– Ты ни в чем не виновата, Эмбер.

– Я знаю.

Эммет еще крепче прижал меня к себе, прежде чем отпустить и посмотреть мне в глаза.

– Черт возьми, ты такая сильная. И теперь я понимаю, почему ты не стараешься что-то доказать родителям. – Он замялся. – Вы больше к этой теме не возвращались?

Я отрицательно покачала головой, крепко стиснув зубы.

Эммет растерянно на меня уставился.

– Эмбер, тебе нужно еще раз с ними поговорить.

– Сомневаюсь, что в этом есть смысл.

– Но они должны узнать, как этот урод с тобой обращался. Как будто твоему отцу все равно! Черт, ты же его дочь!

Я опустила голову, но Эммет взял меня за подбородок и поднес к себе мое лицо. Он смотрел на меня таким проникновенным взглядом, что у меня перехватило дыхание.

– Они всего лишь люди, Эмбер. Они не тираны. И я уверен, что они, как и я, просто хотят, чтобы у тебя все было хорошо.

Я даже не смогла кивнуть. Я смотрела сквозь него и чувствовала себя пустой. Вся ярость и обездвиживающая беспомощность, которые обычно меня переполняли, просто исчезли.

– Как ты можешь так спокойно рассказывать о подобных вещах? – Эммет, качая головой и не сводя с меня глаз, погладил по щеке. – Я еще ни разу не видел тебя плачущей, как бы плохо тебе ни было.

– Потому что я больше не могу, – выдавила я из себя.

Между бровей Эммета пролегла глубокая складка.

– Плакать. Демонстрировать эмоции и все такое. Раньше я постоянно ревела. Когда Седрик на меня орал, когда он не обращал на меня внимания, когда я с ним спала – в такие моменты беззвучно. Последний раз я плакала, сидя в самолете до Парижа в полном непонимании. Почему мне никто не поверил? Как родная мать могла не заметить, что это ненормально? Как они могли просто взять и выслать меня в другую страну? В ту ночь, пролетая над Атлантическим океаном, я плакала в последний раз. Я до смерти устала, было холодно, а потом жизнь просто пошла дальше. Никто в Париже не знал, кто я такая. И в какой-то момент я так приноровилась крепко стискивать зубы и подавлять в себе тоску по дому, что перестала что-либо чувствовать. Больше я никогда не плакала. Даже в те моменты, когда мне очень этого хотелось. Но у меня больше не получалось, Эммет.

Он судорожно вздохнул, а спустя какое-то время понимающе кивнул.

– Я хочу что-то сказать, чтобы тебе стало легче.

Мое сердце начало колотиться.

– Ты и так постоянно это делаешь.

Он смотрел на меня, а мне хотелось, чтобы из его темных глаз ушла боль. Я не могла выдержать такого взгляда.

– Обещаю, что никогда не сделаю тебе больно.

Я закрыла глаза.

– А еще я хочу, чтобы ты сразу говорила мне, если я что-то сделаю не так или если буду просить у тебя что-то, чего ты…

– Эммет, прекрати.

Он замолчал.

– Такого еще ни разу не случалось. С тобой я всегда чувствовала себя в безопасности. Рядом с тобой я снова научилась спокойно засыпать. Понимаешь? Потому что я знаю, что ты никогда…

Эммет открыл было рот, но тут же осекся.

– После всего этого я спала со многими парнями. Пока речь шла лишь о сексе, пока я контролировала ситуацию, все было в порядке. Но провести с кем-то рядом целую ночь? Когда мы ехали ко мне, я с трудом это выносила. Приходилось терпеть, потому что свалить я не могла. А потом появился ты, и мне больше не захотелось убегать. Я хотела быть рядом с тобой. Я хотела, чтобы ты просил меня остаться. Но одновременно мне этого не хотелось. Снова испытывать подобные чувства мне казалось шагом назад. Как будто я вновь стала уязвимой. Но ты показал мне, что все совсем наоборот. Что слабость означает силу. Что демонстрировать свои чувства гораздо труднее, чем подавлять их в себе. И что показать кому-то свою уязвимость – это так прекрасно. Все благодаря тебе, Эммет.

В его глазах появилось неизвестное мне выражение, и от этого взгляда мое сердце начало биться чаще. Он смотрел сквозь меня, словно не понимая, что я только что сказала.

– Эмбер, я хочу тебя поцеловать, – сказал он так внезапно, что меня аж бросило в дрожь.

– А я хочу, чтобы ты меня поцеловал.

А затем Эммет приоткрыл рот, положил руку мне на затылок и крепко-крепко прижал к себе. Я всеми клеточками тела хотела остаться здесь, мне больше не хотелось убегать. Не важно, где я – Ванкувер, Париж, – это больше не играло никакой роли, потому что я обрела дом. И этот дом – не место, а человек.

Мой дом – Эммет.

Время пролетело со страшной скоростью, а мне очень хотелось, чтобы оно остановилось. После разговора в парке мы все-таки посмотрели на Эйфелеву башню ночью, а на следующий день поехали на нашу воображаемую стройку на берегу Сены. Мы очень долго гуляли по этому району и представляли здание, которое мы спроектировали для курсового проекта.

Часами сидя с Эмметом на верандах парижских кафешек, наблюдая за тем, как он рисует, и ведя с ним абсурдно глубокие разговоры, я чувствовала себя отрезанной от своих будней и целого мира и едва могла поверить собственному счастью. Я показала Эммету свою школу и каждый уголок Латинского квартала, в кафе делала заказы по-французски, потому что знала, что ему это нравится, а по вечером лежала на согретой солнышком траве в его объятиях и пила красное вино прямо из бутылки. Париж наполнил нас чистым счастьем и волшебством. И это было полной противоположностью тому, что я до сих пор испытывала к этому городу.

Когда спустя одну прекрасную неделю мы, изможденные после бессонной ночи, приземлились в Ванкувере, я ощущала, что мы с Эмметом как никогда близки. Мы прилетели ранним вечером, воздух был теплым, и я в своем худи была мокрая как мышь.

– Вот, вот же они! Эй, привет! – Лори радостно подпрыгивала рядом с Сэмом и едва мы вышли из зоны контроля в зал для встречающих, сразу заключила меня в крепкие объятия.

– Как долетели? Удалось поспать? – Сэм поздоровался сначала с Эмметом, а потом со мной, и взял у меня чемодан.

– А, малыш? Удалось поспать? – Эммет повторил вопрос Сэма и прижал меня к себе.

Я зарылась лицом в его толстовку. В таком же положении я, кажется, провела последние девять часов.

– Вроде я вполне неплохо поспала.

– Господи, мы когда-то тоже были такой сладкой парочкой? – спросил Сэм, обращаясь к Лори на выходе из аэропорта.

– Боюсь, что нет.

– Нет-нет, не переживай, – ухмыльнулся Эммет. – Помню, как кто-то схватил билет на первый же рейс до Торонто, чтобы признаться в любви некой Лори.

– Ну и безвкусица! – прокомментировал Сэм, доставая ключ от машины из кармана.

– Как же я по вам соскучилась!

– Лори, нас меньше недели не было!