– И этот человек насмехается над моей верой в чудеса! – точно угадав мои мысли, воскликнула Ирка.

– Если дело выгорит, наладим продажу конфетной рассады через вашу с Моржиком фирму! – подмигнул ей Колян.

Вскользь обрисованная перспектива, очевидно, всерьез увлекла подругу, потому что она призадумалась и, кажется, даже погрузилась в расчеты. Это избавило меня от ненужных вопросов – за исключением Вадикового «А где Людочка?», озвучиваемого приятелем с неутомимой настойчивостью механической шарманки. На Вадика я просто не обращала внимания.

К капитанской конторе мы подкатили уже в полной темноте, но в кабинете Лазарчука горел свет. Служебная конурка Сереги расположена на первом этаже, поэтому мне не составило труда постучать в окошко прямо с тротуара. Остальные участники ночной автомобильной прогулки ожидали в машине.

В ответ на мой стук в кабинете мучительно скрипнул отодвигаемый стул, и в щелочку жалюзи выглянул настороженный Лазарчук.

– Кто здесь? – строго спросил капитан.

Из освещенного помещения ему трудно было разглядеть темную улицу.

– Угадай с трех раз! – почти игриво предложила я.

Длинный страдальческий вздох свидетельствовал о том, что капитан опознал меня по голосу без дополнительных попыток:

– Опять ты-ы! Ленка! Какой черт тебя принес ночью под мое окно!

– И вовсе не черт! – подала голос из темноты обиженная Ирка.

– И вторая красотка здесь! – язвительно воскликнул капитан. – Здрасьте!

– Здоров! – отозвался невидимый Колян.

– И Колян с вами? Это что-то новенькое! – удивился Лазарчук. – Что ж вам дома-то не сидится, так-разтак вашу маму?

– Маму, маму! – включился в беседу Масяня.

– Вы и ребенка с собой приволокли! – Из педагогических соображений капитан перестал ругаться. – Да что случилось-то? Где пожар?

– А где Людочка? – спросил Вадик.

– Вас там еще много? – после паузы поинтересовался Лазарчук.

Я ехидно хихикнула. Капитан сейчас живо напоминал мне именинника из американской комедии, который, застыв на одной ножке на пороге темной комнаты, пытается угадать, не притаилась ли в ней толпа гостей, ожидающих возможности оглушить и напугать героя торжества хоровым поздравлением и громом хлопушек.

– Больше никого, – успокоила я Серегу. – Скажи, а где Людочка?

– И ты туда же?! – гневно вскричала Ирка.

– Классический случай инфекционного идиотизма, – сочувственно произнес Колян.

Вадик молчал: вероятно, просто не знал, что сказать, когда я украла у него реплику.

– Она здесь, – ответил капитан.

– Ты ее допрашиваешь? – понизив голос, спросила я.

– Мы беседуем, – уклончиво ответил капитан. – Я узнал много нового и интересного, но пока не понял, в чем преступление.

– Преступление-то? Да это проще простого, я расскажу тебе в двух словах: убийство гражданки Рябушкиной и кража ценностей из ее домашнего сейфа.

– Ох, ничего себе! – ахнул Колян.

– Об этом Людмила Ивановна ничего мне пока не сказала! – отозвался Лазарчук, послав укоризненный взгляд в глубину комнаты.

– И правильно, потому что она об этом ничего не знает! – торжественно объявила я. – Преступница вовсе не Людочка!

– А где Людочка?! – взревел Вадик, шумно выбираясь из машины.

Приятель выпятил челюсть и воинственно сжимал кулаки. Теперь с него можно было писать картину маслом «Терпение, иссякшее окончательно и бесповоротно».

– Отпускай Людочку, и я сдам тебе настоящего убийцу, – быстро попросила я капитана, отступая в сторону, чтобы пропустить к окну ревущего, как разбуженный медведь, Вадика.

Продолжая требовать указать ему местонахождение Людочки, приятель вцепился в решетку окна и затряс ее с такой силой, что загремела висящая поблизости жестяная водосточная труба. На высокое крыльцо выскочил дежурный, долговязый юноша с ломким голосом.

– Кто здесь?! – вскричал он, с непонятным, но подозрительным намеком цапая себя за бедро.

– Не стреляйте, свои! – попросила я.

– Свои по ночам дома сидят, только чужие шастают! – мгновенно выдал подходящую реплику из мультика про «Простоквашино» Масяня.

– Тут женщины и дети! – басом сообщил Колян.

– Р-разойдись! – отчаянно скомандовал дежурный.

– Сидоренко, спокойно, эти психи ко мне! – своевременно подал голос капитан Лазарчук.

– Ну так бы сразу и сказали, – немного обиженно проворчал Сидоренко.

Он еще немного потоптался на крыльце, всматриваясь в смутные очертания белой машины, а потом вернулся в здание.

– Так что там с убийцей? – напомнил мне капитан.

– Нам обязательно разговаривать здесь? – спросила я, косясь на крыльцо, с которого уже удалился сердитый Сидоренко. – Поехали к нам, там и побеседуем, а то час уже поздний, Масе спать пора…

– Хорошо, что я на колесах! – вздохнул капитан.

Я поняла, что Лазарчук принял мое приглашение, и не стала уточнять, о каких колесах идет речь. Даже если капитан проболтался, что накачался седативными средствами, которые наркоманы именуют «колесами», я сохраню его признание в тайне. Тем более что добрая порция какого-нибудь эффективного успокоительного средства не помешала бы сейчас каждому из присутствующих. Парочка колесиков валерианки – самое то, что доктор Топоркович прописал!

– Двигай за мной! – велела Ирка Лазарчуку, который удивительно быстро пересел из-за офисного стола за руль своего «москвичонка». Рядом с ним уселся Петя Белов.

Наверное, устали от трудов праведных и надеялись получить у меня дома поздний ужин. Подумав об этом, я заволновалась и попыталась припомнить, есть ли в холодильнике какая-нибудь еда. Вспомнила, что в гнездышках на боковой полке лежат свежие яйца, и успокоилась. Велю Коляну приготовить для гостей его фирменное блюдо – яичницу «Анархия». Это такой революционный омлет, в который крошатся разные вкусные недоедки и продовольственные неликвиды. Получается весьма недурственно, хотя вид у блюда такой экстравагантный, что отождествить его с едой может только настоящий анархист.

– Мамочка, он хочет спать! – сообщил мне Масянька, приваливаясь головенкой к моему плечу.

Я подвинулась на край сиденья и помогла ребенку прилечь. Места нам с Масей хватало, весь диванчик был в полном нашем распоряжении. Колян сидел впереди, а Вадик, благополучно выяснив, где его Людочка, не пожелал расставаться с подругой и пересел в машину Лазарчука.

Я оглянулась, убедилась, что капитанский «Москвич» неотступно следует за нашей «шестеркой», и устало закрыла глаза. Даже, кажется, задремала. Разбудил меня голос мужа:

– Приехали! – возвестил Колян.