Тео смеется:

– Да ладно, все нормально. Конечно, бестактность ты сморозил жуткую, но я же понимаю, что не со зла – просто к слову пришлось. Бывает. Понимаешь, всегда думал, что буду заниматься чем-нибудь ярким, захватывающим. А вместо этого – одна сплошная рутина и серая повседневность. И так почти десять лет. А потом на чемпионате по фрисби познакомился с одной девушкой, а когда заметил, что она со мной заигрывает, глазам своим не поверил. Такая красавица – и флиртует со мной? Скоро Танесса стала отправлять мне эсэмэски. А потом еще и фотографии. Ни за что не догадаешься какие.

– Боюсь, что очень хорошо об этом догадываюсь.

– Это было настоящее приключение – опасное, волнующее! – продолжает Тео. – Как в детстве, когда находишь, где папа с мамой спрятали рождественские подарки. Или где папа спрятал журналы для взрослых.

– Надеюсь, это были разные места.

– Вот и подумал: раз проворачиваю такое за спиной у Дориан, и хоть бы что, значит, способен на большее, чем думаю! Хватит сомневаться в своих силах! Отныне буду делать все, что захочу, и ни на кого оглядываться не собираюсь! Стану актером, как мечтал еще мальчишкой! А то у меня самого в жизни никаких интересных новостей, только и остается, что новости по телику смотреть – экономический пузырь на рынке недвижимости, глобальное потепление, защита популяции пчел, лихорадка Эбола, уменьшение размеров компаний, и так далее, и тому подобное. А у меня в жизни одни мелочи и глупости.

– А теперь что по этому поводу думаешь?

– Понял, что просто заменил одни глупости на другие, – вздыхает Тео. – Но при этом потерял самое важное и дорогое – свою семью, жену и детей. У тебя пока детей нет. Появятся – поймешь, о чем я.

– Очень на это надеюсь.

– А глупостей везде хватает, – продолжает рассуждать Тео. – Если подумать, детей заводить – тоже глупость. Совершенно не понятно, почему мы их так любим. Орут, шумят, переворачивают дом вверх дном, денег и труда уходит прорва, а благодарности ноль. Казалось бы, заводить детей совершенно неблагоразумно. Но в этом-то вся и прелесть!

– Непривычно слышать такие мудрые слова от человека, одетого в костюм Мэра Максыра из рекламы «Макдоналдс».

Тео улыбается:

– Погоди, скоро сам узнаешь, о чем я.

– Скоро? И с кем я, по-твоему, должен это узнать? Не с Натали же. Извините, не могу рассмотреть ваше предложение, пока не предложите подходящую кандидатуру.

– А РТ намекал, что вы с Натали снова сошлись, – произносит Тео, искоса глядя на меня.

– РТ – и намекал? Не может быть. Наверное, ты имел в виду – сказал прямым текстом, – предполагаю я. – Вернее, не сказал, а написал в статье на главной странице сайта. А еще прибавил, что одновременно я изменяю ей с другой девушкой. Если этот козел все-таки объявится, можно пристроить его в таблоид «Новости мира». Правда, эта работа будет не слишком отличаться от его нынешней – тоже придется копаться во всякой грязи.

– Так сошлись вы с Натали или нет? – не сдается Тео.

– Ты что, полицейский? Если да, хоть предупредил бы по-дружески, а то я тебе уже кучу лишнего наболтал.

– Да ладно, не темни!

– Нет. Мы с Натали не встречаемся, – отвечаю я. – Вернее, встречались, но недолго. Очень скоро оба поняли, что серьезных отношений у нас все равно не получится. Так что, если хочешь с ней встретиться и преподать пару уроков по системе Станиславского – исключительно как коллега коллеге, – я в редакцию «Крика Вильгельма» с пистолетом врываться не собираюсь.

– Жалко, – произносит Тео. – В смысле, что вы расстались.

– Понимаешь, нам с Натали нравятся разные вещи, – объясняю я. – Она любит Лос-Анджелес, а я – города, где не бывает землетрясений и крупномасштабных конфликтов на расовой почве.

Между тем актеров массовки зовут для съемок второй сцены. Желаю Тео удачи и выскальзываю за дверь. Стоять в стороне и наблюдать, как снимают будто искаженную в кривом зеркале версию того, что я написал давным-давно, – занятие не из приятных, поэтому не собираюсь задерживаться на площадке дольше, чем требуется.

И вообще, у меня сегодня свидание.

Если героя собираются назначить на высокую должность в самом начале фильма, можете быть уверены: повышения он точно не получит. Замечали эту особенность? А еще, перед тем как повесить трубку в конце телефонного разговора, в кино никто не прощается. И когда главный герой мельком бросает взгляд на телевизор, там всегда показывают новостной сюжет о происшествии, имеющем прямое отношение к сюжету фильма. Подавляющее большинство главных злодеев погибают, упав с большой высоты, – хотя на самом деле подобные случаи достаточно редки. Еще у киногероев никогда не возникает проблем с парковкой. Или с тем, чтобы набрать нужную сумму мелочи для сдачи. А мошенники и грабители всегда гении, на один шаг опережающие всех остальных. Ошибку они могут допустить только на завершающем этапе коварного и хитроумного плана, но именно она и губит всю затею.

Однако стоит изучить любую криминальную хронику, как понимаешь, что грабители по большей части, наоборот, непроходимо тупы. Если ты умен, то без проблем найдешь гораздо более простой и безопасный способ заработать себе на жизнь. Зачем тратить столько лишнего труда на то, чтобы проникнуть в Лувр или найти способ переключать сигналы на всех светофорах Лос-Анджелеса, дабы машина инкассаторов остановилась точно там, где тебе нужно? Но нас эти мелочи обычно не смущают. Фильм, как и всякое другое художественное произведение, подчиняется своим правилам.

Когда снимаешь кино, можно дать фантазии полную волю и разгуляться, как душа пожелает. Но чего хороший фильм не должен делать, так это нарушать свои собственные законы. К примеру, всем известно, что Джеймс Бонд практически неуязвим. Агент 007 может вытворять самые невероятные вещи – прыгать с небоскребов, в одиночку одержать победу в рукопашной схватке с десятками и даже сотнями врагов, за две минуты соблазнить суперкрасотку, одновременно отстреливаясь от подосланных убийц… Но представьте, что, оказавшись загнанным в тупик, Джеймс Бонд вдруг подпрыгнет и взмоет в небо, как персонаж другого фильма – Супермен. Нет, такие фокусы со зрителем не пройдут. Одни начнут бросаться в киноэкран всем, что под руку подвернется, а другие просто покинут зал. Впрочем, навороченные и самые фантастические спецэффекты открыли перед киноиндустрией широкие возможности и дали фантазии киношников разгуляться вволю, а в погоне за зрелищностью недалеко до сюжетных ляпов и несуразностей. Например, все приходили в восторг от эффекта уклонения от пуль, впервые продемонстрированного в кульминации «Матрицы» в исполнении Киану Ривза и Хьюго Уивинга и с тех пор где только не использованного. Но подобные сцены обычно чересчур затянуты. Какой смысл, когда герои вместо нормальной схватки чуть ли не часами на все лады уклоняются от пуль? Впрочем, в кино для борьбы с врагами вообще применяются не самые быстрые и действенные, а самые красивые и зрелищные способы. Киношные поединки и битвы бывают очень эффектны, но зачастую смысла в них не больше, чем во взрывах с огненными шарами, которые постоянно и бесцельно гремят в фильмах серии «Трансформеры».