— Ты сама-то выспалась? — спросил Виктор.

— Мне не нужно много времени для сна, — пожала она плечами. — В этих землях кто много спит — тот мало живет.

Виктор только вздохнул. Ему самому спать хотелось просто зверски. Ночка выдалась бурной: свою смену он отдежурил вместе с Костяникой. Хорошенько так подежурили, хотя и старались не шуметь. Было здорово, конечно, но зато сейчас от зевоты выворачивало скулы.

Впрочем, всю сонливость как рукой сняло, когда снаружи донесся крик А-Ка:

— Мураши!

С матом и грохотом из соседней комнаты вывалился заспанный Костоправ. Глаза — ошалелые. В руках — боевой цеп.

Виктор и Костяника выскочили на разбитое крыльцо.

Солнце только-только встало. Быкони были оседланы. А вдалеке, у кромки леса, угадывалось шевеление в высокой траве. На открытых местах копошились знакомые уже насекомые-мутанты. Много. Очень. Твари, правда, не подходили близко: видимо, стягивали силы для решительной атаки и…

— Едрить-педрить! — провозгласил Костоправ. — Да они ж нас окружают, матку их муравьиную во все дыры! Чтоб ей всех куколок обратно!

Действительно, мураши охватывали добычу с флангов, точно так же, как вчера Виктор, А-Ка и Костоправ брали в клещи отбившегося от муравейника разведчика.

Костяника огляделась вокруг, сканируя красными глазищами окрестности. Затем выдала неутешительное:

— Уже окружили.

Что ж, их спутница могла видеть то, что недоступно обычному человеческому взгляду.

Девушка вздохнула:

— Мурашиное Гнездо оказалось ближе, чем я предполагала.

— Или мы слишком долго спали, — А-Ка хмуро глянул на помятое лицо Костоправа.

— По быконям! — приказал Виктор. — Быстро!

Через пару секунд все сидели в седлах. Костяника расположилась перед Виктором. Он снова чувствовал волнующее гибкое тело девушки и ощущал запах ее волос.

Костоправ неодобрительно покосился в их сторону, однако от комментариев воздержался. Видимо, обстановка не располагала.

— Туда! — Костяника указала в сторону восходящего солнца. — Там мурашей меньше. Еще можно пробиться.

Они сорвались с места в карьер.

В самом деле, мурашиная тропа, протянувшаяся по старому поросшему кустарником и травой шоссе, пока не стала непреодолимым препятствием.

Несколько насекомых оторвались от живой дорожки и, по-скорпионьи выгибая спины, атаковали всадников. К счастью, тяжелые копыта быконей размазали мурашей прежде, чем те успели впрыснуть в них яд. Еще двух или трех тварей сбил боевым цепом скакавший впереди Костоправ. На этот раз оружие в руках лекаря разило точнее, чем вчера.

Мураши разлетелись в стороны. Потом — прыжок, прыжок и еще один… Три взявших разбег быконя и четыре человека, сидевших на них, беспрепятственно перемахнули через шипящих насекомых и целый частокол ядовитых жал.

Твари, рассыпав строй, бросились в погоню. Как выяснилось, шесть тонких, но необычайно проворных мурашиных лапок вполне могли состязаться в скорости с четырьмя сильными ногами быконя. Обернувшись, Виктор увидел, как лавина насекомых хлынула в их сторону. Казалось, сама земля гонит живую волну. И от того, кто первым сдастся в этой гонке, зависела жизнь и смерть беглецов.

«А ведь первым выдохнется быконь, на котором скачут два всадника», — с тоской подумал Виктор.

Бесчисленное мурашиное воинство двигалось сплошным ковром. И оставалось только одно: уносить ноги без твердой уверенности в том, что унести их удастся.

Что ж, в Большом Котле выживает только тот, кто хорошо видит, мало спит и быстро бегает. Да и таким везет не всегда.

* * *

Погоня продолжалась уже с полчаса. Мураши не отставали. Правда, теперь они перестроились в широкую колонну. За беглецами словно тянулся шлейф насекомых-мутантов, и избавиться от этого зловещего хвоста никак не удавалось.

Виктор даже пожалел, что впереди нет Гуси, как тогда, во время бегства от Инквизиторов. Хотя под силу ли гигантской гусенице справиться с мурашиным племенем? Тот еще вопросик.

На этот раз их спасла не Гуся.

— Налево! — закричала Костяника, разглядев что-то в раскинувшемся по левую руку редколесье. — Туда! Быстрее!

— За мной! — Виктор, не раздумывая, дернул повод.

Костоправ и А-Ка тоже повернули быконей.

И что дальше? Впереди какие-то корявые карликовые деревца, стоящие так редко, что на их ветвях почти нет мохового покрывала. Кроновые мхи не любят такие низкие и тщедушные лески.

Так, а внизу что?

Под чахлыми деревцами раскинулось целое поле странных плодов. Большие — размером с ядро тяжелой крепостной бомбарды, ярко-красные, они гроздьями лежали в невысокой траве. Будто какой-то великан рассыпал великанское же крашеное пшено.

Шары цвета глаз Костяники были повсюду. Они алели везде, куда ни бросишь взгляд. От каждого куста с чудными плодами по земле тянулись толстые жесткие стебли и вились длинные и гибкие ворсистые побеги.

— А теперь — не останавливаться! — услышал Виктор голос Костяники. — Только не останавливаться!

— Вперед! — крикнул он. — Не тормозить!

И направил быконя между связками алеющих шаров.

Копыта почти сразу же запутались в цепких побегах, но быкони легко рвали траву и прокладывали дорогу вперед, вперед, вперед…

А сзади…

Сквозь стук копыт и треск выдираемых из земли побегов Виктор различил еще какой-то странный звук за спиной. Он обернулся.

Плоды, мимо которых проносился быконь, взрывались, словно пороховые мины. Из-под кожуры разлетались алые брызги, а над самой землей струился едва заметной дымок.

Позади Костоправа и А-Ка тоже разбрызгивались красные фонтаны, и расползался дымчатый туман.

Редколесье закончилось довольно быстро. Вместе с ним оборвалось и поле с плодами-бомбами.

— Все! — с облегчением выдохнула Костяника. — Мураши здесь не пройдут.

Виктор остановил быконя.

Отсюда видно было, как на противоположном конце леска снова начали лопаться плоды. Мураши, влезавшие на окропленную алым соком и покрытую легкой дымкой землю, падали на спину, сучили ножками и через секунду-другую замирали в неподвижности.

— Оба-на! — в изумлении пробасил Костоправ. — Дохнут, падлы!

Впрочем, только лишь смертью насекомых дело не ограничилось. Гибкие ворсистые побеги словно щупальца опутывали погибших мурашей и уже подтягивали их к основанию кустов, из которых росли.

«Выходит, не случайно трава так за копыта цеплялась», — подумал Виктор.

— Етить твою! А мурашей-то жрать сейчас будут! — выдал очередной комментарий пораженный лекарь.