= Но когда Барбару спросили, какое у нее было самое большое заблуждение в отношении ее мужа, она сказала: «Такого не было, он святой».

«Иногда мне напоминают мои высказывания, и я сгораю от стыда», — сказала Барбара, когда один сотрудник напомнил ей о том, как она посоветовала своему мужу сбросить лишний вес. Но именно такая откровенность снискала Барбаре любовь сотрудников Белого дома, над которыми она постоянно подтрунивала. Она вела себя с ними так же, как с журналистами. В зарубежной поездке один репортер спросил у нее: «Собираетесь ли вы покупать жемчуг в Бахрейне?» Она посмотрела на репортера и произнесла: «Нет, до тех пор, пока жив Кеннет Джей Лейн (дизайнер ювелирных изделий. — Авт.)».

Даже среди ближайших друзей Хиллари Клинтон есть те, кто настороженно относится к ее стремлению к президентской власти. Им неизвестна причина, почему она хочет снова пройти через все это. Во время последнего пребывания в Белом доме Хиллари пережила четырехлетнее расследование независимого прокурора Кеннета Старра[18] с несметным количеством представленных обвинений, включая сделку с землей Уайтуотер и дело «Трэвелгейт», связанное с увольнением нескольких давних сотрудников Белого дома из Бюро путешествий. Конечно, самым громким скандалом стало разоблачение любовной связи ее мужа с интерном Белого дома Моникой Левински в январе 1998 года. В период с ноября 1995 года по март 1997 года, когда происходила эта любовная история, дворецкие видели президента и Левински в семейном кинотеатре. Их видели вместе так часто, что работники сообщали друг другу, когда у них случалось так называемое «наблюдение Левински». Сотрудники Западного крыла называли Монику «Эльвирой» из-за ее темных волос и пышной груди в вырезе декольте; она напоминала персонаж фильма «Эльвира — повелительница тьмы». Друзья Хиллари недоумевали, почему она хотела, чтобы ей напоминали обо всем этом?

Хиллари десятилетиями живет в пузыре; она не водила машину почти двадцать лет, и если выиграет выборы в 2016 году, будет иметь замечательное отличие: стать первым президентом, охраняемым Секретной службой целых двадцать четыре года, прежде чем она самостоятельно войдет в Белый дом. Клинтоны были единственной первой семьей в XX веке, у которой не было своего дома за пределами Вашингтона. (В 1999 году, незадолго до ухода из Белого дома, они купили за 1,7 миллиона долларов одиннадцатикомнатный дом в голландском колониальном стиле в Чаппаке, штат Нью-Йорк, в рамках подготовки Хиллари к выборам в Сенат от этого штата. Вскоре после этого они приобрели дом за 2,85 миллиона долларов в районе Эмбесси-Роу в Вашингтоне, округ Колумбия. До этих покупок у Клинтонов не было собственного дома в течение шестнадцати лет.) Когда Клинтоны переехали в Белый дом, они привезли с собой все, что им принадлежало, и хранили большую часть этого имущества в хранилище с контролируемым климатом, примерно в одиннадцати милях от Вашингтона, в Ривердейле, штат Мэриленд; там хранится, в тщательно каталогизированном виде, каждый предмет мебели, который когда-либо находился в Белом доме. Но одно объяснение ее решения снова баллотироваться понятно, говорит член ближнего круга Хиллари: отчасти ради реванша за ее проигрыш в 2008 году президенту Обаме. «Когда все впервые заговорили о кампании Хиллари, мы сказали, что не можем дождаться, когда он (президент Обама. — Авт.) уйдет оттуда и позволит вернуться кому-то, кто сможет что-то сделать». Обама, по словам этого бывшего сотрудника, не обладает столь упорным трудолюбием, как Хиллари.

