оказалось возможным совершать покупки за рубежом. Это счастливым образом совпало с этапом повальной «интернетизации» антикварной торговли на Западе. Таким образом стала доступной покупка таких книг, которые раньше были в диковинку или даже считались ненаходимыми; особенно тут отметим «Византийские эмали собрания А. Звенигородского» – поскольку издание было предпринято не только по-русски, но и по-французски и по-немецки. Причем поначалу на просторах интернета их продавалось несколько экземпляров одновременно – по разной цене; сперва были проданы те, которые оценивались дешевле, ну а потом и все остальные. Рынок одно время был наводнен экземплярами этой книги, да и сейчас ее покупка не представляет трудностей (хотя финансово такой шаг может быть болезненным).

Те, кто не мог позволить себе покупать на Западе «Византийские эмали», великолепные сюиты гравюр и литографий с видами Москвы и Петербурга или подобные книги, удовлетворялись в основном иноязычными книгами о России или эмигрантскими изданиями на русском языке, которые раньше считались редкими. Однако, как выяснилось впоследствии, в России непобедима существенная сложность: книги на иностранных языках русский покупатель откровенно не жалует. И если поначалу Rossica хотя бы как-то продавалась в магазинах и на аукционах, то ныне она пылится на полках, ровно так, как пылилась многие десятилетия на полках букинистов Западной Европы. С книгами русской эмиграции оказалось проще – они все-таки кому-то да нужны, и этот бизнес имел смысл, особенно когда лакуны своих собраний закрывали федеральные библиотеки.

Но, во всяком случае, существовал короткий промежуток времени, когда при посредстве сети Интернет из‐за границы хлынул поток невиданных доселе книг (особенно на этом сумел сделать бизнес ныне покойный автор многотомных компиляций, ранее остальных наладивший товаропоток между Европой и Россией). Теперь, когда и покупки за рубежом не являются чем-то непривычным, усложнились как поиск книг за границей, так и пересылка их в Россию. Ведь когда вступил в действие Таможенный кодекс Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана, то был утвержден и протокол «О порядке перемещения физическими лицами товаров для личного пользования…» и приложенный к нему перечень товаров «запрещенных или ограниченных ко ввозу и (или) вывозу». Так вот, согласно этому документу, по которому мы живем с 2010 года, «культурные ценности», к разряду которых традиционно относятся редкие книги и рукописи, оказались запрещены не только к вывозу, но даже ко ввозу «в международных почтовых отправлениях» (приложение 2, ч. I, п. 4.5). Итак, если посылка будет вскрыта и в ней увидят старинную книгу, то сперва вас изрядно помучают на предмет таможенного оформления и заключения эксперта, а когда эксперт напишет правду, то книга будет отправлена обратно, и риск этого крайне велик. К тому же не так давно сильно ограничена сумма беспошлинного ввоза, что еще более усложнило получение старых книг по почте, даже несмотря на радикальное улучшение работы почтового ведомства.

Вряд ли стоит задаваться вопросом на тот счет, почему ввозить лично культурные ценности не возбраняется, а по почте – строго запрещено; тут уж законодательство новой России переплюнуло прежний режим, который ограничивался только запретом на вывоз. В любом случае культурных ценностей с 2010 года на нашу родину ввозится меньше, и страдает от этого не столько заграница, сколько отечественное коллекционирование.

Иудаика

Говоря об иудаике, то есть книгах на иврите и идише, нужно сразу ограничить эту область применительно к российской антикварной торговле. Дело в том, что книг на иврите, которые были бы ценны для собирателей, прежде всего инкунабулов и палеотипов, в России практически нет, за исключением разве что государственных собраний. Сверх того, полностью отсутствует в России и спрос на книги на иврите. То есть, говоря определенно, антикварного рынка старопечатных книг на иврите внутри России не существует. Это выглядит какой-то насмешкой в контексте того, что именно в России живет и работает один из лучших в мире специалистов по еврейским инкунабулам – профессор Семен Якерсон.

Есть огромное число богослужебных книг XVIII, а особенно XIX века на иврите, но они, во-первых, обычно в удручающей сохранности, а во-вторых, совершенно не имеют коммерческого интереса. Если попытаться их продать, то сделать это в принципе невозможно. И даже продукция первой в Российской империи еврейской типографии Боруха Ромма, которая работала с 1790‐х годов в Гродно, а затем переехала в Вильно, не вызывает энтузиазма у коллекционеров.

Собственно же «иудаикой» в антикварной торговле традиционно называются не просто все еврейские книги вообще, а книги, которые отличны даже языком, поскольку они напечатаны не на иврите, а на идише. Именно идиш – основной язык европейского еврейства до Холокоста – получил новое развитие после революции 1917 года, когда евреи, как и прочие нацменьшинства, обрели свободу и даже привилегии – государство рабочих и крестьян поначалу крайне трепетно заботилось о национальных языках и о развитии национального образования, книгопечатания, искусства… Именно это тяжелое в экономическом плане время, на рубеже 1910–1920‐х годов, оказалось животворным для творчества целой плеяды блестящих писателей и художников, прежде всего связанных с Лигой еврейской культуры (Культур-Лиге, или Культур-Лигой). Благодаря их участию и возник феномен иудаики в русском книжном искусстве, столь ценимый коллекционерами.

Лига была основана в январе 1918 года в Киеве для пропаганды идиша как основного языка восточноевропейских евреев (в противовес сионизму, который настаивал на иврите). Идиш оказался в начале XX века новым направлением развития еврейской культуры – еврейским модернизмом, если сказать применительно к культуре XX века. Культур-Лига же стала «еврейским наркомпросом» и имела в своем составе массу секций по основным направлениям деятельности: секции образования (дошкольная, школьная, взрослая), театра, музыки, литературы, пластических искусств, издательская секция и так далее, вплоть до открытого в 1920 году музея. Художественная секция Культур-Лиги начала работу в июле 1918 года.

В 1918–1920 годах, в эпоху Гражданской войны, было открыто более ста отделений Культур-Лиги на Украине; а с установлением советской власти организация 17 декабря 1920 года была объявлена подчиненной новой власти – началась усиленная коммунизация, закончившаяся в 1924 году присоединением оставшейся части в Наркомпросу. Но поскольку Культур-Лига, с одной стороны, приняла новую власть (несогласные члены руководства уехали в 1921 году в Варшаву), а с другой стороны, сама новая власть поначалу заботилась о нацменьшинствах, то еврейское просвещение пошло даже восточнее: по всей стране были организованы отделения Культур-Лиги (при этом административно центр был «назначен» в Москве), а в 1921 году в Москве была организована и художественная секция (в нее вошли и знаменитые впоследствии еврейские живописцы). Впрочем, в 1924 году, как мы сказали, еврейскому культуртрегерству партия положила конец, и нужно было принудительно ассимилироваться с великим русским народом.