не знал Лоулера? – Экстон громко рассмеялся. – Лоулер, кто был моим спутником в шестнадцати тысячах миль путешествия?

Трант повернулся, как будто собираясь снова открыть дверь в холл, затем снова остановился и любезно посмотрел на девушку.

– Я знаю, мисс Уолдрон, – сказал он, – что вы верили, что мистер Лоулер мертв эти шесть недель и только потому, что я так уверен, что человек, которого здесь сейчас опознают, окажется тем самым Лоулером, я счел за лучшее позволить вам знать заранее.

Он распахнул дверь и отступил в сторону, пропуская сторожа-ирландца в сопровождении незнакомца с лицом хорька. Затем он быстро закрыл за собой дверь, запер ее, положил ключ в карман и быстро обернулся, чтобы увидеть, какое впечатление произвел на Экстона незнакомец.

Лицо этого молодого человека, несмотря на все его усилия сдержаться, краснело и бледнело, краснело и снова белело, но ни лицо Кэрила, ни лицо девушки совсем не походили на лицо человека, который снова увидел мертвого друга живым.

– Я его не знаю! – глаза Экстона быстро, украдкой огляделись. – Я никогда не видел его раньше! Почему вы привели его сюда? Это не Лоулер!

– Нет, он не Лоулер, – согласился Трант и по его сигналу ирландец покинул свое место и встал позади Экстона. – Но вы знаете его, не так ли? Вы видели его раньше! Конечно, мне не нужно напоминать вам об этом особом офицере Бернсе из детективного бюро Сан-Франциско! Это верно, тебе лучше придержать его, Салливан; а теперь, Бернс, кто этот человек? Вы его знаете? Можете ли вы сказать нам, кто он?

– Я его знаю? рассмеялся детектив. – Могу ли я сказать вам, кто он? Ну, скорее! Это лорд Джордж Олбани, который выиграл у мальчика Клода Шелтона в Сан—Франциско 30 000 долларов в карточной игре, это мистер Артур Уилмеринг, который был на волосок от того, чтобы провернуть тот же трюк с молодым Стайвесантом в Нью-Йорке, это, первый и последний, сам мистер Джордж Лоулер, который специализируется на картах и сыновьях богачей!

– Лоулер? Джордж Лоулер? – Кэрил и девушка снова ахнули.

– Но почему в этом деле он использовал свое собственное имя, – продолжил детектив, – это больше, чем я могу понять.

– Он встретил мистера Говарда Экстона в Лондоне, – предположил Трант, – где все еще был шанс, что карточный обман в сассекской гвардии не был забыт, и он мог в любой момент встретить кого-то, кто вспомнил бы его лицо. Было безопаснее рассказать обо всем Экстону и заявить о невиновности.

– Говард Экстон? – эхом отозвалась девушка, приходя в себя при упоминании имени. – Но как же так, мистер Трант, если это мистер Лоулер, как говорит этот человек, и вы верите, тогда где мистер Экстон… о, где Говард Экстон?

– Боюсь, мисс Уолдрон, – ответил психолог, – что мистер Говард Экстон, несомненно, погиб при крушении "Гладстона".Возможно, этот человек даже описал в своем последнем письме обнаружение тела Говарда Экстона.

– Говард Экстон утонул! Тогда этот человек…

– Специальность мистера Джорджа Лоулера – сыновья богатых людей, – сказал психолог, – я полагаю, он присоединился к компании Говарда Экстона, потому что он был сыном Нимрода Экстона. Возможно, сначала он не знал, что Говард был лишен наследства, и, возможно, он не узнал об этом до смерти второй миссис Экстон, когда наследство перешло к мисс Уолдрон, и она создала ситуацию, которая, по крайней мере, обещала возможность. Именно в поисках этой возможности, мисс Уолдрон, среди интимных семейных дел, раскрытых в ваших письмах Говарду Экстону, Экстон трижды видел Лоулера в своей комнате, как описано в первых трех письмах, которые вы мне показали. Это было именно так, Лоулер?

Арестованный, поскольку поведение Салливана и Бернса теперь не оставляло сомнений в том, что он был именно арестованным, ничего не ответил.

– Вы имеете в виду, мистер Трант, – глаза испуганной девушки отвернулись от Лоулера, как будто даже вид его смущал ее, – что, если бы Говард Экстон не утонул, этот… этот человек все равно появился бы?

– Я не могу сказать, каковы были намерения Лоулера, если бы крушения не произошло, – ответил психолог. – Помните, я говорил вам, что этому покушению на преступление чудесным образом помогли обстоятельства. Лоулер, выброшенный на берег с затонувшего "Гладстона", обнаружил себя, если верить четвертому из этих писем, опознанным как Говард Экстон, еще до того, как он пришел в сознание, по вашим украденным письмам к Говарду, которые были у него в кармане. С того времени ему не нужно было и пальцем шевелить, кроме простого опознания тела, возможно, Говарда Экстона, как своего собственного. Говард покинул Америку таким молодым, что идентификация здесь была невозможна, если у вас не было портрета, и Лоулер, несомненно, узнал из ваших писем, что у вас не было фотографии Говарда. Его собственная фотография, опубликованная в Ньюс под именем Говарда, когда его не идентифицировали как Лоулера, показала ему, что игра безопасна, и подготовила вас к тому, чтобы принять его как Говарда без вопросов. У него даже не было необходимости подделывать почерк Говарда, поскольку Говард имел привычку корреспондента пользоваться пишущей машинкой. Ему угрожали только две возможные опасности. Во-первых, был шанс, что в случае контакта с полицией его могут узнать. Вы можете это понять, мисс Уолдрон, по его угрозам запретить вам консультироваться с ними, насколько он стремился избежать этого. И, во-вторых, что в письмах Говарда Экстона к вам может быть что-то, что, если ему неизвестно, может привести его к компромиссу и предательству в отношениях с вами. Его единственной ошибкой было то, что, когда он попытался обыскать ваш стол в поисках этих писем, он неуклюже снова принял ту же маскировку, которая так озадачила Говарда Экстона. Потому что он не мог бы сделать ничего, что было бы более ужасающим для вас. Это полностью свело на нет эффект окна, которое он установил, чтобы показать его как средство выхода и входа человека, что он не был членом семьи. Он послал вас, несмотря на его возражения и угрозы, проконсультироваться со мной, и, что важнее всего, он сразу связал эти визиты с предыдущими, описанными в письмах Говарда, так что вы принесли письма мне, когда, конечно, характер преступления, хотя и не личность преступника мне сразу стала ясна.

– Я вижу, это было просто, но было ли это понятно лишь из этих писем – этих машинописных писем, мистер Трант? – недоверчиво воскликнула Кэрил.

– Только из них, мистер Кэрил, – психолог слегка улыбнулся, – через самый элементарный, начальный факт психологии. Возможно, вы хотели бы знать, Лоулер, – Трант повернулся, все еще улыбаясь, к арестованному, – в чем именно вы потерпели неудачу. И, поскольку у вас, вероятно, никогда не будет другого такого шанса, как только что прошедший, для практического использования информации, даже если вы, как сказал мне мистер Бернс, вряд ли уйдете на несколько