подтянули на четверть мили к юго-западу, в подходящее место, где можно было сразу же войти в первое разводье. После этого мы поставили паруса, но, к несчастью, сорвало утлегарь и мы не могли обойти одну льдину, а, повернув на другой галс, не сумели обогнуть и стоявший на мели айсберг, из-за которого сели на мель. Вскоре все же мы подтянули судно к берегу с помощью тросов. Днище не было повреждено, но у руля сломалась нижняя часть пера, и наше продвижение на этом закончилось.

29 августа. Рано утром отремонтировали руль; дул упорный и сильный западный ветер; временами шел снег. Это был как раз тот ветер, о котором мы мечтали, и после многих сомнений и тревог мы наконец-то почувствовали себя освободившимися, да, освободившимися, но еще не свободными. Мы отчалили вскоре после четырех часов и, зарифив марсель, направились к островкам, которые на поверку оказались обособившимися плавучими льдинами. К несчастью, когда мы прошли более двух третей пути, ветер переменился на северо-западный и нам не удалось преодолеть еще одну милю, чтобы обойти эти острова с востока. Тут ветер сменился на северный. Поднялся снежный шквал, и лед погнало вдоль северного берега. В девять часов ветер опять сменился на северо-западный и, пройдя четыре мили, мы снова очутились близ берега.

Мы уже прошли мимо двух бухт, когда вдруг начался сильнейший снегопад и пришлось войти в маленькую бухту, где внезапным сильным шквалом нас едва не занесло на скалы.

Мы верповали к вдающейся в сушу части этой новой гавани, куда впадала речка, и немедленно пришвартовались к берегу на двух тросах. Едва мы успели это сделать, как с севера наскочил резкий штормовой ветер с сильным снегопадом, заставивший нас поставить больше швартовов. Здесь мы видели, как лед очень быстро сносило на юго-запад, и были благодарны судьбе, что очутились в надежном убежище. Чувство безопасности заставило нас забыть о тяжелых трудах, выпавших на нашу долю.

31 августа. Ветер стал слабее, и мы отправились на берег, чтобы изучить обстановку в проливе. Выяснилось, что все забито льдом, и пролив непроходим. Август закончился, а мы прошли всего четыре мили.

10–13 сентября. Нашу гавань еще сильнее забило льдом из залива, и на море все было недвижимо. Природа не позволила бы, чтобы воскресенье стало чем-либо иным, кроме дня отдыха, даже если бы мы захотели нарушить закон. В понедельник дул сильный ветер и нагромождения пакового льда стали еще чудовищнее, если это вообще возможно.

15, 16 и 17 сентября. С холма теперь не видно было чистой воды. Средняя температура достигла 32° F, но на солнце не замерзало. Слабое утешение! Отметим одно пустяковое событие, которое здесь, где никаких происшествий не случается, приобретает важное значение: за последнюю неделю мы подстрелили довольно много белых куропаток. При том образе жизни, какой мы вели, большим событием было даже поймать лемминга. И если теперь среди моряков распространился обычай рассказывать обо всем, писать, даже когда нет интересного материала, почему бы нам не следовать моде?

23 сентября. Удалось подвести судно к кромке льда в надежде, что следующий день позволит нам прорваться. Но новый день отказал в такой милости. Оставалась только обычная надежда на будущее, если желания можно назвать надеждой. И это было все! Теперь, когда мы намертво застряли, пожалуй, ни у кого не было уже надежды на лучшее. А если такой наивный человек среди нас и был, то его ждало разочарование.

Конец месяца не принес облегчения, и перспективы вырваться на свободу тускнели с каждым днем. Не боюсь признаться, что они вообще исчезли. Нельзя было рассчитывать на какое-то дальнейшее продвижение, когда наступившая зима навалилась на нас всей своей тяжестью. Но худшее ждало нас впереди. Казалось вполне вероятным, что судно так и не удастся вывести из льдов и мы в конечном счете будем вынуждены бросить его со всем, что было на борту.

Первое, что нам предстояло в будущем, — это экономить провизию и в еще большей степени топливо, разумеется проявляя всемерную заботу о здоровье людей. Нужно было делать все, чтобы поднять их настроение. Теперь мы могли по крайней мере сказать, что находимся уже на пути домой, продвинувшись на некоторое расстояние, и нет оснований сомневаться в завершении обратного пути в следующем году. Нас еще ожидали оставшиеся запасы с «Фьюри», и мы располагали лодками, на которых могли добраться до Девисова пролива, если нам придется оставить судно. Здесь мы можем встретить китобойца или добраться до датских поселений в Гренландии. Впрочем, если и приводилось больше доводов, чем здесь перечислено, то результат оставался неизменным: у тех, кто еще питал надежду, ее не прибавлялось, а те, кто ее потерял, продолжали отчаиваться.

12, 13, 14 октября. Продолжали расснащивать судно и создавать склады на берегу, а середину корабля дважды обнесли цепью. Мы намеревались затопить судно следующей весной или, раз оно вскоре должно было само затонуть из-за течи, принять меры, чтобы его можно было поднять, при условии, что какому-нибудь кораблю удастся подойти к тому месту, где мы его оставим. Не стану говорить о том, разумно ли было делать эти расчеты на будущее, столь же маловероятное, как если бы на полуострове Бутия-Феликс начался вдруг сезон весны и роз. По-видимому, здесь сказалось воспитание, полученное в детстве: прилагать все усилия, чтобы ничего не пропадало зря.

25 октября. 25 числа был такой сильный шторм, что разорвало в клочья брезент, служивший в течение долгого времени кровлей для нашего дома. Мы не могли даже принять меры, чтобы спасти его, так как людям грозила опасность обморозиться.

Подводя итоги за октябрь, трудно останавливаться на деталях. Событий было мало, и они не представляют интереса. Провели ряд подготовительных работ, чтобы весной затопить судно, о чем я уже упоминал, в связи с нашим намерением добраться по суше и на лодках до того места, где хранились запасы с «Фьюри». Все было выгружено на берег, за исключением провизии и имущества, необходимого для повседневных нужд, и обе лодки были поставлены так, чтобы под них можно было подвести полозья.

27–30 ноября. Нам пришлось сократить хлебный паек. Хотя мы уже уменьшили выдачу солонины и пили еловый отвар, шесть человек все же заболели цингой в легкой форме. Ухудшение их состояния предотвратили, давая пить лимонный сок. Во всяком случае, от подавленного состояния они избавились.