- И прекрати задирать нос! Зачем ты всякий раз, как только я взгляну на тебя, делаешь вид, что тебя вот-вот стошнит? Изменить свою внешность я не могу, и тебе волей-неволей придется глядеть на меня. Нам предстоит провести вдвоем много, очень много времени, так что советую тебе успокоиться и принимать меня таким, какой я есть.

У Эйприл еще оставалась надежда, что этот здоровяк выслушает ее. Набравшись храбрости, она начала:

- Но все было совсем не так! Я не шпионка. Я пришла проведать своего жениха…

Блэкмон закрыл ей рот ладонью, и Эйприл пришлось умолкнуть.

- Хватит твердить одно и то же. Даже если бы я поверил, я все равно ничего не могу поделать. В моем ведении находится специальная женская тюрьма, и мне приказано доставить тебя туда. Так что полезай в повозку, и к полудню мы уже будем на месте. Я позабочусь о том, чтобы на обед тебе дали дополнительную порцию. А еще ты наденешь прелестное тюремное платье. Тебе нравится коричневый цвет? Надеюсь, что да! С этих пор ты будешь, как и все мои женщины, одеваться только в коричневое. Все мои женщины носят этот цвет.

Может быть, ей не удастся сбежать от этого гориллоподобного мужлана, но попробовать все же стоит. Она резко опустила голову и впилась зубами в его руку, а ногой с силой ударила в пах. Ожидая, что тюремщик согнется пополам от боли, она рванулась бежать - сама не зная куда, но бежать, бежать быстро и долго, пока все это не останется позади, как кошмарный сон.

Однако сержант Кейд Блэкмон даже не шелохнулся.

Эйприл не верила своим глазам, а он стоял и улыбался, как будто она пошутила.

- Неужели ты думаешь, что такая малявка, как ты, может причинить мне вред? Тогда, милочка, тебе предстоит многому научиться!…

С этими словами он легко подхватил Эйприл на руки и понес к повозке.

- У меня ведь там… дай-ка припомнить… ну да, двадцать две таких пташки, как ты, - продолжал рассуждать он как бы с самим собой. - И со всеми я справляюсь практически один. Мои девочки это знают, вскоре узнаешь и ты. А если будешь и дальше артачиться, я могу рассердиться, и тогда тебе придется очень плохо. Мне самому бы этого не хотелось. Дело в том, что когда меня заносит, я не могу остановиться. А силой, как видишь, меня Бог не обидел!

В доказательство своих слов Блэкмон легко, словно пушинку, подхватил Эйприл одной рукой, а другой принялся открывать клетку. Толкнув девушку внутрь, он запер дверцу.

- Ехать нам не так чтобы далеко. Часа за три обернемся. Вымоем тебя, накормим. Ты и так красивая девушка, а уж если тебя отмыть…

Эйприл рванулась вперед и, вцепившись в стальные прутья, начала изо всех сил трясти их, словно надеясь сломать.

- Ах ты грязный ублюдок! Ты такой же, как они все. Почему ты мне не веришь? Я только хотела повидать Олтона… рассказать ему все… О Господи, да что толку с тобой разговаривать?…

Она без сил опустилась на пол, судорожно всхлипывая и ненавидя себя за эту слабость… ненавидя всех и каждого, кто довел ее до такого состояния.

Блэкмон тронул поводья, и повозка медленно двинулась в путь. Обернувшись и внимательно посмотрев на Эйприл, он неожиданно спросил:

- Так где, ты говоришь, привязана твоя собачонка?

Эйприл удивленно подняла голову, не веря своим ушам.

- Что ты сказал? - прошептала она. Наверное, она ослышалась. Или, может быть, Блэкмон нарочно дразнит ее. Неужели его и впрямь обеспокоила судьба Счастливчика?

Наслаждаясь ее замешательством, верзила рассмеялся.

- Я спросил, где ты оставила свою собаку. Ты ведь говорила, что не хочешь, чтобы она сдохла от голода? Ну, а если не скажешь, где она привязана, как же я смогу забрать ее?

Господи! Неужели и правда?… Эйприл с бьющимся сердцем объяснила Блэкмону, где находится Счастливчик. А вдруг этот громила не шутит? Конечно, Счастливчик всего-навсего дворняга, но больше у нее все равно никого нет. Пес привязан к ней, любит ее, доверяет. Не может же она бросить бедное животное на произвол судьбы!

- Ну, значит, мы сейчас же за ним и поедем, - объявил Блэкмон и подмигнул Эйприл. - Я, конечно, далеко не красавец, милочка, но и не подлец, так и знай.

И он свернул с дороги. Повозка покатила к сараю, где был привязан Счастливчик.

Эйприл сидела в ржавой лохани с холодной водой. Прикосновение дешевого едкого мыла к коже было неприятно, но она знала, что Кейд Блэкмон выполнит свою угрозу и собственноручно вымоет ее, если Эйприл не сделает этого сама. Одно из основных требований в «его» лагере, как он выразился, заключается в том, чтобы женщины мылись ежедневно.

- Я, может быть, и не красавец, - самокритично говорил он, - но я не потерплю, чтобы на мне или на ком-нибудь из вас завелись вши. Так что привыкай мыться каждый день, нравится тебе это или не нравится.

Эйприл попыталась было пожаловаться на отсутствие горячей воды, но Блэкмон только рассмеялся ей в лицо и заявил, что пусть скажет спасибо за то, что в Тарборо есть хотя бы лохань.

- А иначе тебе пришлось бы мыться в ручье. Во-он там!

Смывая мыло, Эйприл посмотрела в окно. Их было два в этой небольшой хижине. «Вон там» означало непроходимый лес. Насколько хватало глаз, вокруг простирались деревья, стволы которых были скрыты густым подлеском и кустарником выше человеческого роста. Поляну, на которой располагалась тюрьма, даже трудно было назвать поляной. Деревья кое-как вырубили, оставив там и сям торчащие пни.

Эта тюрьма располагалась в настоящей глуши и поражала своими скромными размерами. Все узницы содержались в одной камере - как раз в той, где сейчас мылась Эйприл. Вдоль стен стояли двадцать ветхих коек, между которыми оставалось пространство всего в несколько сантиметров. Ни подушек, ни простыней, ни одеял не было - только грубый матрас лежал на каждой кровати. В одном углу стоял длинный, грубо сколоченный стол, в другом - несколько ночных горшков и лохань.

- Раньше здесь была церковь, - объяснил Кейд. - Но людей здесь жило немного, а когда началась война, то и те перебрались отсюда, боялись оставаться одни в этой глуши, когда придут янки.

Эйприл с отвращением огляделась и пробормотала:

- Настоящий свинарник!

- А наши власти и считают преступников свиньями. - Блэкмон фыркнул. - Скотом, подонками, ничтожеством! И в большинстве случаев они правы. Взять хотя бы моих женщин…

Неожиданно его голос смягчился. Он с нежностью провел по руке Эйприл.

- Сдается мне, ты не такая. Получше всех остальных. Я надеюсь, что…

Эйприл отпрянула и принялась яростно тереть место, которого коснулись толстые пальцы Блэкмона.

- Не смей меня трогать! - яростно выкрикнула она. - Да, я теперь узница, но это не значит, что я позволю тебе…

С неожиданным проворством Блэкмон схватил ее за плечи и легонько потряс.