– Вы не жалеете, что пришли сюда?

– Странные ты мне, голубчик, вопросы задаешь.

– Просто хочу понять. Для себя.

– А что тут понимать-то? От этих богатых с их глупостями всегда лучше стороной держаться, так как они уже и не знают, как потешиться над бедным людом, лишь бы самим развлечься. От скуки дурью мучаются. Ну вот сам посуди: зачем ему не совсем здоровая умом девушка, да еще похожая на известную знаменитость? Только для потехи, больше ни для чего. Будет выставлять ее перед публикой, словно обезьянку какую на ярмарке, и деньги на ней зарабатывать. Они же на всем деньги готовы делать, даже на людской беде. Вот уж где ненасытные утробы! И не полопаются же от жадности. Жизнь любого человека готовы испоганить, и все ради своей выгоды.

– Согласен. Люсенька ему понадобилась не для доброго дела. Вы думаете, что здесь он ее не найдет? – задумчиво спросил Алексей.

– Да бог с тобой, Алешенька, что ты меня стращаешь! Мила-то, когда еще Люсенькой была, один раз так меня напугала, что я чуть концы не отдала. Представляешь, заявила мне, что я – глупая старуха, что я не уберегла Люсеньку и она теперь находится у этого мужика. Может, уже и живой-то ее нет на белом свете. Веришь, меня чуть Кондратий не хватил, чудом выжила. Потом все прощение у меня просила, уверяла, что сказала такое по глупости. Наверное, рассердилась на меня за что-то, вот и брякнула, не подумав.

«Или, наоборот, хорошо подумав и сказав, как есть на самом деле, – грустно подумал Алексей. – Неужели Мила все же права и их подменили? И где теперь Люсенька, жива ли? Бред какой-то!»

Так и не найдя ответов, Алексей вернулся домой. Теперь только в разговорах с Милой он сможет, вернее, попытается выяснить, кто же она на самом деле: страдающая раздвоением личности деревенская дурочка Люсенька, мечтающая в силу своего нетвердого ума и бедности о красивой и богатой жизни, или заносчивая королева светского мира Мила Миланская, действительно попавшая в беду?

– Просыпайся, солнце. Я уже бабушку сходил проведал, она прислала тебе вкусную кашу с ревенем и медом. Вставай, завтракай, и начнем разбираться в хитросплетениях судьбы, разгадывать тайны твоего загадочного и туманного прошлого.

Позже они сидели, обнявшись, напротив открытого огня печи, и Мила, листая журнал с жизнеописаниями светской львицы, предавалась воспоминаниям, которые Алексею предстояло определить как фантазии изворотливого ума или как суровую действительность.

– Если вдруг встретишь, сможешь узнать мужчину, который хотел тебя увезти?

– Вопрос на засыпку, да? Узнала бы непременно, если бы была Люсенькой. Но я – Мила Миланская, не забыл еще? Я понимаю, Алеша, как тебе со мной трудно, поэтому не обижаюсь. Ты тоже не сердись на меня, если тебе что-то не понравится, хорошо? Нам лучше верить друг другу, иначе не разобраться. Я знаю, это дело рук моего дядюшки, если он терпит в своем доме эту сумасшедшую Люсеньку. Если бы замену произвел кто-то посторонний, дядюшка непременно заметил бы: Люсенька спалилась бы на любой мелочи.

– В журнале есть его фотографии?

– Только одна, на которой мы с ним рядом с его вертолетом.

– Я показал фото бабушке. Она признала в нем мужчину, который пытался увезти Люсеньку.

– А я тебе что говорила! Это дядюшка нас подменил, больше некому.

– Допустим. Как же твоя работа? Люсенька же не сможет себя выдавать за тебя.

– Проще простого: эпатаж чистейшей воды и ничего более. Чтобы делать мои передачи, не нужно быть семи пядей во лбу. Единственная трудность – изо всех сил разыгрывать из себя дуру. Особенно перед собой. Иначе передача не получится. Люське, наоборот, даже притворяться не придется. Все остальное элементарно: выдергиваются из толпы возле метро несколько молодых личностей с туповатыми выражениями лиц, запихиваются в изолированное помещение и включается камера. Остальное они сделают сами. Надо только следить, чтобы молодежь не оказалась слишком умной, иначе все испортит. Мои помощники немедленно заменяют особо выделившихся, особенно умственными способностями, на новеньких, и шоу продолжается дальше. Бесконечно долго, годами. Поэтому они там и без меня прекрасно справляются.

– Твои помощники тоже не должны отличаться особым умом?

– А вот здесь немного сложнее. В работе я не люблю дураков, так как это бизнес. Я работаю не за интерес, а за очень большие деньги. Поэтому помощники у меня должны быть очень умными. Но не умнее меня, конечно, иначе тоже все развалится. Им, умным и интеллектуальным, сложно приходится, так как они делают не передачи своей мечты, а некий искусственный суррогат современной жизни молодежи, замешенный на пошлости и низменных инстинктах.

– Неужели твои передачи кому-то нравятся?

– Сама поражаюсь: у них самые высокие рейтинги.

– И тебе не стыдно за них?

– Это всего лишь бизнес.

– Ты это серьезно?! То, что ты своими отвратными передачами души человеческие калечишь, молодые, доверчивые, не знающие еще жизни, – это, по-твоему, лишь бизнес?! Ну, знаешь! Тогда дядюшка прав, сослав тебя на край света. Чтобы ты образумилась, пришла в себя от преступной вседозволенности.

– Обидеть хочешь, да?

– Нет, пытаюсь выяснить для себя, на самом ли деле ты изменилась или только притворяешься, чтобы, воспользовавшись моей помощью и вернувшись, снова начать свою бурную деятельность по растлению бедной молодежи. Как же за это, должно быть, хорошо платят, если ты не видишь в подобном «творчестве» ничего преступного. Я бы на месте твоего дядюшки поступил так же.

– Но ты не на его месте. – Мила тревожно взглянула на Алексея. – Что ты будешь делать, если после возвращения я займусь тем же? Откажешься от меня, бросишь?

– Ты моя жена. Как перед Богом, так и перед людьми. И я принимаю тебя такой, какая ты есть. А если снова примешься за старое и начнешь дурить, единственным действенным способом останется – вернуть тебя обратно в скит на повторную перезагрузку сознания.

«Есть и другой способ, – подумала Мила, – более простой и реальный: перестать быть твоей женой».

– Не я, так кто-то другой займется молодежью, до которой сейчас нет никому дела. А я хоть как-то ее просвещала. Думаешь, если меня сейчас там нет, то и передачи мои канули в Лету? Да мою порочную эстафету уже давно подхватили. Та же Люсенька, будь она неладна. Ей для этого и особого ума не потребуется. Это мне приходилось лезть из кожи вон, чтобы ненароком не сочли опасной и не отобрали канал. Стоит только случайно высунуться из серой массы, тут же без головы останешься. Знаешь, сколько у нас таких героев – всадников без головы? Махали-махали шашками, да и домахались – сами без голов остались. А что толку от мертвого таланта, даже если им и восхищаются, ему поклоняются? Те, кто его уничтожил, будут стоять у гроба в первом ряду и громче всех рыдать. Потом станут рассказывать, что были его самыми лучшими друзьями и поклонниками таланта. Еще и мемуары напишут, деньги на чужой смерти заработают. Нет уж, лучше быть серой посредственностью, чем талантливым покойником.