— Как пойдем? — спросил Раин когда они вышли на Южный тракт.

— Прямиком, — сказал Павол. — И так задержались.

То, что еще несколько дней назад было небольшой тропой превратилось в широкую дорогу. Что и немудрено — столько народу столько раз по ней протопало и в ту и в другую сторону. Идти было легко.

— Мы вообще, на что надеемся-то, — вдруг ни с того ни с сего спросил Феликс. Ни к кому он прямо не обращался.

— Лично я просто хочу прогуляться к Мории и посмотреть, что к чему, — отозвался Раин. — Какой-то надежды у меня нет.

— Серьезно? — Калей был явно удивлен. — Это ведь ты у нас трындел постоянно — идемте, идемте, надо куда-то идти.

— Ну да, трындел, — согласился Раин. — Только… знаете, я давно уже понял, что если на что-то сильно надеешься — ни фига не получается в итоге. Так что я для себя такое правило придумал — вообще ни на что не надеяться и ничего не предвкушать. Тогда все будет нормально. Я это называю — чистый лист.

— И как, работает?

— Ага. Вот серьезно.

— Хорошая философия, — хмыкнул Феликс. — Но вот если серьезно. Без надежд и предвкушений. Вот мы дотопаем до Мории… если нас не прирежут по дороге. Вот мы отделаемся от сопровождающих и прибежим в Летописный. Вот мы встанем перед пультом и нажмем кнопку…

Все молчали, ожидая продолжения. Через минуту не выдержал Калей.

— И что дальше-то?

— Именно. Я никак не могу придумать, что будет дальше!

— Одно из двух, — авторитетно сказал Савон. — Либо что-то произойдет, либо не произойдет ничего.

— Ага, прям ответ блондинки на вопрос о вероятности встречи с динозавром, — подколол его Феликс.

— Возрази, — ответил ему Савон. Он был, судя по всему, в отличном настроении.

— А что тут возражать? Ты того… дальше развивай. Скажем, ничего не произошло — что нам делать?

— Дальше нажимать, — хихикнул Калей. — Мы так и останемся там — нажимать и вопить, что хотим домой.

— Отличный вариант, — хохотнул Савон.

— Хорошо, а что может произойти? — не отставал Феликс.

— Одно из двух — или портал сработает и мы окажемся дома. Тогда никаких вопросов — снимем шлем и пойдем себе.

— А второе?

— Ну, произойдет что-то непредвиденное и нас, например, выбросит в тот момент, в котором мы тут очутились. Или мы перейдем на новый уровень. Или еще что-нибудь. В любом случае…

— В любом случае что?

— Глупо вот сейчас чего-то высчитывать. Что будет — то и будет. Если будет то, что мы ожидаем — все будет ясно, что делать. Если будет что-то другое — мы посмотрим, что это за другое и решим, что делать на основании этого. Все.

— Все?

— Ага. Лучше об этом не думать. Раин прав — чистый лист. Приходим и делаем. Смотрим на результат сделанного, и только тогда решаем, что делать дальше.

Павол, не размыкая губ, похлопал в ладоши, Савон на ходу раскланялся.

— А что ты такой радостный-то, — желчно спросил Феликс.

— А радостный я такой потому, что что-то начало происходить в нашей жизни. Лед тронулся, как говорил великий комбинатор. Движуха пошла. И это хорошо.

— Так эту движуху кто организует-то?

— А кто бы ее не организовывал. Понимаешь? Ну согласись — возможностей у нас стало больше, чем неделю назад, правда?

Феликс вздохнул.

— Тут ты прав. Просто не люблю, когда меня вот так несет, как щепку в потоке.

— Ты даешь, — удивился Раин. — Ты ведь нас, по большому счету, в этот поток и кинул! Кто двоюродному братцу про Морию в уши надул? Этот наш поход — целиком и полностью заслуга Фарафа. То есть, по большому счет — твоя. А ты раз — и в кусты.

Феликс засопел и изо всех сил пнул валявшуюся на пути ветку.

— Ну да. Не знаю. Вчера мне это показалось хорошей идеей.

Дальше шли в молчании, пока не вышли на старую дорогу. Там им навстречу почти сразу попалась колонна дирмонцев — их вели на Южный тракт. Павол перекинулся парой слов с кем-то из охраны — выходило так, что на Юг послали гонцов, те приведут отряд для конвоирования пленных, а пока их разместят в поле под охраной пригорянской стражи.

— Сами себе пусть землянки копают, если не хотят под дождиком мокнуть, — равнодушно поглядывая на поникших дирмонцев сказал охранник. — По мне, так можно было бы их и туда положить, — он кивнул на длинную насыпь, которая венчала могилу, в которую пленные положили своих погибших товарищей. Ее венчало два больших камня.

Ребята прибавили шагу.

Старая дорога шла вдоль кряжа до переправы. Там стоял старый, давно разрушенный мост — именно он задержал войско неприятеля и, по большому счету, спас Пригорье. В этом месте речка прижималась к кряжу, а дорога — наоборот, отходила от него, устремляясь к старым, давно заброшенным рудникам. До них, по сведениями Павола было два дня пути.

Временная переправа была наведена между провалившимися остатками арки старого моста. Сейчас это был просто настил из досок, под которым бежала быстрая речка — в этом месте течение было быстрым, вокруг камней ставали пенные буруны.

— Как они лошадей-то перевели? — удивился Раин.

Действительно, на другой стороне, в лагере южан были видны всадники, да и генералы колдуна, как и он сам, были верхом.

— Глаза им завязали, — откликнулся Павол. — Есть способы. Правда это все небыстро, конечно.

Узкий деревянный настил трясся и качался, да и каменная кладка выглядела крайне ненадежно — после переправы все вздохнули с облегчением. Купаться никому не хотелось.

На берегу их встретил Пирон.

— Явились, — вместо приветствия сказал им он. — Давайте сюда, вас давно ждут.

Лагерь был малолюден — пригорянской стражи там было с полсотни, плюс почти все южане. Гномы, по словам Пирона, ушли еще ранним утром.

Ряды палаток — видимо, остатки неприятельского лагеря — тянулись вдоль опушки. Там же белели пеньки свежесрубленных деревьев, остатки его приготовлений к переправе. Часть палаток была уже разобрана и сложена. На костре стояли два больших котла.

— А чего добру пропадать, — хмыкнул Пирон в ответ на невысказанный вопрос. — Припасы противника — сушеное мясо, горох, в общем что нашли. Через часок милости просим к столу.

— Глянь-ка, Феликс, — сказал Раин, подталкивая товарища. Чуть поодаль, недалеко от костра сидели на земле три гнома. Двое незнакомых и Гонд — тот уже снял с ноги свою шину.

— Фараф тебе эскорт выделил.

— Угум, — сказал Феликс и пошел к сородичам. Те, увидев его, вскочили. Незнакомые низко поклонились, Гонд тоже отвесил поклон, но менее глубокий. Все четверо заговорили между