знаете, провел свою жизнь, пытаясь обратить китайских язычников в христиан и вернулся лишь два года назад. А этот Уолтер… наша промокашка стала бы черной от его деяний. Только с тех пор, как он сделался в Китае слишком буйным, чтобы удержать его в руках, старик привез его сюда. Все держали это в тайне из-за старика. Но так случилось, что я побывал здесь ранее и всю эту зиму я чувствовал, что произойдет убийство, если он когда-нибудь вернется. Говорю вам, для меня было облегчением увидеть, что это он лежит на полу, когда мы выбили дверь! На ней нет следов пороха, вы же видите, – офицер указал на рану в голове. – Он не мог застрелиться. В него стреляли с расстояния, до которого он не мог дотянуться. Кроме того, отверстие с левой стороны.

– Да, я понимаю, – ответил Трант.

– И этот маленький автоматический пистолет, – офицер остановился и поднял пистолет, который лежал на полу рядом с телом, – принадлежит ей. Я видел ее в последний раз, когда меня сюда вызывали.

– Но как он мог знать, если это она стреляла в него, что она собиралась убить его ровно в одиннадцать? – возразил Трант, вытаскивая из кармана записку, которую старый мистер Ньюберри вернул ему, и передал ее Сайлеру. – Он прислал это мне, по крайней мере, отец говорит, что это его почерк.

– Вы имеете в виду, – Сайлер медленно поднял глаза от бумаги, – что она, должно быть, сказала ему, что собирается совершить преднамеренное убийство?

– Я имею в виду, что первый факт, который у нас есть, и который, безусловно, кажется мне совершенно несовместимым со всем, что вы предложили до сих пор, это то, что Уолтер Ньюберри предвидел свою собственную смерть и назначил час ее свершения; и что его жена, это ясно, по крайней мере, для меня, когда она так часто звонила мне сегодня, пыталась помочь ему избежать этого. Итак, каковы другие факты? – и Трант тут же продолжил, – Я отчетливо слышал пять выстрелов – четыре следующих один за другим, а затем, примерно через секунду, еще один. Ты ведь как раз слышал пятый?

– Да.

– И пять выстрелов, – быстрый взгляд психолога охватил мельчайшие детали комнаты, – подтверждаются пулевыми отверстиями – одно в деревянной раме окна, которое я нашел открытым, одно на штукатурке сбоку, одно под лепниной, четыре фута в сторону справа и еще одно в штукатурке почти на таком же расстоянии слева. Тот, кто его убил, стрелял пять раз.

– Точно! – Сайлер проследил куда указывал Трант. – пятый в его голове! Первые четыре пули прошли мимо во время их борьбы, а потом она отбежала и пятым выстрелом застрелила его.

– Но гильзы, – продолжил рассуждения Трант. – Такой пистолет выбрасывает гильзы при выстреле, и я вижу только четыре. Где может быть пятая?

– Вы пытаетесь все запутать, мистер Трант!

– Нет, я пытаюсь внести ясность. Как кто-либо мог покинуть комнату после последнего выстрела? Никто не мог пройти через дверь и не быть замеченным нами в холле, кроме того, дверь была заперта изнутри. – Трант указал на два засова. – Никто не мог уйти, кроме как через окно, которое было открыто, когда мы вошли. Вы помните, я сразу же подошел к нему и выглянул наружу. Я ничего не видел. Окно зарешечено, но это не помешает сбежать через него.

Трант быстро пересек комнату и распахнул окно, внимательно осматривая ее. Снаружи она была заперта тяжелой решеткой, но он увидел, что ключ от решетки торчит в замке.

– Посветите сюда фонариком, – сказал он человеку в штатском.

Сайлер направил его луч на решетку и Трант продолжил:

– Посмотри, как тут растрескался лед. Должно быть, решетка была открыта. Он, скорее всего, вышел этим путем!

Человек в штатском протиснулся мимо Транта, когда решетка откинулась, и с лампой в руке легко спустился на покрытую льдом дорожку под окном, и, прикрывая от ветра свой фонарь опустил его прямо к земле.

– Это была она, – торжествующе воскликнул он. – Женщина, как я вам и говорил! Посмотрите на ее следы здесь!

Он показал двойные, острые маленькие полукруги женских высоких каблуков врезавшихся в лед и, когда Трант опустился рядом с ним, полицейский детектив проследил за острыми маленькими следами каблуков до боковой двери дома, где они поворачивали и вели в кухню.

– Преждевременно, я был… а? – воскликнул Сайлер по настоящему торжествуя. – Мы привыкли к таким случаям, мистер Трант, мы знаем, чего от них ожидать.

Трант на мгновение замер, изучая ледяной покров. В этом защищенном от ветра месте заморозки не проявились так быстро, как на открытых улицах. Здесь, как и час назад на Мичиган-авеню, он увидел, что его пятки и пятки полицейского при каждом шаге прорезают корку, в то время как их носы не оставляют следов. Но, за исключением следов, которые они сами оставили, и отпечатка в виде полумесяца от высоких женских каблуков, четко очерченного от окна до боковой лестницы дома, других отпечатков не было. Затем он последовал за детективом через боковую дверь.

В коридоре они встретили патрульного.

– Она только что спустилась вниз, – сказал этот офицер, – и вошла сюда.

Сайлер положил руку на дверь маленькой гостиной, на которую указал патрульный, но повернулся, чтобы коротко приказать мужчине через плечо:

– Возвращайся в ту комнату и проследи, чтобы все оставалось как есть. Ищите пятую гильзу. У нас их четыре, найдите еще одну!

Затем, бросив предупреждающий взгляд на Транта, он толкнул дверь.

Девушка спокойно встретила их двоих, когда они вошли, но побледневшие губы показывали, что она на пределе самообладания.

– У вас было немного времени, чтобы подумать, миссис Ньюберри, – сказал человек в штатском, не без злобы, – и я думаю, вы поняли, что лучше всего говорить правду. Мистер Уолтер Ньюберри пробыл в этой комнате довольно долго, обстановка в комнате говорит об этом, хотя его отец и мать, похоже, не знали об этом.

– Он… – она поколебалась, затем ответила резко и собранно, – он был там шесть дней.

– Вы начинали рассказывать нам об этом, – напомнил ей Трант. – Вы сказали: "Уолтер вернулся домой". Что привело его сюда? Он приходил к вам?

– Нет. – Бледные щеки девушки внезапно загорелись кроваво-красным, а затем снова побелели, когда она приняла решение. – Это был страх – смертельный страх, который привел его сюда, но я не знаю подробностей.

– Вы собираетесь рассказать нам все, что знаете, не так ли, миссис Ньюберри? – осторожно надавил психолог. – Как он попал сюда и как и он, и вы могли так предвидеть его смерть, что вызвали меня, рассказывайте!

– Да, да,