– Засада – дело хорошее, – сказал Стингер. – У нас тут аммонала до дури, можно минное поле быстренько забабахать… Только тундра большая, дорог нет. Как их на то поле загнать? Или заманить?

– Сейчас они движутся от океана как раз по узкой дороге, – объяснил фантом. – По долине Нижней Таймыры. В сторону не свернуть, берега там скальные, отвесные. Смотрите…

В штабе появилась подсвеченная рельефная карта, повисла в воздухе рядом с фантомом. Хорошая карта, подробная, жаль что виртуальная, не попросить на память о знакомстве…

– Вот место высадки… Вот маршрут каравана и его местонахождение на данный момент…

Одновременно со словами фантома, на карте появился крестик на побережье, затем протянулась жирная пунктирная линия, повторявшая изгибы Нижней Таймыры.

– Вот предполагаемый дальнейший маршрут… А вот здесь Таймыра течет по равнине, в низких берегах, и у пришельцев сразу появится множество возможных направлений. Значит, где-то вот здесь вам необходимо выбрать место для засады. И устроить панихиду с танцами.

Произнося последние слова, фантом устремил свой виртуальный взгляд прямо на Бага. И самым натуральным образом подмигнул.

Сержанта словно пыльным мешком по голове ударили… Он участвовал в дальнейшем обсуждении операции, – для того, собственно, и был приглашен как единственный здесь военный специалист… Что-то говорил, что-то советовал, и даже вроде не совсем глупое. Но голова была занята абсолютно другим. Багиров пялился на фантома и пытался понять – видел или нет он раньше этого человека? Лицо, фигура, одежда, даже тембр голоса, – в данном случае – не приметы, электроника смоделирует любой потребный облик. Но пластика движений остается та же, что и у находящегося вдалеке человека, управляющего движениями своего компьютерного двойника. И сержант напряженно всматривался в каждый мельчайший жест виртуала.

А когда обсуждение завершилось, произнес, обращаясь к фантому:

– Панихиду с танцами устроим знатную. Станцуем от души, как в лучшей консерватории.

Большой Пепс хмыкнул, восприняв сказанное, как солдафонскую шутку юмора. Фантом тоже никак не продемонстрировал понимание, но все же Абдулла Багиров подумал, что долгие часы, проведенные на молитвенном коврике, даром не пропали… Аллах все-таки смилостивился и послал надежду на возвращение.

Профессор Птикошон очень напоминал сейчас известного героя русской сказки – Емелю-дурака. Причем в тот момент из биографии Емели, когда дурак общался с пойманной щукой. А поскольку рыба в руках у профессора находилась отнюдь не волшебная, то и способностью к разговору не обладала, и беседа свелась к монологу профессора, негромко бормотавшего себе под нос…

Понимал я его с пятого на десятое – профессор, уроженец Квебека, говорил сейчас на тамошнем жаргоне, к тому же обильно загрязненном научными терминами, и программа-переводчик, закачанная в мою «балалайку», бездарным образом спасовала… Кого профессор именовал «мой дружочек» – рыбу или таинственного обитателя озера, я так и не понял.

Закончилось все в полном соответствии со сказочным русским каноном: Птикошон шагнул к озеру, осторожно положил на мелководье метровую рыбину. Она лежала в воде неподвижно, лишь слегка покачиваясь на мелкой ряби. Профессор отошел от уреза воды, взял со стоявшего неподалеку складного столика пульт управления, коснулся клавиши… Рыба, выглядевшая безнадежно дохлой, ожила, взмахнула хвостом и стремительно исчезла в глубине.

Разумеется, рыба лишь выглядела рыбой, но для ухи или заливного никоим образом не годилась. Небольшой аппарат для подводных исследований, очень скоростной, очень маневренный, напичканный всевозможной электроникой – и притом не отпугивающий своим внешним видом обитателей озера. Не всех обитателей, наверное, – рыбья мелочь, скорее всего, бросалась врассыпную при виде электронной щуки, но профессора Птикошона интересовали куда более крупные объекты, неспособные испугаться метровой рыбины.

Присутствующие встретили отплытие чуда техники негромкими аплодисментами. На «пляже» собрались почти все свободные на данный момент участники экспедиции. Но главный охотник, Эфенди, отсутствовал. Возможно, был занят сейчас исполнением своих служебных обязанностей – в одной из палаток для него был оборудован самый настоящий кабинет, со всей необходимой аппаратурой, позволяющей и работать с электронными документами, и проводить виртуальные встречи и совещания. Хотя, может быть, отсутствовал аль-Луаньян на берегу по иной причине – следовал старинной практике стрелков-сахибов, которых абсолютно не интересовало, каким способом егеря выследят слона или тигра, а темнокожие загонщики выставят его под меткий выстрел…

К профессору, разумеется, тут же подскочила Лайза с микрофоном наперевес, оператор нацелился объективом камеры. На вопросы профессор отвечал, перейдя на более классический вариант французского, а сам поглядывал одним глазом на экраны – на одном из них отражалось положение фальшивой рыбины на карте озера, на двух других – то, что видел каждый глаз-объектив аппарата (бинокулярным зрением псевдощука не обладала, зато имела угол обзора триста шестьдесят градусов).

Лануа стоял со скучающим видом. На груди его висела фотокамера – я в них разбираюсь слабо, но даже по виду ясно, что техника мощная, не просто профессиональная, но и безумно дорогая, возможно, знаменитая «Шива», а может быть, вообще аппарат штучной сборки, не имеющий серийного названия… Однако Хамиз услугами своей навороченной техники почти не воспользовался, сделал лишь кадр или два для ежедневного пресс-релиза, вывешиваемого в Сеть, – и всё. В конце концов его задача – отражать жизненный путь и свершения великого Эфенди, а не какого-то никому не известного профессора…

С берега пресс-секретарь ушел первым. Я мысленно поставил галочку против его имени… Только не спрашивайте, что эта галочка означала. Сам не знаю. С одной стороны, абсолютно не интересоваться подводными пейзажами озера мог человек, в монстра не слишком верящий и слыхом не слыхавший о «Сатане». Или человек, осведомленный о том, где лежит «Сатана». И знающий, что никакой чучундры в природе не существовало и не существует, что она – фейк, созданный для дезинформации Эфенди.

Вот и гадай, что означает уход Хамиза Лануа… Я вздохнул. Третью неделю околачиваюсь с охотниками, но до сих пор понятия не имею, кого должен застрелить… Непорядок. Этак до получения гонорара дело никогда не дойдет. Конечно, рано или поздно «икс» проявит себя открыто. Но как бы не стало и в самом деле поздно что-то предпринять… А в деле может быть замешан еще и «игрек», и «зет»… На самом деле выход есть: когда охота подойдет к финалу, надо залечь с пулеметом на высоком месте, – и как только аль-Луаньян пристрелит свою зверюгу, открыть огонь и уложить всю компанию, за исключением Хасана и Эфенди… Шутка.

Вслед за Лануа с берега ушли еще несколько человек. Другие, более любопытные, остались. Профессор, освободившийся наконец от Лайзы, и его ассистент священнодействовали, не обращая внимания на столпившихся за спинами зрителей.