Верные помощники Хиллари считают, что Мишель Обама и Лора Буш придерживаются иных стандартов, чем Хиллари. Руководитель аппарата Лоры Буш, Энди Болл, тесно сотрудничала с тогдашним заместителем главы аппарата Хиллари Мелани Вервиер в течение переходного периода, и со временем у них сложились очень хорошие отношения. Вскоре после событий 11 сентября Лора Буш впервые среди первых леди выступила с еженедельным президентским радиообращением, — она использовала его для привлечения внимания к нарушениям прав человека в отношении афганских женщин. «Борьба с терроризмом также является борьбой за права и достоинство женщин», — сказала она, воспользовавшись президентской трибуной, чтобы донести эту мысль. Вервиер была одной из первых, кто позвонил Болл после радиообращения Лоры. «Хиллари никогда бы этого не сделала, — заметила она. — Если бы она взяла микрофон президентской трибуны, чтобы донести свое обращение, для Хиллари это обернулось бы страшным скандалом». Но люди не ожидали этого от Лоры Буш. Вероятно, она поступила так не по естественному побуждению. Это была идея ее мужа, и это утверждение она выразила собственными словами. Она не знала, к каким последствиям приведет ее выступление.

= «Хиллари никогда бы этого не сделала, — заметила она. — Если бы она взяла микрофон президентской трибуны, чтобы донести свое обращение, для Хиллари это обернулось бы страшным скандалом».

Президентская кампания 2008 оставила глубокие незаживающие шрамы как в стане Клинтон, так и в лагере Обамы. Они по-прежнему кровоточат. Один из помощников Обамы сказал, что Мишель хотела бы, чтобы вице-президент Джо Байден баллотировался против Хиллари за выдвижение кандидатом от Демократической партии в 2016 году. Она очень близка к Байденам, особенно к жене вице-президента Байдена, Джилл, вместе с которой выступала в защиту семей военнослужащих. Несколько высокопоставленных советников в обоих лагерях выражали презрение к своим бывшим противникам и даже делились историями, которые выставляли сторону соперника в неблагоприятном свете. Одна из лучших подруг Хиллари, Сьюзи Томпкинс Буэлл, охарактеризовавшая себя «водоворотом в бурной реке», заняла оборонительную позицию, когда ее спросили, не сожалеет ли Хиллари о том, что устроила свой офис в Западном крыле. Буэлл спросила: «А где офис Мишель Обамы?» (Офис Мишель находится в Восточном крыле.)

Работа на Клинтон, или Буша, или Обаму напоминает работу в крупной корпорации. Сотрудники приходят, чтобы идентифицировать себя с политиком, которому они служат. Некоторые из этих помощников готовы лечь на рельсы ради президента и первой леди. Они часто держат обиды гораздо дольше, чем президент и первая леди. Накануне первичных выборов 2008 года в штате Нью-Гемпшир, после выступления на партийных совещаниях в штате Айова, Хиллари задали вопрос, который едва не довел ее до слез: «Как вам это удается?» Это был «девчачий вопрос», как сказала Мариэнн Пернольд, которая его задала. Ей хотелось узнать, как Хиллари удается вставать каждое утро и выглядеть такой собранной. Хиллари помолчала в течение десяти секунд и показала себя с неожиданной для многих стороны. «Знаете, у меня так много возможностей благодаря этой стране. Я просто не хочу, чтобы мы падали навзничь, понимаете?» — сказала она, и ее голос дрогнул. И добавила: «Это очень личное для меня. Это не только политическое. Не только публичное. Я вижу, что происходит, и мы должны дать этому обратный ход». Она стала первой женщиной, выигравшей президентские праймериз благодаря победе в Нью-Гэмпшире. Однако не все верили в ее искренность. Руководитель аппарата Лоры Буш, Анита Макбрайд, вспоминает, как смотрела ответ Хиллари на вопрос Пернольд в новостях в своем офисе в Восточном крыле и позвонила Лоре в резиденцию, чтобы попросить ее включить телевизор. «Вы должны это увидеть», — сказала она. В то время как Макбрайд и другие сотрудники сидели, разинув рты, усматривая во внезапном проявлении эмоций Хиллари обычную уловку, действующая первая леди была уверена, что состояние было неподдельным. «Вы не понимаете», — констатировала Лора.