— Пап, я понимаю, что подзатыльники — это средство передачи информации от старшего поколения к младшему, но можно уменьшить этот объем в целях сохранения моего думательного агрегата? — внес он предложение, на которое папа ответил грозным взглядом.

Мама, отойдя от шока, сочувственно сказала мне:

— Красивый и просторный пылесборник.

— Пап, не огорчайся ты так. Гигантомания — всего-навсего приверженность к большим объемам, — разъяснил подкованный в вопросах психологии Денис.

— Вижу я «всего-навсего»… — пробурчал папа.

В это время на крыльцо вышла средних лет женщина в униформе и сообщила:

— Господин Кондрад, все готово, как вы приказывали.

— Прошу всех в дом, — пригласил нас муж широким жестом.

И, подойдя ко мне, поднял на руки и понес в дом под одобрительным взглядом мамы. Внутри в громадном, отделанном светлым деревом холле, куда мы ввалились, нас ожидало десять человек, выстроившихся в линию. Это вам ничего не напоминает? Нет? А вот мне так очень! «Здравствуйте, барыня!» И дзынь башкой об пол.

Меня торжественно представили и отрекомендовали как супругу, всех остальных — как родню супруги и повелели заниматься своими делами дальше. В смысле обслуживающему персоналу повелели (а вы о ком подумали?).

— А без этого парада никак обойтись было нельзя? — страдальчески поморщилась я, сползая с его рук и чувствуя себя не в своей тарелке.

— Тебя что-то не устраивает? — удивился супруг, позволяя мне ощутить под ногами твердый пол.

— Да! Размер дома и количество народа в нем.

— Давай потом с этим разберемся, — шепнул он мне на ухо и громко сказал уже для всех: — Прежде чем мы приступим к обеду, я хотел бы вам кое-что показать. Прошу следовать за мной.

И мы, последовали в подвал, где он провел нас через систему безопасности, требующую отпечатки пальцев, сканирование сетчатки глаз и кучу паролей. В конце концов, мы остановились перед сейфом. Кондрад поколдовал над замком и, открыв это механическое чудовище, достал металлический ящик. Поманив нас жестом, он откинул крышку и показал содержимое. Мама! Ящик был практически доверху наполнен сверкающими, крупными, прозрачными как слеза камнями.

— Это оно? — выдохнул кто-то за спиной.

— Да. Угенские алмазы, — просветил нас Кондрад. — Я мог взять в этот мир не так много вещей, как хотелось бы.

Одна из них — эти камни, а другая… — Он покопался во внутренностях сейфа и достал мой кончар.

Знал ведь чем растрогать! Я вцепилась в свое оружие, которое считала потерянным, с алчным блеском в глазах, полностью проигнорировав великолепие драгоценных камней.

— Кому камешки, а кому железяки, — высказался молчавший до этого Егор и протянул руку: — Покажешь?

У нас с ним в этом вкусы совпадали, и я протянула ему кончар. Егор трепетно принял оружие и удалился в угол изучать. Пока мы с ним занимались вооружением, Кондрад протянул маме бархатную коробочку со словами:

— Прошу принять от меня в дар.

В коробочке оказалось изящное алмазное ожерелье, глядя на которое мама ахнула и покраснела от удовольствия. Папа нахмурился, но промолчал, зато прокомментировал неугомонный Тарас, на этот раз отошедший подальше ото всех:

— Женщины любят ушами, а уши любят бриллианты.

— При чем тут уши, если это на шею? — недоуменно спросил Денис.

— Все рядом, — невозмутимо ответил Тарас.

— И как вы объяснили наличие у вас средств? — мрачно осведомился папа.

— Все очень просто, — улыбнулся Кондрад. — По документам я богатый экстравагантный иностранец, желающий поселиться в России и принявший русское гражданство. Пожертвовав некоторую сумму, я получил абсолютно легальные документы. Так что ни о каком обмане речи быть не может. К тому же у меня сейчас доля в охранном бизнесе, несколько средней руки компаний и пара ювелирных магазинов. Думаю, этого вполне достаточно для безбедной жизни. Не находите?

— Пока я ничего не нахожу, — буркнул папа. — Поживем — увидим. А сейчас я бы хотел узнать, когда вы собираетесь узаконить ваши отношения?

— Бракосочетание и свадьба в следующую субботу, — сообщил Кондрад, чем вызвал целый шквал эмоций.

— Мы же не успеем подготовиться! — Это мама.

— Где я так быстро найду деньги на свою долю? — Это папа.

— Ни фига себе! Напьемся! — Это Тарас.

— Родственники не успеют приехать! — Денис.

— А мальчишник будет? — Егор.

Кондрад улыбнулся и, скрестив руки на груди, принялся отвечать всем по порядку:

— Готовить ничего не нужно. Все уже готовится. Единственное неудобство — вам нужно будет посетить два бутика для приобретения вечернего платья и костюмов. Вот координаты. — Он протянул маме два белых прямоугольника. — Все уже оплачено. И поскольку ситуация необычная, не стоит на меня обижаться. Примите как данность. Если ваши родственники решат посетить нашу свадьбу, то за ними вышлют транспорт или доставят билеты. Мальчишник обязательно будет.

— Ах, мальчишник! — Мои глазки сузились помимо воли. — Знаю я ваши мальчишники!

— Что такое, дорогая? — почти натурально удивился Кондрад, украдкой подмигивая моим братьям.

— Ага! Спелись! А потом еще и станцуетесь? На столе со стриптизершей в обнимку? Или, может, прикорнете на ее пышной груди? — разбушевалась я, выдвигая предположения.

— А можно? — облизнулся Егор и невинно заморгал ресницами. — Это я так, теоретически. И вообще, могу отвлечь огонь на себя.

— Да! — тут же высказался Тарас. — А я всегда поддержу брата.

— Вот так, значит! Ладно, потом не жалуйтесь… — многозначительно заявила я. — А у меня будет девичник! По всем правилам и с размахом!

— Что означает «по всем правилам»? — проявил подозрительность Кондрад.

— Это, братан, означает, что соберутся три десятка сексуально раскрепощенных девчонок и завалятся в женский клуб. Закажут столько же мускулистых мужиков в стрингах и будут зажигать, — просветил его Егор, хлопнув по плечу.

— Кого они закажут? В чем? — недопонял муж. — Что они будут поджигать?

Нет, все же он еще не полностью обжился в нашем мире, если спрашивает такие элементарные вещи. И тут мне представился Кондрад у шеста в стрингах, натертый маслом. Фантазия, безусловно, дурацкая, но такая эротичная… И все бы ничего, если бы он в этой фантазии не поскользнулся на этом масле и не грохнулся. Сразу возникает другая мысль: а не выработался ли у меня рефлекс устраивать ему пакости?

Скорей всего, те же самые мысли пришли в голову и Кондраду, потому что, заметив мой глубоко задумчивый взгляд, он только спросил:

— Может, все поскромнее проведем? Без членовредительства?