Настроение Ники, которое в этот вечер делало немыслимые скачки, снова завалилось куда-то под плинтус. Она понимала, что, по сути, Грэма обвинить ей не в чем — в конце концов, он ей ничего не обещал, но все равно чувствовала себя отвратительно. По крайней мере, мог бы сказать, что собирается жениться! Хотя… этого делать он тоже не был обязан. Кто она и кто он? Их положение разнится, как небо и земля.

Кроме того, Ника решительно не понимала, как в теперешнем положении, когда до возрождения дракона осталось чуть больше недели, можно обсуждать какой-то праздник. Да, бал в честь Зимнего солнцестояния является традицией, и его отмена вызовет пересуды среди простого народа, но… все равно это странно! Маги фактически готовятся идти насмерть, а в городе в это время проводятся гуляния. Не говоря уже о приеме в императорском замке.

Судя по выражению лица Грэма, когда он вернулся после разговора с леди Феоне, его это обстоятельство тоже, мягко говоря, бесило. До покоев, отведенных Нике с подругами, они шли молча. Лорд о чем-то глубоко задумался, а Ника не могла прекратить вспоминать разговор, случайно услышанный во время путешествия.

— Ты молодец, — похвалил Грэм, когда они приблизились к дверям нужных апартаментов. — Если не считать того, что объединения сил теперь не избежать, все прошло удачно.

— Этого нельзя было избежать с того самого момента, как мы узнали о совместимости наших магий, — возразила Ника, стараясь на него не смотреть.

Лорд легко уловил ее настроение:

— Что-то случилось?

В следующее мгновение она оказалась прижата спиной к стене, а Грэм склонился совсем близко. Ника чувствовала, что он собирается ее поцеловать, и резче, чем хотела, выпалила:

— Просто я думаю, что вам было бы гораздо приятнее прийти на этот ужин в другой компании!

Не дав ему опомниться и возразить, Ника круто вывернулась и проскользнула в комнату. Громкий хлопок двери стал завершающим штрихом этого вечера.

На сегодняшней тренировке не жалели никого, и Мира лишилась всех послаблений, которые ей давал их куратор. Лорд Снэрон строго следил за тем, чтобы все были в равных жестких условиях и выкладывались по полной.

Возвращаясь в комнату после ужина, прорицательница чувствовала себя ужасно уставшей. Ноги еле передвигались, все мышцы болели, и она боялась даже представить, что с ней будет завтра.

Ника где-то пропадала, Джолетта и все остальные адепты из их группы решили погулять по двору замка, поэтому Мира брела в одиночестве. Идти вместе с друзьями на улицу она отказалась из-за желания скорее лечь спать, а Каину, который предлагал ее проводить, сказала, что хочет побыть одна. Это было враньем чистой воды, но после их разговора в Трироне Мира избегала его общества. Она думала, что сумеет относиться к Каину по-прежнему, но ошиблась. В их отношениях что-то неуловимо изменилось, и теперь прорицательница чувствовала себя виноватой.

Она поднялась по лестнице, свернула за угол и пошла вперед по длинному коридору. На улице стемнело, и замок, кажущийся радушным и светлым днем, сейчас был мрачным. Мира чувствовала себя неуютно и хотела быстрее добраться до покоев.

Коридоры переплетались между собой, виляли, водили кругами, и вскоре Мира поняла, что заблудилась. Она ускорилась и теперь практически бежала, лихорадочно выискивая взглядом вечно снующих по замку лакеев. Как назло, на пути никто не встречался, и создавалось ощущение, что замок пуст. Ни адептов, ни местных жителей, ни даже горничных, которые всегда были на виду, как и лакеи.

Когда спустя четверть часа Мира так никого и не встретила, а коридоры по-прежнему оставались незнакомыми, она по-настоящему испугалась. Она не знала, что ей делать и как найти дорогу. Замок был огромным, и бродить по нему можно было бесконечно. Меж тем усталость никуда не делась, и Мире хотелось упасть прямо на пол, сдаваясь на милость судьбы. Вдруг ее найдут?

Пересилив себя, она прошла еще немного вперед и неожиданно вышла в коридор, который был сплошь увешан портретами императорского рода. Мире показалось, что все изображенные люди смотрят на нее с полотен, и в их взгляде проскальзывает насмешка. Ей стало жутко, но она не могла оторвать от картин глаз.

Медленно двигаясь вперед, она рассматривала утопающие в полумраке мазки, из которых складывались картины. Помимо членов императорской семьи здесь изображались и высокопоставленные лорды, леди и придворные маги. Мира различала последних но определенным украшениям и одежде, в которой те были запечатлены. Портреты писали талантливые художники, потому как изображенные на них мужчины, женщины и дети казались живыми.

Прорицательница остановилась напротив картины, которая особенно сильно привлекала к себе внимание. На ней был изображен лорд, статус которого Мира так и не смогла определить. Портрет был написан давно, и, хотя магия не позволяла краске трескаться и выцветать, это становилось понятно по одежде. Черты лица казались Мире очень знакомыми, но она никак не могла понять, кого человек с портрета ей напоминает. Мужчина опирался на трость, и на безымянном пальце его левой руки поблескивал морион. Этот черный камушек Мира узнала сразу. Она хорошо помнила все, что им рассказывали на артефакторике, и была уверена, что не ошиблась.

Под тяжелым взглядом Мира чувствовала себя ужасно неуютно и, оторвавшись от созерцания картины, поспешила пойти дальше.

И с чего вдруг она обратила на нее внимание? Всего лишь портрет, которому Первородные знают сколько веков. Ну а то, что лорд носил перстень с морионом, и вовсе неудивительно. Может, он был болен, знал о своей скорой гибели и собирался передать магическую силу потомкам.

Все на той же артефакторике Дрейк рассказывал, что правителями разных государств и аристократами часто практиковалось подобное — они носили морион, тот накапливал энергию, которую после их смерти хранили в специальных резервуарах. И если возникала необходимость, их потомки могли ею пользоваться. Конечно, сейчас, когда агавийскими техномагами был разработан иссушитель, этот способ передачи магии утрачивал свою актуальность. Новость об изобретении быстро распространилась, и теперь о нем знал практически каждый. Другое дело, что не каждый мог его себе позволить. Впрочем, как и морион. Но иссушитель хотя бы мог исцелять с помощью магии обычных людей, а камень в этом отношении был бесполезен.

Сделав еще несколько шагов по галерее, Мира резко остановилась. Впереди не горело ни одного светильника, и она подумала, что разумнее будет вернуться назад. Прорицательница развернулась и, несмотря на усталость, чуть ли не бегом помчалась в обратном направлении. Мира не знала, сколько прошло времени с тех пор, как она заблудилась, и который сейчас час. Окна из этого крыла выходили на заснеженную пустошь, где сейчас никого не было.

В какой-то момент Мира совсем выдохлась. Все плыло перед глазами от выступивших слез и, прислонившись спиной к холодной стене, она медленно сползла на пол. От глупости ситуации хотелось рыдать в голос и кричать, но вместо этого она лишь прерывисто вздохнула, по старой привычке заглушая всхлипы.