— А я вам даже завидую. В первый раз за кордон в Данию поехал, когда мне так же, как и тебе, Аристарх, было двадцать восемь. Мы с женой так счастливы были. Из Дании с прибавлением — Антохой вернулись. Во Франции потом еще Светланка родилась.

— Намек понят, — улыбнулся Аристарх.

— А чего, — сказал начальник, — рожать надо в хороших роддомах. — Мы ездили еще, когда в стране была хоть какая-то стабильность развитого социализма. А сейчас, — и он махнул рукой.

— А кто у вас жена по профессии, если не секрет? — поинтересовалась журналистка.

— Есть такая профессия — «мужняя жена» называется, — усмехнулся Николай Михайлович.

— Представляю, как ей повезло с таким мужем, — умышленно комплиментарно ответила Лариса.

— Не волнуйтесь, Ларочка, там не переработаетесь. Никакой гонки, никакой спешки. Всё спокойно и стабильно. К тому же, вы — оба журналисты. Ну, понятно, будут за вами постоянно приглядывать их службы, особенно, в первое время. Но вы чисты, как белый лист бумаги. Хорошие у вас резюме. Очень вы нам подходите.

Николай Михайлович сделал глубокую затяжку.

— Вы, Ларочка, на часок зайдите сейчас в бухгалтерию, посмотрите там необходимые формуляры. Главный бухгалтер вас подучит. Ничего сложного. А вылет у вас, ребятки — уже послезавтра…

Журналисты вышли из кабинета немаленького тассовского начальника.

Аристарху нужно было в свой отдел, Ларисе — в свой.

— Девчонки, — обратилась с просьбой журналистка к Ольге и Людмиле, возвратившись в свой рабочий кабинет, — помогите бутерброды сделать и столы оформить. А то мне еще нужно кое-какие дела завершить.

— Уже оформляем, разве не видишь? — сказала коллега, показывая на бутерброд с сырокопченой колбасой. — Я просто пьянею от запаха и вкуса.

— Ну, и замечательно, а я побежала, — сказала Лариса и направилась в бухгалтерию.

А Людмила с воодушевлением занялась нарезкой. Когда женщина в какой-то момент осталась одна в кабинете, она быстро набросала в целлофановый пакет кусочки балыка, ветчины, сыра, колбаски — всего понемногу. Пакет быстро спрятала себе в сумочку.

— Раз уж пошла такая свистопляска — во чужом пиру похмелье, то надо себе на опохмел чего-нибудь припрятать. А то завтра утром я просто не переживу такой контраст. Когда беспросветный голод в стране уже закончится…

* * *

— Поздравляем, поздравляем, — захлопали в ладоши собравшиеся, когда Николай Михайлович подарил молодоженам настенные часы. Точно такие же, что и Аристарх преподнес Антонине на новоселье.

В рабочий кабинет в обеденный перерыв набилось достаточно много народу. Были тут и Ларисин бывший начальник Кирилл Петрович и, даже — его племянник, который не здоровался с журналисткой Гавриловой.

О том, что Кирюша — уже бывший для своей сотрудницы, он еще не догадывался. После пары выкриков «горько, горько», кто-то из присутствующих поинтересовался: где молодожены собираются провести медовый месяц.

— А свой медовый месяц наши молодые журналисты проведут в Канаде, совместив приятное с полезным, — сказал Николай Михайлович. — Теперь они будут представлять наше информационное агентство в Оттаве.

Последовали возгласы удивления, поздравления.

Лариса видела, как переглянулись Кирюша с племянником. Переводчик, не спеша, допил коньяк, доел бутерброд с красной икрой и молча вышел из кабинета.

Молодожены тоже переглянулись.

А Лариса подумала: «Я его не приглашала. Как же это замечательно характеризует индивида: прийти поесть и попить на халяву на торжестве у человека, с которым ты сознательно даже не здороваешься».

— А я думаю, что же всё так смешалось в нашем отделе: в том числе, и спортивный, и иностранный, — сказала Людмила, подмигнув Николаю Михайловичу.

И снова тосты, и снова поздравления.

Кирилл Петрович под шумок тоже покинул кабинет.

— Хорошо устроилась наша коллега, — тихонько сказала Ольга.

— Она уже не наша, не нашего отдела, — с сожалением сказала Людмила. — Теперь Кирюша нас сожрет с потрохами. То хоть Ларка иногда взбрыкивалась против его придури.

Когда обеденный перерыв закончился, и корреспонденты, нехотя, уже начали разбредаться по своим рабочим кабинетам, опять появился Кирилл Петрович.

Лариса сидела в кресле, а рядом стоял Аристарх, положив руку ей на плечо.

— Еще раз поздравить пришел, бывший начальничек? — не смогла сдержать насмешки журналистка.

— Конечно, конечно, — как же без этого, — ведь, вместе семь лет отработали, — сказал Кирюша, подходя к еще не убранному столу и заглатывая рюмашку алкоголя.

Он поморщился от выпитого.

— А я вот тут прочитал, — и он протянул Аристарху какой-то невзрачный листок с гороскопами, отпечатанный на плохой бумаге. — Я там подчеркнул…

И молодой журналист начал читать вслух: «У женщины с именем Лариса брак будет неудачным, если она соединит свою судьбу с мужчинами, которые носят следующие имена: Григорий, Иван, Эдуард, Алан, Аристарх»…

— И не мечтай, не дождешься, — засмеялся молодожен. — И тут же добавил, — не приближайся к моей жене на пушечный выстрел.

— Защитничек, — насмешливо сказал Кирюша, раздираемый желанием еще пропустить рюмашку, — развели тут служебный роман, понимаете…

— Ну, и поздравление у вас, Кирилл Петрович, — с осуждением сказала Людмила. — Вы его заранее, что ли, заготовили?

— Конечно, загодя, — засмеялась Лариса.

— Нет, гороскоп мне случайно попался. Ладно, как говорится, желаю счастья, — и он направился к выходу, еще раз кинув алчный взгляд на недопитый алкоголь.

— Я ж тебе совет давала, — насмешливо сказала журналистка. — Читай «Принцип Питера», особенно, главу «Синдром конечной остановки».

— А что это за хрень такая? — обернулся уже у двери бывший начальник.

— Вот когда прочитаешь, тогда и узнаешь, — ответила бывшая подчиненная.

— Ой, Ларка, на кого ты нас бросаешь? — с грустью сказала Людмила. — Как же я тебе завидую…

— Я сама себе завидую, — тихо сказала Лариса.

Так тихо, что ее слова мог слышать только Аристарх.

И она нежно сжала руку мужа.

Через пару дней молодые журналисты улетели в Оттаву. Это было в конце марта.

Меньше полугода оставалось до августовского путча. А через месяц после него объявили о роспуске ВЛКСМ, хотя СССР еще существовал.

И если бы бывший комсомольский секретарь главного информационного агентства страны Аристарх Рачинский находился в то время в Москве, то он, наверняка бы, присутствовал на Чрезвычайном ХХII съезде Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодежи, который состоялся 27 сентября 1991 года. Именно на нем было объявлено, что комсомол выполнил свою историческую и политическую роль, и поэтому прекращает свое существование.