— Вэл, ты ведь помнишь наш уговор?

Вэлиан пожала плечами, а потом спохватившись не без легкого раздражения бросила: “да”. Когда он так ведет себя, ее это очень раздражает. Зачем напоминать ей и каждый раз жать на чувство вины? Она между прочим не поэтому ему рассказать все хотела.

— Да, я помню. Забудешь тут.

Сфайрат внимательно смотрел ей в лицо, он может быть крайне подозрителен, но у него вновь проснулось это чувство, что здесь что-то не так.

— Как и ожидалось, я простыла. Похожу пару дней на массаж, попью травки.

— Это всё?

Вэлиан ощутила прилив раздражения. Он продолжает гнуть ту же линию.

“Бездна его дери! В пекло этого ящера! Молчи и держись плана, каким бы он не был фиговым!”

О! Вот и ругательства в ход пошли, такое внутренний голос выдает не часто. С чего бы вдруг? Столько времени молчал. И шепот кстати тоже исчез. Об этом можно подумать потом, когда? Просто потом. Если в ход пошли ругательства значит дело tabah, как говорят речные народы. Скверно все значит.

— Не совсем, — проговорила она медленно, но почувствовала, что ее отпустило.

Правду говорить всегда просто, тогда как над ложью бьешься, стараясь подчинить себе многие составляющие: взгляд, голос, тело, мимику и вообще, прийти к этой лжи, поверить в нее на все сто.

Она не хотела ему говорить так сразу, потому что не хотела волновать раньше времени.

Доверие! Вэл вспомнила их разговор накануне. Они ведь договорились. Ему это действительно важно, и она видела, что он и в самом деле волнуется, злится на нее за ее недоверие. Тут и затосковать можно по старым-добрым временам. Тогда ей не приходилось то и дело объясняться. Если только по работе, теперь же личная жизнь и работа смешались, превратившись в огнедышащего ящера.

“В пекло его! Он от тебя требует, а сам не доверяет. Он о себе рассказал всего-ничего.”

На его лице выделились желваки. Сфайрат выдохнул: так он и знал! Не спроси он ее, она бы промолчала.

— Миэра лучше сможет рассказать в чем дело, — Вэлиан почувствовала, как будто горло и губы занемели, ее слова были похожи на неловкие оправдания.

“Да, что такое?! Я ведь правду собралась говорить!”

Целительница тем временем вернулась, выставляя на стол поднос и выгружая с него чашки, блюдца и конечно же знаменитое храмовое угощение — пирожки с брусникой.

— Вэлиан, оставь меня с твоей подругой ненадолго.

Этого Вэлиан не ожидала, кажется, что сердце пропустило удар, неожиданно отдавшись и застряв в горле. Прежний план рассчитанный на то, чтобы подержать дракона в неведении уже канул в лету, но и великодушные порывы признаться во всем, так же засобирались вслед за ним же.

— Зачем?

— Хочу поговорить, перекинуться с ней парой слов.

Она чуть погодя кивнула, бросив мимолетный взгляд на Миэ. Она не пыталась передать им какое-то послание, показать, что это ситуация из категории тех, о которых она говорила целительнице раньше, когда упрашивала ни о чем не рассказывать.

— Вэл! Пожалуйста, не уходи далеко.

Вэлиан даже замедлила ход, от того как холодно стало в груди. Эти его слова остужали прежнее чувство влюбленности и очарования.

— Уверена, что ты легко найдешь меня.

Вэлиан, посмотрев на свою руку с обведенным золотым ободком на пальце, вышла. Она даже не сомневалась в том, что Сфайрат будет спрашивать и говорить о ней. Вряд ли его вдруг обеспокоил застарелый ревматизм. Она закрыла дверь и очутившись в холодном коридоре, пошла к выходу, на свет, неуверенная в том, что захочет возвращаться и пить чай, как ни в чем не бывало.

* * *

Но что вот сейчас пошло не так? Почему теперь, когда стараешься сделать как лучше, получается вот так? Что он сейчас себе возомнил, что я стала бы подначивать Миэру и дальше продолжать скрывать что-либо, когда я во всеуслышание отменила прежний план действий?

“Вообще ты так и делала!”

“Делала, но не доделала!”

Неожиданно он появился, голос я имею ввиду. К хорошему так быстро привыкаешь. Мое безумие проявляет себя с каждым разом все реже.

Я пошла по коридору, повторяя обратный путь, по которому нас провела Миэра. Свет брезжил далеко впереди, там мелькали тени и с каждым новым шагом уши улавливали все более громкий шелест шелл. Настроение, если и испортилось, то совсем чуть-чуть. Хотелось махнуть на это рукой, сейчас, когда было так невыносимо приятно просто ходить и не думать о движениях. Да и руки были заняты для подобных жестов, в одной руке зажатый плащ, а в другой сверток с подарком.

“Мне не нужно на него обижаться.”

Кажется, я начинаю привыкать к подобному положению дел. Не бывает у меня с ним слишком долгого перемирия. То я ему кровь порчу, то он мне.

“А сколько раз он поступал так, как хочет он, не посчитавшись с твоим мнением, даже не спросив его?”

Я даже остановилась, призадумавшись, но тут же выкинула это из головы. Не стоит думать об этом. Иначе, этот замкнутый круг из противостояния и споров никогда не закончится. Характер характером, но идти на уступки надо.

Я улыбнулась, опустив лицо. Мне нравится, что он не сдается. Он знает, как могу поступить я, мне тоже хорошо известно, что может предпринять он.

“Да, он не подкаблучник, — протянул голос задумчиво. — Таким крутить не получится.”

Крутить я им вроде и не собиралась. Что за мысли такие? Я ведь не захожу в своих планах на будущее так далеко.

Почему мы не познакомились с ним просто так? И он не позвал меня на свидание? Мог бы угостить выпивкой после работы. Он бы в этом случае перестал меня опекать?

“А как бы он признался, что дракон? Ты бы как рассказала ему, что ты эльф? Не было бы этого! Ты бы ему отказала.”

Чем больше я размышляю над этим, тем больше мне нравится этот вариант. Это было бы весьма неожиданно, обескураживающе, свежо.

“Рыжий так старался, был очень изобретательным, а у тебя вечно какие-то заботы, дела! — вредность все не унималась

Кто бы не был виноват в том, что произошло, не решил, что нити наших судеб должны сойтись и запутаться таким образом, тут уже ничего не поделаешь. Что толку кричать на Богов, проклинать небо, если в конечном счете они ничего не ответят на твои претензии?

Я медленно шла по коридору, чертя пальцами по шероховатой стене с кристаллизовавшийся на ней солью. Только непонятно, почему так темно? Сначала дворец, теперь храм. Зима сама по себе темное время года. Я повернула обратно. Не пойду никуда. Хочу посмотреть, что будет дальше. Надоела эта игра в шашечки. Он обязательно меня найдет. Только сейчас я хочу, чтобы и ушли мы из этой обители вместе. Мне интересно, как он поведет себя, когда узнает, что во мне есть дефекты. Он-то скажет, о чем разговаривал с Миэ?