Альвы опустились на землю.

– Что это за… крышка? – вырвалось у Карима.

– А вот этого, молодой человек, мы вам сказать не можем, – вздохнул Веилуанд и отвесил легкий поклон. – Мы свою задачу выполнили, большее нам не по силам. Заодно, надеюсь, мы доказали, что непричастны к тем гнусным делам, в которых нас пытались обвинить.

– Ясно одно: кто-то воспользовался иллюзиями, чтобы скрыть вот это заклинание, – заявила Дарина. – Вот только кто здесь отметился: Наблюдатели? Прятать концы в воду вполне в их стиле…

– Скорее уж – «злобные гномы», – пробормотала Снежана.

Карим бросил на нее быстрый взгляд:

– Ты хотела сказать: Часовщики?

– А ты не согласен?

Кариму вдруг пришла в голову одна мысль.

– Кажется, согласен. Но мне нужно проверить кое-что. А для этого я срочно отбываю в Зеленоград.

– Как – сейчас? – возмутилась Снежана. – Ты вот так вот нас бросаешь?

Карим помотал головой:

– Не бросаю. Наоборот: мне кажется, теперь я смогу закончить это дело, а может быть, и найти Илью. В любом случае – буду держать вас в курсе. А теперь – до свидания.

Вдохновленный Карим поцеловал Снежану, помахал рукой Дарине и направился к выходу из парка.

Журналист канала «НТВ» Мария Плотникова сидела за рулем своего старенького «Фольксвагена Пассат» и вела его в сторону Зеленограда.

Куда правильнее было бы взять служебный микроавтобус, но Мария не стала этого делать по нескольким причинам. Во-первых, они отправлялись в поездку вдвоем с оператором Никитой, во-вторых, камера была небольшой, она легко помещалась на заднем сиденье, и, в-третьих, что самое главное, Мария всюду возила с собой белого с черным пса, родителями которого были стаффордширский терьер и французский бульдог.

Собаку просто не с кем было оставить, а дома Мария из-за специфики работы иногда не появлялась целыми днями. Вот и приходилось псу подолгу жить в автомобиле.

Накануне вечером Мария набрала выданный ей редактором номер телефона.

– Алло, это Рассел? – спросила она.

– Да, – ответил скрипучий старческий голос.

– Вас беспокоит канал «НТВ», вы оставляли нам заявку. Меня зовут Маша Плотникова. Можно просто Маша. Простите, вы не указали своего имени…

– Называйте меня Рас-Сел, – проскрипел странный голос.

– Хорошо, Рассел. Мне дали задание снять репортаж по вашей теме. Завтра в тринадцать тридцать мы будем у здания окружной администрации. Хотелось бы, чтобы пришли вы и все, кому есть что сказать.

– Спасибо, рад. Конечно же, я приду. Скажите, а вы точно приедете?

– Да, не волнуйтесь. Будем обязательно. Если случатся пробки – приедем позже, скажем, не в полвторого, а в два.

– Прекрасно! Будем ждать.

…И вот теперь Мария, как обещала, ехала в Зеленоград.

Сзади копошился французский стаффорд. Оператор дремал.

Заслышав крики под окнами префектуры, Теодоракес нажал кнопку на селекторе и вызвал начальника службы безопасности:

– Георгий, что там происходит?

– Митинг, шеф. Человек пятьсот… точнее, пятьсот альвов и людей с транспарантами.

– Каких альвов? Почему альвов? – удивился Теодоракес.

– Наших местных зеленоградских альвов, – терпеливо уточнил начальник безопасности. – Они требуют отставки префекта и всего кабинета.

Теодоракес встал и подошел к окну, выходившему на Дворец культуры.

На площади, между двумя зданиями – ДК и префектурой, – собралась внушительная толпа. Это были в основном люди, хотя попадались и Часовщики, и очень много было «голубых». Все с красными повязками на руках, мелькали красные знамена. Надписи на транспарантах отсюда было не различить. На импровизированную трибуну взгромоздился оратор и что-то горячо говорил, размахивая руками. Отдельные слова долетали до Теодоракеса, но в основном доносился лишь непрерывающийся гул. Рядом с оратором выделялся огромный детина в красном нагруднике с изображением серпа и молота поверх одежды.

Теодоракес узнал корреспондента газеты «Зеленоград завтра».

Выругавшись, он вернулся к столу.

– Так разгоните их! – крикнул он в селектор. – Вызовите ОМОН!

– Митинг санкционированный, – возразил Георгий. – Выступление лидеров компартии, приуроченное к Дню Победы. Там же – газета «Зеленоград завтра». Вы же сами поддержали префекта: демократия и все такое. С ними и ветераны. А кроме того, там телевидение. «НТВ».

– Кто вызвал телевидение? – вскипел Теодоракес.

– Не знаю, – удивился Георгий. – А разве не вы? Я думал, это с вашего ведома.

– Ничего подобного!

Заместитель префекта вновь выглянул в окно.

Среди собравшихся носилась девушка в шубке и цветастом платке, напоминавшая Снегурочку, как говорится, «не при исполнении». Она, по всей видимости, руководила митингом, расставляя людей то так, то эдак, объясняла, в какой момент надо кричать и скандировать. Меланхоличный молодой человек с камерой следовал за ней по пятам.

– Это кто там, не вижу, – прищурился Теодоракес. – Амина?

– Да нет, Маша Плотникова.

– Ах, Машка. Понятно. Кто, интересно, ей стукнул? Ладно, дождитесь, когда уедет телевидение, а потом, если не разойдутся, все-таки вызовите ОМОН. Журналистке я позже позвоню.

Теодоракес выругался и отключил связь. Он совершенно забыл об этом мероприятии.

– Не знал, что Танцоры у нас все сплошь коммунисты, – усмехнулся он и отошел от окна.

Еще и это! Не было печали.

Зазвонил мобильник. Увидев, что беспокоит Маркаров, сатра выключил телефон.

Не было никакого настроения обсуждать сейчас совместные дела. Тем более вампир, конечно, поинтересуется, куда это делся «оранжевый». Теодоракес подошел к селектору и вызвал секретаршу.

– Вероника, меня нет, я на совещании, – велел он. – Соединяйте только с Георгием, если потребуется.

– И даже с Денисом Васильевичем не соединять? – предупредительно поинтересовалась секретарша.

– И с ним тоже. Он сам прорвется, если очень приспичит.

Секретарша удалилась, цокая каблуками.

День явно не заладился.

Карим позвонил матери и сказал, что едет.

Он летел по Ленинградке, поглощенный неожиданным озарением. Впрочем, не озарение это было, просто все наконец-то встало на свои места и казалось очень простым и логичным.

Сбросил скорость он только тогда, когда впереди замаячил пост ГИБДД.

Карим въехал в город со стороны «Царского села». Он хотел было, как обычно, свернуть с Московского проспекта к седьмому району, но обратил внимание, что чуть дальше дорога перекрыта – на проезжей части стояли какие-то люди с транспарантами.