забирала у меня все силы, по ночам я видела сны о волшебном мире. Мой кот снова был со мной. Мы вместе колдовали, а потом он превращался в мужчину и мы играли дуэтом, исполняя очередную удивительную композицию. Утром я просыпалась с чувством невосполнимой потери и подавлено брела умываться, стремясь быстрее окунуться в тревоги нового дня, чтобы не думать о том, что я больше никогда не буду пользоваться магией и вряд ли еще в своей жизни встречу Ранира.

Первая сессия осталась позади. Сдала я ее не блестяще, но вполне приемлемо. Каникулы мы с бабушкой провели в нашем доме, наслаждаясь покоем и тишиной. И вот сегодня первый день нового семестра, а я дико проспала и нещадно опаздывала на первую пару. А все из-за того, что вчера очень поздно вернулась в Новосибирск и утром не услышала будильник.

Взлетев по лестнице на второй этаж, ринулась к двери в аудиторию. Быстро постучала и, рванув ручку, заскочила внутрь.

– Доброе утро, Вениамин Германович! Простите за опоздание. Можно войти? – выпалила на одном дыхании, устремляясь к ближайшему свободному месту.

– Асияна Николаевна Мирошина? Правильно я понимаю? – услышала совершенно незнакомый суровый мужской голос и замерла на полпути, метнув в преподавателя испуганный взгляд.

– Да, – еле слышно выдавила в гробовой тишине зала. – Это я.

За преподавательским столом сидел худощавый светловолосый гладковыбритый мужчина примерно сорока лет в модных очках и темно-сером костюме и сверлил меня пронзительным взглядом стальных глаз.

– Замечательно, – довольно протянул этот отвратный тип, от которого так и пробирал мороз по коже. – Я ваш новый куратор, Олег Петрович Вяземский.

– А где Вениамин Германович? – растеряно спросила и тут же спохватилась.

– Моего предшественника перевели на другую должность, – несмотря на дерзость моего вопроса, ответил мужчина. – Теперь вы будете заниматься под моим чутким руководством. Присаживайтесь, Мирошина. Начнем.

Я быстро прошмыгнула за стол, достала из сумки тетрадь и уткнулась в конспект, строча со скоростью звука и боясь пропустить хоть слово из сказанного преподавателем.

– Итак, – вещал пижон, – мы с вами начинаем новый семестр с…

Я усиленно выводила все, что он говорил, не сильно вникая в суть. Меня больше волновало то, что мой обожаемый Вениамин Германович у нас больше не преподает. Это было просто катастрофой. Забавный и добрый старичок помог мне подтянуть хвосты после выхода на учебу. Мы подружились, и я с удовольствием помогала ему с оформлением бумаг или еще какими-то мелочами, которые пожилому человеку давались не так легко, как мне. В этом полугодии я планировала найти подработку и надеялась, что куратор снова поможет мне с учебой в случае непредвиденных обстоятельств. А теперь его сменили на этого жуткого типа, и еще неизвестно, чем это нам всем грозит.

Во время пары Олега Петровича тишина в аудитории стояла просто оглушительная, не то что при нашем «старичке», как мы именовали за глаза Вениамина Германовича. Теперь мы боялись лишнее движение сделать, чтобы не привлечь к себе внимание этих ледяных глаз, интуитивно чувствуя исходящую от этого человека угрозу.

– Все свободны, – объявил, наконец, преподаватель, когда занятие закончилось. – Работайте над тем, что мы обсуждали. Всего доброго.

Сложила вещи и поспешила вместе со всеми на выход.

– Ах, да, – вспомнил что-то мужчина, а мы в страхе застыли, не двигаясь с места. – Мирошина, задержитесь.

Мои одногруппники с облегчением выдохнули и рванули к двери. А я осталась стоять возле своего стола.

Когда зал опустел, Олег Петрович вновь заговорил:

– Асияна Николаевна, я хотел обсудить вашу успеваемость.

Я молча ждала, что он скажет дальше, и смотрела в пол. Почему-то встречаться с ним взглядом не хотелось.

– Подойдите сюда, – вдруг попросил он, и мне ничего больше не оставалось, как приблизиться к его столу. – Я просмотрел ведомость за прошлый семестр. Взгляните. Вы позже всех сдали все зачеты и с трудом вышли на сессию. Это неприемлемо.

Свои оценки я и сама прекрасно знала. Но учитывая то, что мне пришлось много нагонять, я справилась отлично. Волна жгучего гнева всколыхнулась в душе, и я с силой сжала ручку сумки.

– Я долго болела, – холодно заметила. – И даже если вас мои оценки не устраивают, сессию я сдала вовремя. Поэтому никаких претензий ко мне быть не может.

– Никто и не говорит о претензиях, – вдруг обезоруживающе улыбнулся мужчина, совершенно сбив меня с толку. – Я хотел сказать, что если так пойдут дела и в этом семестре, вам будет очень сложно сдать следующую сессию. Занятия в этом полугодии будут интенсивнее, чем в прошлом. Поэтому я как ваш куратор беспокоюсь, чтобы у вас в будущем не было схожих проблем. Я готов позаниматься с вами дополнительно, если это поможет вам сдавать все вовремя.

Я уставилась на преподавателя в немом изумлении, силясь понять то, что он только что сказал, ища подвох и скрытый смысл. Но Олег Петрович смотрел мне в глаза прямо и открыто, спокойно улыбаясь.

– Я думаю, – скомкано ответила, так и не найдя скрытых мотивов его поведения, – в этом семестре у меня таких проблем не будет. Я собираюсь усиленно заниматься и ничего не пропускать.

– Я вас понял, Мирошина, – кивнул мужчина. – Будем надеяться, что все так и будет. В любом случае, вы можете рассчитывать на мою помощь.

– Спасибо, – ошарашено выдала, пятясь к двери. – Я могу идти?

– Идите, – милостиво махнул он рукой, и я пулей вылетела в коридор, даже забыв попрощаться.

В коридоре стояла вся моя группа в полном составе. Ребята окружили меня и засыпали вопросами:

– Ну как?!

– Что он сказал?

– Зачем оставил тебя?

Звучало со всех сторон. Только я хотела всех успокоить и прояснить ситуацию, как услышала ехидный голос Светки, Витькиной девушки:

– Да что тут непонятного-то? Глаз он на нее положил, на нашу утонченную флейтистку! Вон как пялился всю пару. А она – ноль внимания. И что только мужики находят в некоторых. Кожа да кости.

Мне стало невыносимо противно от этого несправедливого замечания, и я молча прошла сквозь толпу к лестнице, чтобы подняться в другую аудиторию на следующую пару.

– Яна, – окликнул меня Витька, – постой. Извини. Света не хотела тебя обидеть. Так что хотел этот ледяной дракон?

– Спросил, почему