– Фотографию Лидии он забрал с собой, на Тянь-Шань?

Апрель понуро кивнул.

– Он положил ее в карман рюкзака, на моих глазах. Наверное, дома он прятал ее, чтобы мама не нашла. А когда уезжал, не хотел оставлять. Я хорошо запомнил лицо Лидии на том снимке, оно до сих пор стоит передо мной. Любительский кадр, сделанный наспех, но очень выразительный. Лидия не подозревала, что ее снимают.

– Камень ваш отец тоже взял с собой?

– Нет… Он показал мне тайник под полом, где прятал его, и велел не трогать до поры до времени. Камень не произвел на меня впечатления. Я поглядел на него, и отец поставил доску на место.

– Что значит «не трогать до поры до времени»? – спросил Матвей. – До какой поры?

– Отец сказал: «Ты почувствуешь, когда камень тебе понадобится!» Он догадывался, что больше мы не увидимся. Мне захотелось плакать, но я сдержал слезы. Мужчины не плачут. Он собрался и ушел. А я залез на подоконник и смотрел, как он шагает с огромным рюкзаком на спине. Когда пришло известие о гибели отца, я вообще забыл о камне.

Речь Апреля была правильна и даже изящна. Он мог бы писать, а занимается паркетом. Наверное, подражает покойному отцу.

– И что, украшение Лидии Ракитиной так и лежит в тайнике под полом?

– Нет.

– А где оно?

– Я не хочу говорить.

Астра сделала Матвею знак: не надо настаивать. Она зашла с другой стороны.

– Вы так хорошо помните тот разговор с отцом?

– Не удивляйтесь! Каждое произнесенное им слово, каждый жест, все, что тогда происходило, врезалось в мою память до мельчайших деталей. Это была наша последняя беседа.

– Виктор поделился своей тайной с вами, восьмилетним ребенком?

– А с кем еще ему было делиться? С женой? Она до сих пор ничего не знает. Зачем причинять ей ненужную боль? Отца давно нет… Мама живет с другим человеком. Пусть ее молодость останется неомраченной. Думаете, ей приятно будет осознавать, что отец любил не ее?

Может быть, со временем у Апреля начали бы получаться хорошие стихи. В некоторых его выражениях сквозила лирическая грусть.

– За что вы убили Нелли?

Резкий переход от воспоминаний детства к суровому настоящему выбил молодого человека из колеи.

– Я ее не убивал! Она была… уже мертва, когда… когда я зашел в квартиру…

– Почти как на «Георгии Панине», – усмехнулась Астра. – Только на сей раз вместо Виктора Сахно – его сын, а вместо Лидии Ракитиной – ее дочь. Вам не кажется странным это совпадение? Ни один следователь не поверит в подобное стечение обстоятельств.

– Я сам… не поверил своим глазам, когда увидел Лидию…

– Лидию?

– Ну, ребята, которые делали в квартире Нелли стены и потолки, посоветовали ей обратиться ко мне насчет паркета. Она хотела дубовый. Я пришел прикинуть фронт работ, а у нее в гостиной, за стеклом, – Лидия. Я обомлел! Потерял дар речи… Вероятно, я застыл истуканом, потому что Нелли спросила, все ли со мной в порядке. Я не сразу сумел ей ответить. Мои губы не слушались. Насилу я оторвался от фотографии… Все было как в тумане. «Это моя мама, – сказала Нелли. – Она умерла много лет назад». Я сказал, что понимаю ее, потому что тоже рано лишился отца. Это сразу сблизило нас. Отец верил в судьбу, фатум. Он был прав. Разве не фатум привел меня к Нелли?

– Допустим. Значит, вы не искали ее специально?

– Я понятия не имел о ее существовании, клянусь вам! Она была мало похожа на Лидию… глазами и какими-то неуловимыми чертами лица. Я влюбился в нее с первого взгляда, ни о чем не раздумывая, не замечая разницы в возрасте. Я был готов на все ради нее. Эта встреча казалась мне чудом, волшебством, которое случается в жизни один раз! Я бы никогда не бросил ее!

– Нелли боялась, что вы ее бросите?

– Да… Потом, когда мы начали встречаться, она часто говорила: «Ты молодой, красивый, я тебе не подхожу. Я потрачу на тебя годы, постарею, а ты найдешь юную длинноногую блондинку и уйдешь к ней. Я не хочу страдать!» Она не верила моим клятвам, смеялась над моими обещаниями. Как я мог убедить ее в своей любви? В конце концов ее прагматизм взял верх над чувствами, и она прогнала меня…

Не иначе как самое яркое детское впечатление – история любви и смерти, рассказанная отцом, – взыграло в Апреле, возродилось и вылилось в страсть к женщине, похожей на Лидию. Более того, у нее были глаза Лидии, в ней текла кровь Лидии…

– Вы приводили Нелли в клуб бардовской песни?

Молодой человек нервно провел пальцами по коротким светлым волосам.

– Уже и там успели побывать?.. Да! Однажды я пригласил ее на концерт. Мне предложили спеть пару песен, и я хотел, чтобы она их услышала. Эти песни я посвятил ей. У Нелли был очень избирательный вкус, ей не понравилось в «Вертикали». Она вообще другого склада.

– А песни пришлись ей по вкусу?

– Она сказала, что в них что-то есть, хотя вряд ли была в восторге… Думаю, она стеснялась появляться в обществе с таким парнем, как я. Мы были разные. Я ей не ровня, ни по уму, ни по происхождению. Ее мать была лингвистом, изучала древние языки; отец – профессор, у него собственные труды… Нелли тоже занималась наукой. А я кто? Работяга, строитель. Понятно, почему она решила порвать со мной. У меня правильная речь и хорошие манеры, а то бы мы еще раньше расстались.

– Она вам сказала об этом?

– Да. Довольно жестко…

– Вы пытались возобновить отношения?

– Не раз. Я все никак не мог поверить, что она серьезно пошла на разрыв. Я принимал ее отказы за особый род флирта, женского кокетства, думал, она хочет распалить мои чувства, сильнее привязать меня к себе. Мол, чем труднее что-то достанется, тем больше это ценишь. Но я и так ценил ее очень высоко… Потерять ее было немыслимо! В одну из ночей, терзаемый отчаянием, я вспомнил о камне ее матери…

– Вы не говорили ей об отце и Лидии?

– Я не смел. Боялся, что она посчитает моего отца убийцей… и грабителем. Я даже ни о чем не упоминал. Меня очень удивило, когда она сказала, что ее мама умерла от аппендицита. Я подумал: не каждому приятно признаваться в насильственной смерти близкого человека. Это бросает какую-то тень на репутацию семьи, на карму, если хотите…

– Вам пришло в голову показать Нелли камень? – спросила Астра.

– Мне хотелось удержать ее… любой способ был хорош. Я решил подарить ей украшение ее матери, освященное любовью. Я надеялся, что камень… вернее, то, что он излучает, растопит лед в ее сердце. И она согласится стать моей… моей навсегда. Я верил, что так и будет.

– А вдруг бы она потребовала объяснить, откуда он у вас?

– Я бы сказал: сама судьба дает нам знак соединиться! Я придумал, что нашел камень в горах, привез в Москву, отдал ювелиру на обработку и хранил до тех пор, пока не встретил свою единственную.