— Ничего не появилось, — сказал он. — Ничего, кроме ужасной темноты. Анаис, с тех пор как мы здесь, она часто посещает меня. Но ничего не появилось, и я попытался заснуть. Иногда это происходит, как только сознание начинает ускользать…

— И ты провалился в этот странный небольшой зазор между сном и бодрствованием, правильно? — пробормотала она. — Полагаю, так в той или иной степени чувствуют все. Но для тебя это знакомо — ты сам знаешь, что при этом происходит. А теперь ты в порядке?

— Я-то в порядке, а вот Шарлотта — нет, — ответил он, снова сжав ее руки. — Анаис, вспомни. Когда, по ее словам, они отправляются на отдых?

— Послезавтра, — быстро ответила она. — А что?

Джефф закрыл глаза.

— Лезанн собирается утопить ее, — прошептал он. — Он хочет завлечь ее на прогулку вдоль моря при лунном свете и в последний раз умолять ее принять его предложение.

Анаис подскочила.

— О, Джефф. Нет!

— Но она… она откажет ему, — продолжил он. — И он знает это. И потому подготовился. Именно поэтому он увозит ее. Подальше от дома и слуг. Ее священника. Возможно, даже от тебя.

— О Боже, все произойдет так просто! — прошептала Анаис. — В темноте, в ее юбках и кринолине — в воде у нее не будет и шанса.

— Он объяснит потом, что она споткнулась, — тихо сказал Джефф. — Что волна взялась ниоткуда, ее утащило, и он не смог спасти ее.

Анаис, ахнув, прижала ладонь к губам.

— Романтическая прогулка, рука об руку. — Сейчас глаза Джеффа были закрыты. — Он… он держит ее подол. На них обрушивается прибой. Это не занимает много времени. Она такая маленькая. — Он остановился, с трудом сглотнув. — Такая маленькая и усталая. После всего того, через что она прошла, в ней осталось так мало сил для борьбы.

— Но это же чудовищно! — расплакалась Анаис. — Мы должны что-то предпринять.

В этот момент часы на лестнице пробили четыре раза, и в сумраке этот звук показался очень печальным.

Анаис зажмурила глаза.

— О, Джефф! — прошептала она. — Пятница! Завтра уже наступило!

— Да, это так. — Он приподнялся. — Анаис, мы должны подготовиться к отъезду. Их нужно будет забрать этой ночью. Это единственный выход.

— Да. — Анаис встала, подошла к окну и посмотрела на дом Лезанна на противоположной стороне улицы. — Да, это единственный выход. Но сначала я должна пойти туда и предупредить ее.

— Поверит ли она тебе?

Анаис повернулась, подол халата обернулся вокруг ее лодыжек.

— Я сделаю все, что в моих силах, — решительно сказала она. — Я знаю — я попрошу ее сходить со мной на исповедь. Она не удивится. И как только мы окажемся в церкви Святого Николая, я все ей расскажу. Если будет необходимо, я могу показать ей свою метку.

— Да, тогда она поверит и все поймет, — кивнул Джефф, вытягивая на постели свое длинное, худое и абсолютно голое тело. — Это может сработать. По крайней мере, я думаю, она не расскажет Лезанну, зачем мы здесь. Но ты должна так или иначе убедить ее, что с нами она в большей безопасности, чем с ним. И все же мне это не нравится. Я не смог заслужить ее доверия — возможно, что и ты тоже.

— Тогда нам придется воспользоваться лестницами и опием, — мрачно сказала Анаис.

— Так тебе удалось отпереть окна?

— Ага, все.

— Хорошая девочка, — улыбнулся он, хватая свою одежду. — Разбуди слуг. Я хочу, чтобы к десяти утра все было упаковано, погружено и отправлено в Остенд. Пти должен сопровождать багаж и сказать капитану Тибо, чтобы тот подготовился. Завтра мы отплываем в Англию.

Ровно в половине одиннадцатого Анаис стояла на пороге дома виконта де Лезанна в самом скромном платье и с молитвенником в корзинке для покупок, которая покачивалась на ее локте. К ее удивлению, никто не замечал, как дрожат ее колени.

Дверь открыла служанка, одетая в серое, в которой Анаис смутно признала одну из горничных. Она слегка присела в реверансе, но дверь пошире не открыла.

В ответ на просьбу Анаис она лишь покачала головой.

— Весьма сожалею, — сказала она на ломаном английском. — Но мадам Моро больна и не принимает посетителей.

— Как это ужасно. — Анаис незаметно поставила ногу на порог. — А вчера вечером она казалась совершенно здоровой.

Горничная снова сделала реверанс и бросила взгляд вниз.

— Очень сожалею! — повторила она. — Это случилось так неожиданно. Будем надеяться, что она скоро поправится.

Она собиралась закрыть дверь, но Анаис не убрала ногу и умудрилась всунуть локоть в дверной проем.

— О, если бы я только смогла увидеть ее, всего лишь на мгновение, — умоляла она. — Чтобы только убедиться, что это не моя вина. О, это так ужасно. Мы задержали ее допоздна — она играла для нас на фортепиано. Какими же беспечными мы были. Теперь я чувствую себя просто отвратительно.

— Нет, мадам, — сказала девушка менее решительным тоном. — Это просьба его светлости. Мадам нельзя беспокоить.

Анаис поставила на порог другую ногу, а также втиснула и корзинку. Как она и надеялась, девушка наконец-то отступила на шаг.

— А что насчет виконта? — спросила она, оставшись без альтернативы. — Я могу с ним поговорить? Просто чтобы успокоиться?

Девушка бросила быстрый взгляд вверх — почти как предупредительный выстрел из лука, — потом, после минутного колебания, распахнула дверь.

— Входите, мадам, — сказала она. — Не могли бы вы подождать здесь в кресле?

Анаис села, как ей сказали, и оглядела вестибюль. Высокие напольные часы у лестницы. Зонтик около двери. Очень красивый коврик. Все казалось совершенно нормальным. На мгновение она закрыла глаза и попыталась мысленно пройти по дому. Она это уже делала. И возможно, ей придется сделать это сегодня в темноте ночи.

Не открывая глаз, она попыталась расслабиться. Возможно, если она постарается открыть себя пустоте, к ней что-нибудь придет. Некий фрагмент замысла или намек на то, о чем думает Лезанн.

Бесполезно. Ничего не произошло — хотя она действительно ожидала, что что-нибудь возникнет.

Девушка быстро вернулась — ее глаза были по-прежнему опущены вниз — и жестом предложила Анаис следовать за собой.

Анаис встала и пошла за служанкой, считая шаги, мысленно отмечая расстояние от холла до лестницы. Число ступенек. Два шага на лестничной площадке. Еще шесть ступенек.

Лезанн встретил их наверху лестницы и слегка поклонился. На нем был элегантно вышитый восточный халат, рукава которого были отвернуты, и виднелись края черного атласа. Под халатом белела рубашка, шейный платок отсутствовал.

— Мадам Маклахлан, вы вернулись, — проворчал он, бесцеремонно оглядев ее сверху донизу. Возможно, теперь, при свете дня — и в отсутствие прекрасного вина — вчерашнее поведение Анаис казалось ему подозрительным.