— Мой муж? — переспросила я.

— Да, он оказался очень близок к истине. Они с Мишелем часто вместе играли, и брат говорил, что ваш муж задавал нескромные и навязчивые вопросы.

Мне внезапно стало интересно, сколько же на самом деле знал Майло.

— Я надеялась, что если закончу для вас духи и уеду из Парижа, то вы вернетесь в Лондон. Однако, когда Андре сегодня заявился в наш дом, я поняла: что-то не так. Я вручила ему помаду в качестве предупреждения, которого он явно не заметил. Я подумала, что сегодня вечером он может что-то предпринять. Поэтому, когда ваш муж попросил Мишеля о встрече, я решила, что он что-то знает, и отправилась вслед за братом.

Выходит, что в фигуре на противоположной стороне улицы Майло узнал Сесиль. Неудивительно, что он так поразился. Он ожидал увидеть там Андре.

— Когда я заметила, как вы уходите, я решила следовать за вами и находилась на улице, когда Андре силой усадил вас в свою машину.

— Но что это за место? — спросила я. — Зачем Мишель приезжал сюда вчера вечером?

— Эта квартира принадлежит женщине, которая в свое время ухаживала за моим отцом. Отец начал подумывать о том, чтобы посвятить ее во все свои тайны, поэтому нам пришлось отказаться от ее услуг. Однако потом он ее разыскал и даже приехал к ней. Однажды поздно вечером он забрел сюда и отказался уходить. На следующее утро я послала за ним машину.

Так вот, значит, что видела официантка Люсиль. Предполагаемая любовница и пропавшая медсестра — одно и то же лицо.

— Я стала беспокоиться, что он, возможно, доверил ей то, что ей знать не положено, — продолжила Сесиль. — Недавно умер кто-то из ее родственников, и она на время вернулась домой. Представилась прекрасная возможность обыскать квартиру. К счастью, Мишель ничего не нашел. Похоже, медсестра не очень-то сентиментальна, — добавила она, оглядев непритязательную обстановку в комнате.

— Майло велел мне вернуться в гостиницу и позвонить мадам Нанетт, чтобы та не спускала с ребенка глаз.

Она кивнула:

— Я тоже опасалась, что у Андре могут сдать нервы, и он решится использовать Серафину как средство шантажа. Однако вместо этого он сделал ставку на то, что нужные ему документы у вас.

— Поверить не могу, что он потратил целый год на то, чтобы добыть бумаги.

— В Европе очень неспокойно, мадам Эймс, — заметила Сесиль. — Мир — всего лишь иллюзия.

— Он даже научил вашего отца летать, — сказала я, поражаясь тому, как Андре удалось втереться к ним в доверие.

— Да. По-моему, он думал, что это может ему пригодиться, чтобы избавиться от отца, когда тот не станет ему нужен. Есть масса способов подстроить авиакатастрофу. Я уверена: Андре решил, что в тот вечер свою роль сыграл его яд, однако причиной стало состояние моего отца.

Я знала, что Элиос Беланже был волевым человеком. Несомненно, ему не могли помешать действовать так, как он желал.

— Элиос ведь и дальше хотел летать, — заметила я.

— Да. Мы пытались ему запрещать, но он был человеком очень решительным. К тому же наступали моменты полного просветления. Уезжая, он чувствовал себя прекрасно, почти как в прежние времена. Я надеялась, что полет пройдет без происшествий, но, когда он попал в аварию, я решила: час пробил.

Час пробил. И она убила своего отца.

— Отец с самого начала боялся, что это произойдет: он станет открывать то, что никто не должен знать. Он сказал год назад, когда осознал, что же с ним творится: «Полагаюсь на тебя. Ты сделаешь то, что нужно, когда пробьет час». Я согласилась и сдержала свое слово.

Я промолчала. Слова не шли на ум.

— Возможно, вы считаете меня жестокой. Только бессердечная женщина смогла бы убить отца. — Сесиль пожала плечами. — Возможно, вы и правы. Возможно, я в какой-то мере бессердечна. Но это нужно было сделать. Жестоко было бы оставить его страдать, позволить ему и дальше жить с помутненным рассудком, разрешить ему рисковать собой и жизнями других. Так он жить не хотел. Позволить ему и дальше нести это непосильное бремя — вот в чем настоящее зло.

Внезапно возле двери раздались звуки, и я в изумлении обернулась, надеясь, что это не сообщник Андре, пришедший завершить то, что не удалось ему. Не то чтобы мне нужно было переживать: Сесиль, казалось, весьма способна разобраться с любыми проблемами, которые могут возникнуть. Когда мы только познакомились, я заметила в ее глазах стальной блеск, но я и представить себе не могла, насколько стальным окажется ее характер.

Однако в дверях показался Мишель, а за его спиной появился Майло.

Муж сразу же бросился ко мне:

— Все нормально, дорогая?

— Да, — ответила я, слабо улыбнувшись. — Благодаря Сесиль.

Мишель подошел к телу Андре и внимательно его осмотрел.

— Ты не спешила, — произнес он, поворачиваясь к сестре. — Будь моя воля, мы бы давным-давно с ним покончили.

— Я думала как-нибудь его использовать, но он стал совершенно неуправляемым. Нужно все зачистить.

— Конечно, — кивнул Мишель.

Я повернулась к Майло, стараясь не замечать пугающе обыденного тона их разговора:

— Как ты выяснил, где я?

— Когда я узнал, что до борделя за Мишелем следила Сесиль, а не Андре, я понял, что Андре может решиться на отчаянный шаг, возможно, даже похитит ребенка. Я поговорил с Мишелем, и мы бросились к тебе в гостиницу, но портье сказал, что ты вышла с каким-то мужчиной, и тут я понял, что случилось. Я бы и не подумал сюда ехать, но Эмиль мне все объяснил.

— Значит, у него получилось, — проговорила я.

— Да. Когда я вернулся в гостиницу, он протянул мне вот это. — Майло достал из кармана рубашки сигарету. Я увидела место, где я нацарапала слово «квартира», прежде чем уронить сигарету на диванную подушку. Я надеялась, что Эмиль, часто видевший, как Майло курит, подаст ему сигарету, когда тот вернется. План, конечно, нелепый — вверить чью-то судьбу лапкам обезьянки, однако он, похоже, сработал.

— Я очень волновалась, Майло…

— Успокойся, успокойся, дорогая, — сказал муж, обнимая меня. — У нас еще будет время об этом поговорить. Теперь, я думаю, нам нужно покинуть Мишеля и Сесиль, чтобы они тут все привели в порядок.

Я оглянулась на лежащее на полу тело. Я до сих пор не верила, что Сесиль это сделала, и так хладнокровно. Я вздрогнула.

— Вновь мы увидимся не скоро, — произнесла она. — Я уеду еще до рассвета. Однако духи вам отправят сразу же, как они будут готовы. Антуан об этом позаботится.

— А Антуан знает?.. — начала я.

— Нет, — ответила Сесиль. — Антуан слаб. И всегда был таким. Отец это знал. Он сделает с «Парфюм Беланже» все, что только сможет, однако… Однако другие дела лучше предоставить нам с Мишелем.