Я почувствовал, как по-дурацки стала стекать с меня маска-улыбка. Спохватился, поправил ее. Только спросил:

– В каком смысле?

– Буду с вами откровенен. Заурядная игра меня не интересует. Из уже готовых игроков вы будете делать профессионалов.

– Вы серьезно? – спросил я. Искренне.

Он улыбнулся с укоризной: как я мог заподозрить его в несерьезности. Пояснил:

– В «Записках» вы многого недоговорили. Но чувствуется... – Многозначительным взглядом он дал понять, что кое-что разглядел между строк.

А я все пытался собраться с мыслями. Сосчитать его. Поймать на том, что нужно ему совсем другое. Но зацепиться мне было не за что. Если он – по издательским делам, то... Эта легенда, насчет школы шулеров ничего ему не дает. Может, действительно...

– Нет, – взял и бухнул я.

Он не удивился. Кивнул.

– Я так и думал. И вас не интересует, как я себе это вижу?

– Как? – после паузы спросил я.

Моя благоразумная заинтересованность вызвала в нем одобрение. Он принялся излагать:

– Вы будете жить на дачной окраине Москвы. Особняк построен по европроекту. В вашем распоряжении автомобиль с шофером. – Он улыбнулся, пояснил: – В Москве так удобнее. Свободы перемещения – никакой. Зарплата...

– Он осекся. – Скажем, тысяч пять в месяц. Ну и процент со всех будущих выигрышей ваших подопечных. Вы же сами все знаете... – Он давал понять, что главу «Об учениках» читал внимательно.

Черт возьми!.. Когда-то такое предложение показалось бы...

– Нет, – сказал я.

– Я так и думал. И вас не интересует, кто ученики?

– Кто? – вновь после паузы спросил я.

– Вот, – подчеркнуто заметил он. Дескать, в этом-то все и дело. – Учеников вы будете выбирать сами. Есть очень интересные кандидатуры.

Я смотрел на него с сочувствием. Жалко стало обескураживать его, всемогущего. Дело было даже не в том, что я не соглашусь. Пусть за обучение возьмусь не я – кто-то другой. Его ошибка в том, что он полагает: ученики не проблема. Даже ему с его властными замашками не под силу снабдить перспективных игроков генами шулерства. Я-то за свой предыдущий опыт усвоил, что без них, без генов, все учение – псу под хвост.

– Нет, – в третий раз повторил я.

– Почему? – спросил он.

Я решил растолковать. В конце концов, за всю свою суету он вправе был получить хотя бы разъяснения.

– Во-первых, я уже при деле. Во-вторых... Ваша идея – утопия. Шулером сделать невозможно. Или почти невозможно. Кандидаты, о которых вы говорите, могут быть очень неплохими игроками, но этого недостаточно. Нужен божий дар.

– Вы сказали, почти невозможно, – попробовал он поймать меня на слове.

– Оговорился.

Мы помолчали.

– Хотите, скажу, что по этому поводу думаю? Прямо скажу. Как привык? – спросил он.

Я не ответил. Смотрел на него полуравнодушно-полуожидающе.

– Думаю, в «Записках», как бы это выразиться... все несколько преувеличено.

Я не спорил. Постарался придать взгляду исключительное безразличие.

– Я, как человек, готовый вложить в это дело серьезные деньги, обязан был это предусмотреть. Если бы даже вы согласились, вам бы пришлось пройти экзамен...

Я хмыкнул. Посчитал, что уже имею право на некоторое хамство.

– Неужели отказались бы сыграть с начинающим игроком? С кандидатом? – спросил он.

– Я дал обет.

– Вы дали обет не играть на деньги. Но в виде поединка...

Я смотрел на него снисходительно. Уже случалось нарываться на жаждущих доказательств.

Сейчас не сомневался: игрок, которого припас для экзамена этот уродец, не подарок. Но не собирался играть не по причине сомнения в исходе. Этот распорядитель чужими поступками действовал на нервы.

– Я бы посоветовал вам взять другого учителя, – заметил я.

– Кого? – тут же спросил он. Деловито спросил.

С истинным интересом.

Я вдруг задумался. Кто из наших подошел бы для его проекта. И растерялся. Все, хоть что-то из себя представляющие, либо съехали, либо спились, либо... Не о кого споткнуться, вспоминая. Надо же...

– Вы написали, что мечтали найти достойного ученика, передать ему секреты, – проговорил он.

– Это время прошло.

– Вдруг кандидат вас заинтересует.

– Это невозможно. – Я встал.

– Одну минуту, – изрек Сева и бросил взгляд на Иннокентия.

Тот немедля вышел.

– У вас в Москве есть приличные исполнители, – уже миролюбиво заговорил я. – Зачем искать людей на стороне?

– Как их найдешь? – поддержал тему он.

Я подумал, что если бы меня действительно заинтересовал проект и я хотел бы помочь собеседнику, то добыл бы для него координаты Мопса, диспетчера столичных «катал» и гастролеров, снабжающего их игрой. Мопс знает все и всех. Насколько я слышал, он до сих пор при деле. Крестный отец одесских исполнителей при недавней встрече сетовал, что Мопс неплохо устроился, а коллег-провинциалов забыл.

– Да и зачем все это? – спросил я. – Ну, натаскаете вы людей. Где брать лохов? Нынче все по казино. Попробуй их оттуда смани. – Я усмехнулся.

Так и застыл с усмешкой, превратившейся в растерянность.

Дверь в номер открылась, и в проеме ее возникла девчонка-подросток лет пятнадцати, одетая в джинсы и футболку. Она смиренно шагнула в комнату. За ней вошел Иннокентий. Прикрыл дверь.

Я, не отрываясь, смотрел на вошедшую. Изумленно разглядывал ее скуластое восточное лицо с раскосыми глазами и смуглой кожей. Не понимал, что происходит. Потом перевел взгляд на всемогущего Севу.

– Проходи, – заметил тот девчонке. – Карты с тобой? – И мне, указав на стол: – Милости прошу.

Я растерянно сглотнул и не тронулся с места. Но не из вредности. Что тут было вредничать... Это оказалось возможным. Кандидат меня заинтересовал.

Девчонка приблизилась к столу. Вопросительно взглянула на Севу. Тот кивнул, и она села. Аккуратно положила нераспечатанную колоду на стол.

Сева не стал открыто наслаждаться моим замешательством. Демонстрировал деловитость.

– Попробуете? – спросил меня.

Я шагнул к столу.

– Девочка, как тебя зовут? – елейным голосом, как ребенка, спросил кандидатку.

Девчонка посмотрела на меня непонимающим взглядом. Перевела его на дедушку-наставника.