После ухода агентов мы с Амалией стояли молча целую минуту.

Наконец, я смогла облегченно выдохнуть.

– Что ж, – нарушила тишину Амалия, – это было интересно.

– Они не хотят, чтобы мы упоминали о магии портала в наших рапортах, – размышляла я вслух, нервно поправляя очки. – Они пришли, чтобы убедиться, что наш рассказ совпадает с тем, что рассказал Эзра.

– Вопрос в том, почему они хотят продвигать эту чушь о фейри вместо того, чтобы выяснить правду. – Кузина махнула рукой. – Не то чтобы я жалуюсь. Мы же не хотим, чтобы они проводили в отношении нас расследование.

– Если только они… неофициально.

Мы обменялись обеспокоенными взглядами.

– Ты говорила с Эзрой после того, как мы оставили его там прошлой ночью? – спросила она.

– Я отправила ему четыре сообщения с просьбой перезвонить. Но он так и не ответил, – я поморщилась. – Однако, похоже, он был занят. Думаю, что это был умный ход с его стороны – подать рапорт о том, что случилось. Кто-нибудь в конце концов заметил бы, что вертолетная площадка затонула, и стал бы выяснять, в чем дело.

– Тем не менее было бы неплохо, если бы Эзра хотя бы предупредил нас, – она посмотрела время на своем телефоне, сунула его обратно в карман и собрала свои патентные документы. – Я пошла собираться.

– Собираться? Да у нас впереди еще больше часа.

– Да, но это вечеринка в честь Зоры, в честь ее возвращения в строй. Это ее первый выход в гильдию со времени ранения! Опаздывать нельзя!

Она бросила на меня укоризненный взгляд, как будто это я никогда и никуда не приходила вовремя, а затем направилась в свою комнату.

Улыбнувшись ее новому настрою на пунктуальность, я вернулась на диван. Мой ритуал по наведению красоты был краток, а арсенал незатейлив: утюжок для выпрямления волос и тюбик с блеском для губ. А значит, на подготовку мне понадобится всего несколько минут.

Гримуар лежал на журнальном столике рядом с книгой Зуиласа с фотографиями пейзажей. Верхние уголки некоторых страниц были загнуты.

В замешательстве я положила книгу на колени и пролистала все страницы с отмеченными им фотографиями. Стада антилоп гну в африканской саванне, опасно узкие столбы в горах провинции Хунань в Китае, водопад среди черных скал в Исландии, покрытые снегом горы Антарктики, захватывающие дух секвойные леса в парке Редвуд в Калифорнии, взмывающие ввысь морские утесы на побережье Шотландии.

Когда я смотрела на последнюю фотографию, мое воображение поместило на эти утесы нас с Зуиласом. Я представила, как мы смотрим на волны стального цвета, прикрываясь от порывов холодного ветра. Испытывая трепет и восторг – оба. Как изучаем достопримечательности, которые никто из нас не видел. Приключение, на которое я никогда бы не решилась в одиночку, но с ним…

Я покачала головой. О чем я только думаю? Зуилас хочет вернуться домой, а не путешествовать по планете. Он уже почти ушел от меня.

В груди у меня возникло напряжение.

Инферно завибрировал от тепла, и на диване в сгорбленной позе появился Зуилас и тут же откинулся на подушки, подогнув под себя ногу.

На меня смотрели алые глаза, и мне стало интересно, сколько моих мыслей он услышал.

Боль внутри меня росла, и я закрыла книгу. Мы никогда не побываем в этих местах вместе. Он хотел вернуться домой – и я тоже этого хотела. Я хотела вернуться к нормальной жизни, где я не была бы нелегальным контрактором, постоянно опасающимся быть пойманной. Я не хотела делить свой дом, свою жизнь и свой разум с демоном. Я не хотела быть привязанной к нему навсегда.

Я не… но сердце у меня все равно щемило.

– Что у тебя болит, vayanin?

Вздрогнув, я опустила голову. Все-таки он не услышал, о чем я подумала, – но улавливал другие признаки. Не желая углубляться в водоворот запутанных чувств, которые я испытывала в связи с перспективой его ухода из этого мира, я нахмурилась.

– Тебе обязательно продолжать оскорблять меня, Зуилас?

– Я тебя не оскорбляю.

– Может, ты и не считаешь оскорблением, когда называешь меня неуклюжей, но…

– Я не называл тебя неуклюжей.

– Ты продолжаешь называть меня vayanin.

– Я же сказал тебе, что это не оскорбление.

– Тогда что это значит?

Он широко улыбнулся, и в его алых глазах вспыхнули веселые искры.

Я смущенно нахохлилась.

– Может, это и не оскорбление, но ты же смеешься надо мной.

– Я не смеюсь.

Несмотря на его заявление, я видела, что он едва сдерживает смех, и от этого мне стало больно. Может, у него и не было злых намерений, но если он думает, что это смешно, то приятного в этом мало. Почему Зуилас называет по имени всех, кроме меня?

Я фыркнула, чтобы скрыть огорчение, резко встала с дивана и шагнула в сторону. Но он сильно дернул меня за свитер. Я упала назад, приземлившись ему на колени, и хотела было уже спрыгнуть, но демон обхватил меня своими сильными руками, крепко прижав к груди.

– Vayanin – не оскорбление, – промурлыкал он мне на ухо, и его теплое дыхание пощекотало мне кожу. – В вашем языке нет такого слова. Ты его не знаешь.

– Тогда почему ты продолжаешь называть меня так?

– Это хорошее слово для тебя.

Я стиснула зубы, слишком хорошо ощущая, как соприкасаются наши тела.

– Тогда объясни мне.

– Hnn… это будет нелегко, – вздохнул он. – Vayanin значит…

На мгновение он замолчал. Собираясь с мыслями или решая, следует ли вообще говорить?

– Ночь – время опасности, – произнес он, и все веселье испарилось из его голоса, тон стал низким, хриплым. – Это время, когда мы охотимся. И когда на нас охотятся. Темно и холодно, и нет возможности восстановить vīsh. Всю ночь мы наблюдаем за горизонтом.

Я замерла в его объятиях, иногда забывая дышать, пока слушала его голос.

– Когда первый луч света достигает земли, небо постепенно желтеет, приходит тепло, и наступает новый день, окружающий нас мир становится безопасным. Момент, когда луч солнца касается тебя после темной холодной ночи, – это и есть vayanin.

В ушах у меня гулко стучал пульс. Грудь снова сжалась, но уже не так, как раньше. Было больно, но по-другому. Развернувшись в его объятиях, я вытянула шею и уставилась на него с недоверчивым удивлением.

– Я думала… Все это время я думала, что ты меня дразнишь.

Он с печалью взглянул на меня – и сверкнул своей хищной улыбкой.

– Я знаю.

Я моргнула.

Вот почему он всегда выглядел таким довольным, когда я требовала объяснить, что означает vayanin? Его веселила не остроумная насмешка, а то, как я ее воспринимала. Вместо того чтобы сказать мне правду, он позволил мне думать, что