размышления. К ним подошел официант, чтобы проверить, всем ли они довольны. Джейк заверил его, что еда выглядит превосходно. Возможно, он даже скоро начнет есть.

— У вас есть йогурт? — спросил он.

Мелисса оторвалась от книги и сразу обратила внимание на хорошо одетого мужчину с седыми волосами и щегольскими, подкрученными вверх усами, который сидел в угловой кабинке за спиной у Джейка. Если бы не усы, он был бы очень похож на Боба Хоскинса.[92]

Он достал сотовый телефон и принялся с кем-то тихо беседовать, отвернувшись в сторону. Выслушав ответ, он окинул Флемингов оценивающим взглядом, убрал телефон, подозвал официанта и о чем-то с ним тихонько заговорил.

Флеминги закончили свою трапезу и отправились домой, увлеченно беседуя о параллелизмах. Джейк собрался отпереть дверь квартиры, когда Мелисса коснулась его плеча.

— Я горжусь тобой, папа, меня поражает широта твоих взглядов.

Ему ничего не оставалось, как рассмеяться.

Неподалеку — на самом деле совсем близко — в небольшой уютной квартире на площади Расселла Профессор стоял у двустворчатого окна балкона и сквозь тускнеющий свет мрачно смотрел на запад, мимо невидимых элджиновских мраморов,[93]Розеттского камня и Британского музея — в направлении Денмарк-стрит. Что он ей говорит? Профессор нервничал. Какие еще безумные теории незабвенного Десмонда Льюиса они могли обнаружить? Перешла ли она на его сторону? Ее последние послания были слишком таинственными, чтобы он мог их расшифровать. Неужели он убил одного демона только для того, чтобы породить двух, и они будут расти, как головы гидры? И что тогда? И что за многоголовое чудовище живет в его сознании и не дает ему заснуть?

Мы над собой не властны: если тело

Страдает, то и разум не в порядке,[94]—

подумал он.

И какой мучительной была эта боль, что изводила его разум… Какая несправедливость: его заставили так страдать и предали дважды, а ведь он борется за правое дело. Что же это за мир, где происходят такие вещи? Тем не менее он должен терпеть и будет терпеть до тех пор, пока не наступит подходящий момент.

Хотя бы Геркулес весь мир разнес,

А кот мяучит, и гуляет пес.[95]

Источник муз[96]

Холодный непрекращающийся дождь начался поздно вечером. С собой он принес сильный восточный ветер, дувший со стороны Северного моря, и настроение Джейка, как и весь Лондон, стало пасмурным. На блестящих от влаги улицах люди прятались под зонтиками, с типично британской покорностью сновали взад и вперед, тихонько бормотали под нос проклятия, обходя лужи и уворачиваясь от брызг, которые летели из-под колес нетерпеливых такси. Джейк лихорадочно писал, он закончил первый блокнот и начал второй. Изредка он вставал и принимался расхаживать по комнате, обдумывая очередной довод. Он не мог застать Сунира уже два дня, а ему не терпелось поговорить с ним об Оксфорде. Как и Гамлет, он страстно хотел что-то сделать, но его грызли сомнения из-за недостатка доказательств. Он не собирался выглядеть дураком из пословицы, которому закон не писан. В особенности если учесть, что ему нужно было думать о Мелиссе, хотя она сама ничего не боялась. Однако письмо Десмонда Льюиса продолжало терзать его сознание, как акулы терзают мертвого кита.

Мелисса проснулась поздно, а когда она наконец выбралась из постели, то выглядела такой же встревоженной, как и Джейк.

— Почему Сунир до сих пор не позвонил? — спросила она.

Джейк закончил читать Гоффмана, и ему надоело работать.

— Вот что я тебе скажу, — неожиданно заявил он. — Почему бы нам с тобой не устроить себе выходной и не сходить в кино?

— Ты? В кино? Кажется, в последний раз мы вместе смотрели «Гарри Поттера».